Непобеждённый. К 70-летию со дня рождения Слободана Милошевича. Б.С.Милошевич
Приложение к журналу «Политическое просвещение».
Сборник состоит из интервью, данных президентом Слободаном Милошевичем российским изданиям, из статьи о фактах его политической биографии, из воспоминаний о нём крупных российских политиков и учёных, а также включает стихи, в которых с помощью поэтического слова освещаются трагические события в новейшей истории Югославии, Сербии. В центре внимания авторов — жизнь и деятельность выдающегося сына сербского народа С.Милошевича.
Значительное внимание в книге уделено борьбе Милошевича на судебном процессе в Международном трибунале по бывшей Югославии за государственные и национальные интересы своей страны и народа.
В настоящее время ведущие державы Запада под надуманными предлогами демонизируют, а потом уничтожают целые государства и их руководителей. Первой жертвой такой политики была Югославия.
Издание рассчитано на широкий круг читателей.
СОДЕРЖАНИЕ
Б.С.Милошевич. Слободан Милошевич. Фрагменты политической биографии
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Слободан Милошевич:
«Югославия - первая жертва германского реваншизма». (Правда, 20 февраля 1993 г.)
«Сербов не сломить!» (Завтра, 13 апреля 1999 г.)
ПОМНИМ...
Е.М.Примаков. Таким я его знал.
Г.А.Зюганов. Слободан Милошевич — герой не только Югославии, но и России.
А.А.Проханов. Ракеты над Белградом.
Н.А.Нарочницкая. Исполинская воля и достоинство.
С.Н.Бабурин. Последний лидер и герой Югославии.
Л.Г.Ивашов. Слободан — князь славянский
Е.Ю.Гуськова. Слободан Милошевич и мифы его времени
А.А.Зиновьев. Перл негодяйства
«ИСТОЧНИК НЕПРЕКЛОННОЙ СИЛЫ ДУХА...»
Б.С.Милошевич
Слободан Милошевич
Фрагменты политической биографии
20 августа 2011 года Слободану Милошевичу исполнилось бы 70 лет. Он родился в 1941 году в городе Пожаревац, недалеко от Белграда, в уже оккупированном Королевстве Югославия. Родители были педагогами: мать — Станислава — учительницей начальных классов, отец — Светозар — преподавателем в средней школе. Будучи теологом, отец в Королевстве Югославия преподавал «науку о вере», а после войны переквалифицировался в преподавателя русского языка (это было не трудно, поскольку в университете изучал церковнославянский и старославянский языки). Родители во время войны сотрудничали с партизанским движением, в нашу квартиру приходили, а некоторое время и скрывались, коммунисты. Вскоре после освобождения города (октябрь 1944 г.) мать была принята в Коммунистическую партию Югославии, а отец, беспартийный, был избран заместителем председателя Уездного комитета Народного Фронта.
Начальную школу и гимназию Слободан закончил в Пожареваце, а юридический факультет в Белградском университете в 1964 году. В студенческие годы был первым секретарем Университетского комитета Союза Коммунистов.
Службу в Армии проходил в частях береговой артиллерии в городе Задар (Хорватия).
Работал в мэрии Белграда советником по хозяйству, а затем руководителем службы по организации информационной системы города. С 1969 года работал на предприятии «Техногаз» сначала заместителем директора, а потом директором. С 1978 года — председатель Объединенного белградского Банка.
В конце 1983 года переходит на партийную работу в Президиум ЦК Союза Коммунистов (СК) Сербии, членом которого являлся. В марте 1984 года избирается председателем Городского комитета СК Белграда, а в июне 1986 года председателем ЦК СК Сербии.
В 1989 году избран президентом Сербии, и затем избирается ещё дважды: в 1990 году на первых многопартийных выборах в Сербии, а также на внеочередных президентских выборах в конце 1992 года.
Председателем Социалистической Партии Сербии избран в день её формирования — 17 июля 1990 года.
Президентом Союзной Республики Югославии избран 15 июля 1997 года.
Слободан Милошевич был первым югославским политиком, который, побывав в Косово в апреле 1987 года, публично высказал поддержку сербскому населению, которое там подвергалось насилию со стороны албанских сепаратистов. Конституция СФРЮ 1974 года предоставляла почти все атрибуты государственности автономным краям в Сербии, они, как и союзные республики, были государствообразующими единицами (в других союзных республиках автономий не было), и эти края вели практически полностью самостоятельную политику. Де-факто СФРЮ была своего рода конфедерацией. Албанские националисты и сепаратисты в Косово годами вытесняли сербское население, саботировали законы Сербии, а в 1980 году приняли собственную подпольную Конституцию Косова. Сербы Косова и Метохии в своей стране были фактически гражданами второго сорта.
Стали знаменитыми слова Слободана, обращенные к косовским сербам: «Никто больше не посмеет вас бить» (милиция грубо разгоняла сербов, собравшихся выразить свой протест). Они были встречены с воодушевлением и произвели сильное впечатление на общественность. Он говорил: «…Вы не должны оставлять эту землю только потому, что жизнь здесь трудна, потому, что вы подвергаетесь унижениям. Сербы и черногорцы никогда не пасовали перед трудностями, никогда не отступали в часы сражений. Вы должны оставаться здесь — во имя ваших предков и ваших потомков. Югославия не существует без Косова!».
По инициативе С.Милошевича была проведена конституционная реформа в Сербии, сопровождавшаяся сильным сопротивлением руководства автономных краев, а также и союзных республик. В результате действий народного движения (митинги, демонстрации) было смещено руководство обоих автономных краев, а также Республики Черногории.
В ноябре 1988 года Слободан Милошевич выступил на самом большом за всю историю Белграда митинге, собравшем миллион человек. Он уже стал национальным лидером.
На Видовдан*, 28 июня 1989 года, в день 600-летия Битвы на Косовом поле во время митинга на Газиместане (холм на Косовом поле) он выступил перед двумя миллионами человек. Это было величественно.
Потом гаагская прокуратура попытается использовать это выступление как «доказательство» его, якобы, «военных намерений». Для этого из контекста были вырваны слова Слободана: «Сегодня, шесть веков спустя, мы опять в битвах и перед битвами. Они не вооружённые, хотя и такие ещё не исключены. Но какими бы они ни были, нельзя их выиграть без решительности и мужества. Без этих добрых качеств, которые издавна присутствовали в Косово…».
Гаагский прокурор Джефри Найс истолковал эти слова Слободана как намерение вести войну. «Вооружённая битва, борьба, не исключена, даже в этот момент», — подчёркивал он. Ответ Слободана Милошевича в Гааге в феврале 2003 года был таков: «...Я цитировал речь только частично, чтобы было видно, насколько злонамеренно эти слова вырваны из контекста, потому что я говорю, что нам предстоит главная битва за экономическое выздоровление. И сегодня я не изменил бы в ней (речи на Газиместане) ни одного слова». А за выше процитированными следовали такие слова: «Наша главная битва сегодня — борьба за экономическое, политическое, культурное процветание». Так сказал Милошевич в своем выступлении на Газиместане.
Политические противники ему также приписывали, что он якобы настаивал на том, чтобы все сербы жили в одном государстве, то есть, что он хотел «великой Сербии». И это была ложь, искажение его заявлений и его позиции отстаивания Югославии. Когда вследствие разрушительной деятельности западных держав и доморощенных сепаратистов начала рушиться СФР Югославия, Социалистическая партия Сербии во главе со Слободаном Милошевичем выступила за сохранение целостности государства. С.Милошевич действительно хотел сохранить целостность Югославии, в которой проживали бы, как он многократно говорил, «все сербы, все хорваты, все мусульмане…».
Слободан Милошевич с самого начала его руководства в Сербии, в частности в 90-е годы и в дальнейшем, подвергался в международных и югославских СМИ жестоким атакам. Он никогда не занимался опровержением клеветы и лжи, будучи уверенным, что большинство народа понимает, что это ложь и клевета. В 90-е годы против него проводилась очень интенсивная, широкая и оркестрированная кампания демонизации, в которой наглядно проявлялись «объективность» и «демократическое» варварство западных СМИ, электронных масс-медиа. В этом участвовали и некоторые российские газеты и ТВ-каналы. СМИ демонизировали не только С.Милошевича, но и весь сербский народ.
Мы с семьёй это испытали в одной из самых «демократических» стран мира — Франции, где в то время жили и работали. Ярыми активистами этой кампании, сыгравшими в ней ведущую роль, были «левые интеллектуалы»: политический журналист, философ, писатель Бернар Анри-Леви (он же в грузино-российском конфликте 2008 г. был рупором Тбилиси; сегодня он же, близкий сотрудник президента Николя Саркози, громко требует головы ливийского лидера Моаммара Кадафи), Глюксман, Вайсман, Финкелькрот.., а также Берн Кушнер, в то время председатель международной неправительственной организации «Врачи без границ», потом первый «губернатор» оккупированного Косово в 1999 году, всячески старавшийся окончательно отделить этот край от Сербии, и во время власти которого свершались многие страшные преступления над сербами в Косово (изъятие органов живых сербов), затем министр иностранных дел Франции, и т. д.
Были во Франции и другие интеллектуалы, политики, парламентарии, деловые люди, как, например, генерал Пьер-Мари Голуа (близкий сотрудник генерала де Голя, создатель французского ядерного оружия), пытавшиеся противостоять этой лавине обвинений, лжи, поливания грязью нашего народа и Слободана Милошевича лично, но их было слабо слышно.
Враждебность французского государства сделала своё. Первые, «интеллектуалы», заглушили всех, хотя было ясно, что это просто наёмники, оружие спецслужб, а также воинствующих боснийских мусульман, на сторону которых они безусловно встали в боснийской гражданской войне. «Славу» и свой «интеллектуальный авторитет» они приобретали и укрепляли, ратуя за геополитическую перекройку Европы, за американо-натовские интересы, усердно поддержанные этими же разрушительными интересами. Псы войны, псы прессы, действия которых далее организованно распространялись в других странах, агенты «померанчевых» революций»…
Одним весенним утром 1993 года Париж проснулся весь в огромных, везде, где это было возможно, расклеенных плакатах с портретами Слободана Милошевича и Гитлера вместе. Говорили, что размещено более 3000 таких «произведений».
Были и иные циничные и не менее абсурдные акции. Влиятельная Симона Вейл, министр, бывший спикер Европейского парламента, в своих выступлениях с трибун говорила о 60 тысячах мусульманских женщин в Боснии, якобы изнасилованных сербами, не приводя ни одного имени, ни одного судебного вердикта по делу хотя бы одной-единственной из этих «десятков тысяч» женщин. Потом эту цифру уменьшили до 40 тысяч. В гнусных антисербских политических спектаклях особенно «блистали» киноактеры Джейн Биркин и Мишель Пиколли.
Всё это мелко и жалко. Это наглядно показывает, как французы, «гордые и индивидуалисты», вернее французские чиновники, просто служили иностранным интересам, не задумываясь в этом своем подобострастном, холуйском отношении к Америке об истине и морали, убивая независимую страну и дружественный народ. Давняя союзница Сербии, к которой наши люди, а немалое их количество проживает во Франции, всегда испытывали уважение и симпатию, любили её культуру, ценили её исторические заслуги, поступила так недружественно. Бедная Франция! Так бывало не раз в истории этой великой страны. Несмотря на её большой вклад в мировую цивилизацию, на её высокое место в мировой экономике, несмотря на то, что у неё есть всё — книги, шоколад, индустрия, сельское хозяйство, мода, духи, высокие технологии, комфорт, столь важный французам. Идеалов нет.
Ещё в начале 1992 года газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала знаковую статью против Слободана Милошевича «Человек, который должен уйти», отражающую позицию и политику Вашингтона. Американским планам серьёзно мешала политика Белграда, твёрдо ориентированная на сохранение независимости страны, она была преградой в осуществлении американских усилий в переустройстве Балканского полуострова и стратегического расширения НАТО.
Вопреки этой сатанизации нашего народа и руководства страны, вопреки жестокой экономической блокаде, другим санкциям (не только отечественной авиакомпании, даже сборной по футболу Югославии было запрещено выезжать), Югославия выстояла. В период с 1992-го по 1995 год экономические санкции против СРЮ были введены или многократно подтверждались принятием десятка резолюций Совета Безопасности ООН, и все — с подачи западных держав. Но и Россия и Китай не накладывали вето, а, воздерживаясь, пропускали их. Санкции и экономическая блокада продолжались вплоть до свержения правительства Слободана Милошевича в конце 2000 года.
СРЮ выдержала блокаду, санкции, не пав на колени, народ вынес всю их тяжесть, и можно сказать, подходя к вопросу с точки зрения исторической перспективы, победил. Санкции были необоснованными, глубоко несправедливыми. На постюгославском пространстве — в Хорватии, Боснии — велись гражданские войны, которых не было в СРЮ, тем не менее санкциям фактически была подвергнута лишь она одна, причём введены они были вследствие гражданской войны в Боснии и Герцеговине. Эмбарго на ввоз вооружений и военного оборудования формально относилось ко всему региону, но на самом деле оно было направлено в основном против Югославии.
Приходилось очень тяжело, бушевала гиперинфляция, в стране был миллион беженцев, появились очереди за продуктами… Тем не менее, руководству страны удалось консолидировать экономику, до конца 1993 года принять антиинфляционную программу и стабилизировать инфляцию, а также рядом экономических мер обеспечить функционирование хозяйства. В Москве некоторые депутаты Государственной думы даже приводили ситуацию в Югославии в качестве примера, опровергающего официальные утверждения, что кризис в постсоветской экономике был «неизбежным», доказывали, что к нему привёл либеральный характер реформ.
Америка не могла не сотрудничать с Югославией, со Слободаном Милошевичем. «Сильный человек в Белграде» имел сильную поддержку своего народа, высокий авторитет среди боснийских и хорватских сербов, поэтому на просторах бывшей Югославии не считаться с Сербией никак было нельзя.
В частности, это проявилось в боснийском урегулировании. Республика Сербская Крайина (РСК) была уничтожена Хорватией в операциях «Буря» и «Блеск» весной-летом 1995 года при непосредственном содействии Америки: её советников, оружия, логистики... Это привело не только к многочисленным жертвам, но и де-факто к полному изгнанию сербского населения из Хорватии. Нельзя не отметить, что и само руководство Республики Сербской Крайины, отклонив определённые международные инициативы и предложения по переговорам о возможной автономии РСК, поступило не совсем правильно, допустило обострение ситуации.
В Боснии и Герцеговине ещё в 1993 году также сложилась тяжёлая ситуация в результате отклонения Народной Скупщиной боснийских сербов так называемого плана Вэнса-Оуэна, принятие которого обеспечило бы более благоприятную переговорную позицию сербской стороне, чем она сложилась впоследствии. Сербы тогда контролировали 70% территории Боснии и Герцеговины, карта плана не соответствовала данному распределению сил, но такие территории сербам было невозможно удержать. Коррекция была необходима. Кроме того, принятие плана означало бы конец войны и обеспечило бы возможность для дополнительного территориального разграничения «энтитетами»** — сербским, мусульманским и хорватским.
«Ястребы» в руководстве боснийских сербов в Пале данный план отклонили, несмотря на то, что к тому времени он уже был принят лидером боснийских сербов Радованом Караджичем, подписавшим в Афинах соглашение о мире в Боснии и Герцеговине. Понимая значение принятия этого плана и поддерживая его, Р. Караджич, к сожалению, не смог ничего сделать, переубедить депутатов. Участвовавший в данном заседании Народной Скупщины боснийских сербов и прилагавший усилия (дважды выступив в пользу принятия плана) Слободан Милошевич, после отклонения документа, сказал: «Никогда столь малое число людей не было в состоянии причинить столь большого ущерба своему народу». Он утверждал, что соглашение о мире в Боснии и Герцеговине могло быть достигнуто ещё в мае 1993 года, а вместо того незамедлительно последовала новая, вторая волна международных санкций, непомерно жестоких, брутальных санкций, вызвавших тяжёлые последствия и для граждан Югославии, и для всех граждан Боснии и Герцеговины, в частности для народа Республики Сербской, и косвенно ослабивших экономическую и оборонную способность Сербии, народа Республики Сербской Крайины (см.: Слободан Милошевић. Лавовска борба, Трећи миленијум. — Београд, 2009. С. 172—173).
Два года спустя, на мирных переговорах по Боснии и Герцеговине в Дейтоне (США) и при заключении Дейтонско-парижских соглашений в конце 1995 года, Слободан Милошевич сыграл центральную и незаменимую роль. На Западе его стали называть «гарантом мира» на Балканах. На подписании мирных соглашений по Боснии и Герцеговине в Париже тремя югославскими сторонами (Сербией, Хорватией, Боснией и Герцеговиной) присутствовали Б.Клинтон, Ж.Ширак, Г.Коль, Дж.Мэйджор, В.Черномырдин, Ф.Гонзалес… Президент США Клинтон тогда заявил журналистам, что президент Милошевич в Дейтоне сыграл «ключевую роль». Для Клинтона заключение мирных соглашений по Боснии было успехом, особенно необходимым и важным накануне президентских выборов в США следующего, 1996 года, что С.Милошевич умело использовал в ходе переговоров. Американцы понимали, что без Слободана Милошевича этих соглашений просто не было бы.
Дейтонские соглашения положили конец войне и установили мир в Боснии и Герцеговине. Тогда никто не верил в их прочность и длительность. А этот мир продолжается уже более 15 лет… Главная заслуга Дейтонских соглашений в том, что ими было создано государство боснийских сербов. Однако в самой Республике Сербской Боснии и Герцеговины эти соглашения тогда были встречены не просто неодобрением, но и резкой критикой в адрес именно Слободана Милошевича. И это продолжалось годы. Самая жестокая критика Дейтонских соглашений исходила от тогдашнего руководства Республики Сербской. А ведь эти соглашения защищали сербские интересы и являлись международно-правовой опорой, кстати единственной, новосозданного сербского государства — Республики Сербской. Сегодня руководство Республики Сербской смотрит на Дейтонские соглашения более реалистично, в позитивном ключе, считая своей главной задачей их сохранение и недопущение ревизии, которой уже не один год добиваются западные державы.
Так, 20 мая 2011 года Милорад Додик, президент Республики Сербской, в интервью белградскому еженедельнику «Печать» подчеркнул: «Я должен сказать, что в Республике Сербской тогда, относительно того военного периода, полностью осознаётся необходимость присутствия руководства Сербии. Мы должны нести ответственность за тех, кто защищал сербский народ. Под влиянием ангажированных иностранных факторов их деятельность показана как деструктивная политика Белграда в отношении Республики Сербской. Многие тогда критиковали бывшего президента Сербии и СР Югославии Слободана Милошевича, но с позиции сегодняшнего дня я должен сказать предельно чётко: с точки зрения исторической перспективы, если отбросить все те разногласия, которые у нас были, то роль Сербии выявляется как весьма позитивная. То, что достигнуто в Дейтоне, с точки зрения Республики Сербской, имеет огромное значение. Даже тем, кто годами включён в работу по реализации Дейтонского договора, не удалось бы достичь того, что удалось сделать под руководством тогдашней команды по переговорам, возглавляемой Слободаном Милошевичем в Дейтоне. Мы должны реабилитировать позитивную роль, которую сыграл Слободан Милошевич, когда под вопросом оказалась судьба сербского народа и создание Республики Сербской».
Россия позитивно оценила Дейтонско-парижские соглашения. В этом Москва видела начало стабилизации на пространствах бывшей Югославии. Премьер-министр В.Черномырдин назвал подписание Дейтонских соглашений о мире в Боснии и Герцеговине «историческим событием». В состав международного вооружённого контингента в Боснии и Герцеговине вошла русская бригада. Её десантный батальон, дислоцированный в городе Калиновик, прославится позднее своим марш-броском на аэродром «Слатина» (близ главного города Косова — Приштины) 11 июня 1999 года.
Отношение к С.Милошевичу в России было неоднозначным. Простые люди в большинстве своём относились к нему хорошо, как и к нашему народу вообще. «Элиты» — с осторожностью и подозрением, а часть их — резко отрицательно. Своей позицией защиты независимости страны и доверительного, союзнического подхода к России, Слободан Милошевич вызывал боязнь «элит», особенно в плане нанесения возможного ущерба России в её отношениях с Западом. В начале 90-х годов для многих официальных лиц России Слободан был «последним коммунистическим диктатором в Европе», высокопоставленные чиновники России говорили о «белградском режиме», а не о дружественной стране, и т. п. Кстати, французский публицист Режис Дебрей писал: «Диктатора трижды не переизбирают».
Напомню, что Россия в 1992 году голосовала в Совете Безопасности ООН за введение санкций против Югославии, сделав этим громадную ошибку, поддержав историческую несправедливость. В 1993 году она голосовала за создание Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии. Иногда воздерживалась от поддержки некоторых резолюций Совета Безопасности ООН, направленных против Югославии, но де-факто пропускала такие резолюции, не препятствовала санкциям наложением «вето».
Ельцинско-козыревская внешняя политика России хотела решать международные проблемы в ансамбле с западными державами, но практически шла в кильватере политики этих держав. Не было в Кремле политической воли ни решительно поддержать Югославию, ни весомо содействовать ей, например, в поставках оружия противовоздушной обороны, в котором она очень нуждалась.
Россия, конечно, много помогала Югославии политически и морально, но она сама была слабой, чтобы предпринять решительные шаги. Об этом, о слабости России, Борис Ельцин говорил Слободану Милошевичу при встрече в Москве в 1997 году. Велико также было внутреннее давление, и не только со стороны либеральных кругов, чтобы С.Милошевич, не дай бог, «не вовлёк Россию в войну с Западом».
Но народ России выражал поддержку и солидарность с народом Югославии, как и ряд российских государственных руководителей, лидеров политических партий, органов и организаций, а также Русская православная церковь, патриарх Алексий II.
Неоднозначно относились к политике Слободана Милошевича и патриотические силы России. Не все понимали, что страну, в которой не было гражданской войны, нужно было сохранить в очень тяжёлых условиях блокады, когда иностранный фактор стремится разрушить, добить именно Сербию, которая была главным препятствием в осуществлении его планов и целей, главной и единственной опорой сербского народа в Боснии и Герцеговине, в Хорватии.
Часть патриотических и националистических, а также радикалистских сил России заняла очень критическую позицию по отношению к С.Милошевичу после падения Республики Сербской Крайины и заключения Дейтонских соглашений по миру в Боснии и Герцеговине в 1995 году («он никак не должен был этого допустить, нужно было сражаться», «надо было сотрудничать с сербскими националистами и православной Церковью, чего не делал»).
Отношение к Слободану в этих кругах изменилось и перешло от своего рода поддержки к, мягко говоря, равнодушию и осуждению. Реакции были в основном эмоциональными, политически необоснованными, выдвигался тезис об усилении сербского национализма, считалось, что ставить нужно на него. Это было неверно.
Подобные оценки приходили в Россию и с наших просторов, в частности, из Республики Сербской. Потом, когда разразился косовский кризис и проявились прямые угрозы Югославии, в этих же кругах распространялись мнения о том, что С.Милошевич «боится», не будет бороться, а найдёт способ «сдаться» в политических переговорах. Такие оценки и «прогнозы» распространяли в России и западные службы (понятно, в каких целях), да и «наши доброжелатели».
Но как только первые американские и натовские бомбы в марте 1999 года стали взрываться в Сербии, те же круги «простили» Слободана Милошевича, выражали ему поддержку, чтобы несколько позже опять жёстко критиковать его за то, что «не выдержал», что не боролся «до конца», что не ударил по американским войскам в Македонии и базам в Италии, а принял «ультиматум», который в начале июня 1999 года привезли в Белград В.Черномырдин и М.Ахтисаари от имени «восьмерки», от западных держав и России. Ударить по скоплениям натовских войск в Македонии советовали многие, в том числе отдельные русские военачальники. Но Слободан, зная реальную ситуацию, осознавая исторические условия и последствия таких возможных шагов не только для нашей страны, но и для региона и Европы, не пошёл на это…
Наша страна, её президент Слободан Милошевич мужественно, практически в одиночку, дали отпор натовским ордам. Со стороны руководства Югославии предпринимались многие и разнообразные попытки решения проблем мирным путём, с помощью переговоров и договоренностей. Были обращения к международным организациям, в частности к ООН, к мировой общественности, были попытки предупредить об опасности разрушения мирового правопорядка, об угрозах мировой безопасности, указать на то, что расправа с Югославией будет лишь пробным камнем, началом войн против суверенных государств, предлоги для нападений будут найдены, они будут сфальсифицированные и лживые. Югославия активно пыталась использовать дипломатические и политические пути решения проблем, преимущественно созданных в нашей стране силами извне, умышленно и целенаправленно.
Например, в июне 1998 года, идя навстречу некоторым западным требованиям, Югославия и Россия предприняли попытку перевести поиск решения косовского кризиса на рельсы мирных переговоров. Западные державы угрожали использованием силы, если СРЮ не выведет из Косова войска и спецназ. На встрече Слободана Милошевича и Бориса Ельцина в Москве было принято совместное Заявление о необходимости решения проблемы мирным путём.
На настойчивые просьбы российской стороны о выводе наших войск и сил безопасности из Косово С.Милошевич ответил: «…Без прекращения активных действии АОК*** даже объявление о возможности такого вывода сразу приведёт к волне сербских беженцев из Косово». В конце концов С.Милошевич и Е.Примаков согласовали такую формулировку: по мере прекращения террористической активности воинские части и силы безопасности будут сокращать своё присутствие вне мест постоянной дислокации. Также было объявлено о готовности СРЮ начать переговоры с ОБСЕ о приёме её миссии в Косово одновременно с восстановлением членства Югославии в этой организации.
Все объективные наблюдатели считали тогда это прорывом, успехом России, которая дипломатическим путём сняла перспективы применения силы против СРЮ. Увы, западные державы отклонили разумное конструктивное предложение СРЮ и России. Их главным «аргументом» было не реальное развитие обстановки в Косово, а несогласие С.Милошевича вывести спецназ (см.: Евгений Примаков. Годы в большой политике. — М., 1999. С. 349—350).
По вопросу о Косово Россия пыталась сопротивляться силовым действиям западных держав, продолжала настаивать на мирном урегулировании кризиса, на поиске политического решения путём переговоров. После начала натовской агрессии она добивалась взаимоприемлемых условий прекращения огня и взяла на себя роль посредника, в частности, через миссию В.Черномырдина, назначенного 14 апреля 1999 года спецпредставителем президента России в косовском кризисе.
Месяц спустя, 12 мая, президентом Ельциным был отправлен в отставку председатель правительства России Е.М.Примаков, который очень активно был включён в работу по прекращению агрессии, помогал, поддерживал нашу страну. Непосредственно после начала агрессии, 30 марта 1999 года, Примаков побывал в Белграде и провёл переговоры со Слободаном Милошевичем об условиях прекращения военных действий. К Примакову обращались с просьбой о посредничестве лидеры западных держав (французский президент Жак Ширак, итальянский премьер-министр Массимо Д`Алема) с целью обеспечить «хотя бы небольшой жест со стороны Милошевича». В результате переговоров Милошевича и Примакова был получен «сигнал» о готовности югославской стороны пойти на серьёзные уступки для того, чтобы сделать хотя бы «паузу» в бомбардировках, а это могло открыть путь к дальнейшим подвижкам в разрешении кризиса. Но западные державы это отклонили, хотя если бы на самом деле они хотели решения кризиса мирным путём, то воспользовались бы «сигналом» из Белграда. Отставка Примакова была серьёзным ударом для Югославии и Слободана Милошевича лично.
Россия вела переговоры и с нашим руководством, и с агрессорами. В начале июня 1999 года в Белград, вместе с представителем Евросоюза М.Ахтисаари, прибыл В.Черномырдин. Они представили руководству Югославии документ, который, по их словам, содержал максимум предлагаемых условий для прекращения бомбардировок. Югославия, это следует отметить особо, никогда не приняла бы этот документ, если бы его не предлагала российская сторона. С.Милошевич не принял бы такой документ. Но Россия, в лице спецпредставителя российского президента В.Черномырдина, выразила желание, чтобы Югославия приняла этот документ, и она его приняла. В случае отклонения Югославии грозила выжженная земля, фактически не было альтернативы, документ имел характер ультиматума, вопрос стоял «да» или «нет». Югославия не породила конфликт, она была жертвой агрессии. Но не принять, отклонить документ, тем более что он был предложением и России, единственного союзника Югославии среди великих держав, — это значило бы пожертвовать народом. А такого права не имеет никто.
Наверное, стоит несколько уточнить приведённые слова. В четырёх «раундах» переговоров с В.Черномырдиным в Белграде, с конца апреля по начало июня 1999 года, были согласованы проекты документа лучше того, который в Белград совместно представили Черномырдин и Ахтисаари. Согласие России с окончательным вариантом документа давало Западу возможность сказать — если и Россия, поддерживающая Белград, являющаяся союзником Югославии, согласилась с таким документом, то, в случае его отклонения со стороны СРЮ, можно жестоко, массово продолжить безнаказанно бить эту страну, чтобы её и Милошевича «образумить»…
В ходе переговоров Виктор Черномырдин заверял Слободана Милошевича в том, что Россия будет в Совете Безопасности ООН в качестве основы будущей резолюции голосовать за применение не главы VII Устава ООН (действия в случае угрозы миру, нарушения мира и акты агрессии), а главы VI Устава (мирное решение споров) как основы будущей резолюции. В том же самом посла Югославии в Москве заверяли на высоком уровне в МИД России. На вопрос Милошевича в переговорах с Черномырдиным — значит ли это, что Россия наложит вето, если США и другие западные страны потребуют ссылку на главу VII Устава, Черномырдин ответил утвердительно. Но, как уже было сказано, 2 июня 1999 года Черномырдин и Ахтисаари положили на стол перед Слободаном Милошевичем документ, предусматривающий применение главы VII Устава ООН как правовой основы разрешения конфликта.
Как пишет Живадин Йованович, в то время министр иностранных дел Югославии, на его вопрос, почему в документе фигурирует не глава VI, как было оговорено в предыдущих переговорах, ответил не Черномырдин, а Ахтисаари: «Мой брат Виктор Черномырдин согласен со всем, содержащимся в этом документе». Черномырдин только кивнул головой. Потом он, по словам Йовановича, лишь повторял, что ссылка на главу VII Устава ООН является условием для прекращения бомбардировок и что это в интересах Югославии (см.: Живадин Jованович. Косовско огледало. Београдски форум за свет равноправних. 2006 г. С. 180—181).
Черномырдин не мог сам принимать принципиальные решения. Россия, Борис Ельцин, так мы считали, изменили тогда свою позицию. О том, как и почему произошли эти изменения, существуют различные мнения, о которых не хотелось бы сейчас говорить.
Документ «Ахтисаари-Черномырдин», в действительности американский, под видом документа «восьмёрки» был принят 3 июня 1999 года Народной Скупщиной Югославии. Решение об этом содержало четыре пункта: документ принимается для достижения мира; документом подтверждаются суверенитет и территориальная целостность нашей страны; подтверждается роль Объединенных Наций; документ — это база для мира. На основе этого документа 10 июня была принята резолюция № 1244 Совета Безопасности ООН.
Принятием этого документа и подписанием Кумановских военно-технических соглашений была прекращена вооружённая натовская агрессия против Югославии. Но резолюция Совета Безопасности ООН № 1244 никогда не применялась из-за обструкции западных держав и, хотя до сих пор она не отменена, остаётся мёртвым словом на бумаге. Сегодня, целое десятилетие спустя, можно утверждать, что эта резолюция была фактически обманом со стороны великих держав для осуществления их захватнических планов.
Но этот документ Совета Безопастности ООН, как составная часть международного правопорядка, имеет непреходящую ценность для Сербии и для международного сообщества, Организации Объединённых Наций. Он действителен и остаётся единственной международноправовой и политической основой для решения вопроса статуса южного сербского края — Косова и Метохии.
И ещё деталь. Генерал Л.Ивашов отмечает: «Ни на одном этапе переговоров С.Милошевич не поднимал вопрос о гарантиях личной безопасности. Как истинный национальный лидер, он был готов разделить судьбу со своим народом, как бы горько она ни складывалась» (Ивашов Л. Косовский кризис 1999 года. Бросок на Приштину // Новая и новейшая история. 2005. № 5. С. 91).
Со времен натовской агрессии прошло больше десятилетия, но события 90-х годов остаются архиактуальными и ныне отдаются по всему миру. Война в Афганистане, разрушение Ирака в жестокой войне, также под лживым предлогом, бомбардировки Ливии, угрозы и усиливающееся давление на Сирию, Иран… Все эти страны находятся на разных континентах, у них разные формы правления и разные исторические судьбы. Но одинаковы в их отношении действия «экспортёров демократизации» и «защитников прав человека», а на самом деле — захватчиков и грабителей. Всё это НАТО отработала тогда, в 90-х годах, когда над суверенным государством под надуманными предлогами состоялась безнаказанная циничная расправа. Самая сильная мировая держава вместе со своими союзниками, под эгидой борьбы за демократию и права человека, именно на территории Югославии начала серию жестоких завоевательных войн.
Кто дальше «на очереди»? Незримая тень ближневосточных «революций» простирается и на постсоветские центрально-азиатские государства, а также на Закавказье. Они могут завтра стать плацдармом для нападения на Иран, а в будущем — этого нельзя исключать — и на Россию. Сама Россия, если не преодолеет свой демографический кризис, если допустит ослабление науки, промышленности, обороноспособности, если не определит свои исторические идеалы, не избежит геополитического передела своей огромной территории.
* * *
В разгар натовских бомбардировок Сербии, 27 мая 1999 года, Гаагский трибунал обвинил С.Милошевича в насилии над албанцами Косова.
На президентских выборах 2000 года соперник Слободана Милошевича Войислав Коштуница не набрал абсолютного большинства голосов. В соответствии с законом было необходимо проведение второго тура голосования. Выборы были проведены в условиях сильного внешнего давления на власть, мощной политической и материальной поддержки США и других западных стран, информационной блокады, под угрозами новых санкций и даже новых военных атак. В итоге второй тур так и не состоялся. В результате демонстраций толпы (в первых рядах которой приняли участие сербы из Республики Сербской, привезённые и оплаченные, что Милошевич назвал «самым некрасивым лицом путча 5 октября…»), поджога Союзной Скупщины и уничтожения в пожаре выборной документации, 5 октября 2000 года Милошевич был свергнут.
Он был арестован новой белградской властью 1 апреля 2001 года, а 28 июня, на Видовдан, из белградской тюрьмы, в нарушение Конституции СРЮ, насильно, вопреки письменным гарантиям правительства, перевезён в тюрьму Гаагского трибунала. Это несмываемый позор и вечное клеймо предателей на лице «демократической» власти Сербии.
Стоит напомнить, как об этой «выдаче» пишет Карла дель Понте, бывший главный прокурор Международного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ): «Около 7-и часов вечера правительство (в Белграде. — Б.М.) заявило, что Милошевич передаётся в руки МТБЮ… Около 10-и вечера ему надеты наручники и приказано молчать. Милошевича погрузили в транспортный самолет S-130 (английский военный самолет, которым он перевезён в Гаагу. — Б.М.)… Там его переместили в голландский вертолёт и доставили на лётную площадку тюрьмы в Шевенингене, где ему было суждено оставаться до самой смерти… Я получала поздравления со всех концов мира. Самое приятное из всего было услышать голос Зорана Джинджича (премьер-министра Сербии. — Б.М.)… На конференции стран-доноров, начавшейся назавтра после выдачи Милошевича.., Югославия получила 1,3 миллиарда долларов» (Дель Понте К. Охота. Я и военные преступники. — М.: Эксмо, 2008. С. 199—201). Те самые тридцать сребреников.
В тюрьме Слободан Милошевич пробыл 5 лет. По ходу процесса никакая его вина не была доказана. Напротив, С.Милошевичем была морально-политически доказана ответственность западных держав за главное преступление на Балканах в 90-е годы: насильственное разрушение СФРЮ, тяжёлые страдания и жертвы сербского и других народов. Милошевич не признавал легитимности трибунала, доказав его некомпетентность и непрофессионализм.
Весной 2004 года снова последовало новое бегство сербского населения с их родной земли Косово — вследствие серии новых погромов против сербов, новых разрушений их святынь, новой чистки…
В своей вступительной речи перед началом Защитной части процесса в Гаагском трибунале Слободан Милошевич говорил: «Только в течение первого года иностранного присутствия в Косове и Метохии, то есть с момента отхода югославской армии и сербской полиции, из этого сербского края в 1999 году, на территории Косова и Метохии — значит, только в течение первого года — было совершено 5 тысяч терактов, убито и похищено несколько тысяч человек. Разрушено 150 церквей.
…Если бы где-то, — продолжал он, — было разрушено 150 мечетей, 150 костелов или 150 синагог, весь мир бы это обсуждал. А ведь все эти преступления были совершены под эгидой и защитой ООН, совершены в нарушение Резолюции ООН и путём превращения сил безопасности ООН в оккупационные силы. И ещё про взаимодействие с албанскими террористами: свыше 300 тысяч жителей края было изгнано под эгидой ООН и при её пособничестве.
С другой стороны, в край вошло и поселилось свыше 200 тысяч албанцев, иностранных граждан, преимущественно из Албании и Македонии. Гонения и террор над всем тем, что не является албанским, а в особенности над всем тем, что является сербским, продолжались с ничуть не меньшим пылом вплоть до сегодняшнего дня. Хотя и произошло уменьшение в абсолютном выражении результатов этой преступной истерии, но всего лишь потому, что Косово почти совсем очищено от всего, что является сербским и неалбанским. Потому что в этом южном крае Республики Сербии осталось уже слишком мало того, на чём эта коллективная жажда насилия могла бы срывать гнев. Но даже и это небольшое число неалбанского и сербского, что оставалось в Косове, для албанских шовинистических террористов являлось чрезмерным, так что произошла очередная кульминация антисербского насилия. Теперь Косово и Метохия почти совсем очищены от сербов после последнего авторского сочинения здешнего свидетеля Халида Барани 17 марта 2004 года. Сей Халид своими надуманными россказнями про мнимое сербское преступление, учинённое над тремя албанскими мальчиками, утонувшими в реке, якобы убегая от своих сербских преследователей, дал сигнал для истерической массовой атаки на всё, что только является сербским, за что и он сам был задержан КФОР****.
Теперь многие на Западе пытаются оправдать насилие, проводимое албанскими террористами в Косове, и объяснить его возмущением и местью за якобы продолжительный террор и репрессии сербских властей над албанским населением в Косово и Метохии, что является очевидной ложью. Где же эти албанцы, в течение всех этих лет терроризируемые, арестовываемые, убиваемые, задерживаемые? Поэтому данная аргументация не только базируется на фальсификации фактов, но полностью проваливается перед неопровержимым фактом исторической преемственности гонений сербского и вообще христианского населения Косова и Метохии, длившихся ещё со времен турецкой оккупации и с непродолжительными перерывами — по сей день. Впрочем, можно сказать, что перерывов по-настоящему и не существовало. Этническая чистка сербов на территории Косова и Метохии имеет долгую историю…», — сказал С.Милошевич.
* * *
Слободан Милошевич был человеком сильного духа, волевым, настоящим патриотом. Он защищал сербский народ и в Хорватии, в Боснии и Герцеговине, в Косово и Метохии. И такую политику, такую борьбу продолжил в Гааге.
Слободан боролся за свой народ, за целостность нашего государства, защищал его от сепаратизма и терроризма. Это был его долг как гражданина и главы государства. Он в трибунале никогда не говорил: «Я этого не знал», «Мне это не доложили», «Я таких приказов не давал». Он до последнего дыхания боролся за то, чтобы на сербский народ не возлагали коллективную ответственность, чтобы не манипулировали его мнимым национализмом и мнимой программой «Великой Сербии», которую якобы он выполнял, чтобы его народ не обвиняли в геноциде. Народ Сербии это понимает.
Но против него ополчилась слишком мощная сила — НАТО. Он не капитулировал, агрессия НАТО не удалась, сохранился наш народ, территория государства, армия… С.Милошевич был свергнут потом: продолжением жестокой блокады страны, крупными деньгами Запада (бывший американский посол в Белграде У.Монтгомери совсем недавно огласил цифру в 100 млн. долл., которые были выделены Соединёнными Штатами для помощи оппозиционным силам в Сербии во время президентских выборов), пятой колонной…
Достаточна ли историческая дистанция, чтобы всесторонне, в полной мере оценить роль Слободана Милошевича в истории сербского народа? Автор этих строк уверен, что роль С.Милошевича велика, история вынесет позитивную оценку его деятельности. Он ратовал за истинные интересы сербского народа, возродил чувство национального достоинства, разбудил пассионарность народа, вдохнул в него надежду.
После свержения Слободана Милошевича на него совершенно необоснованно валили причины всех бед, которые потрясали и потрясают страну, ответственность за которые должны нести совсем другие люди. Но уважение к нему сохранилось в народе, в разных слоях нашего общества. И это уважение продолжает расти, увеличивается. «На фоне современной политической и общественной жизни в Сербии он смотрится поистине исполинской фигурой», — написал в марте 2011 года Джордже Вукадинович, авторитетный белградский главный редактор издания «Новая сербская политическая мысль», который никогда не был сторонником Слободана Милошевича. Скорее, напротив.
11 марта 2011 года была отмечена 5-я годовщина убийства Слободана Милошевича в гаагской натовской тюрьме. Он умер непобеждённым, умер моральным победителем. Умер победителем над преступным Гаагским трибуналом, который является частью международной системы изоляции, криминализации и уничтожения противников политики мирового господства, защитников национальной независимости и суверенитета.
В Гааге Слободана Милошевича трибунал судил, чтобы оправдать своих хозяев — Америку и другие державы-агрессоры, чтобы легализовать их основное преступление — разрушение Югославии, страдания нашего народа, расчленение страны, агрессию против неё*****. В своих выступлениях в Гааге С.Милошевич это доказал.
Слободан в Гааге показал, что он — защитник своего народа. Мало в истории примеров, когда глава государства в таких условиях — в застенках — вёл бы себя соответственно с функцией, которая выпала ему — функцией Президента страны. И этот факт исключительно важен с точки зрения защиты достоинства нашей нации. Наш народ это осознаёт.
Защита, которую он вёл, важна и по другим причинам. В частности, такой, как противостояние международным механизмам давления и агрессии, инструментам глобального контроля, которые угрожают всем тем, кто противостоит давлению извне и защищает национальные интересы. К таким механизмам, безусловно, принадлежит и Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии.
Но, как увидел весь мир, первый глава государства, которого «судил» этот орган, не признавал его легитимности и успешно с ним боролся. И в этой борьбе Слободан Милошевич достиг очень многого. Главное — он показал незаконность, пристрастность и преступность Гаагского трибунала. Трибунал процессом против С.Милошевича был скомпрометирован. Когда международный институт на практике делает то, что позволяет себе делать трибунал по бывшей Югославии, он сам себя делегитимизирует.
Защита Слободана Милошевича в Гааге имеет важное значение для противостояния мировому господству США. Русский учёный А.А.Зиновьев по поводу мужественного сопротивления С.Милошевича в Гааге написал: «Став заключенным Гаагского трибунала, он занял такую позицию и стал проводить её с таким мужеством, упорством и умом, что в течение нескольких лет стал одной из самых значительных личностей начала века. В условиях, когда перед наглой, циничной, попирающей нормы морали и права, можно сказать, негодяйской американизацией капитулируют даже целые страны и народы, Слободан Милошевич создаёт прецедент личностного сопротивления мировому негодяйству, причём прецедент огромного масштаба» (см. предисловие А.А.Зиновьева «Перл негодяйства» к книге А.Б.Мезяева «Процесс против Слободана Милошевича в Гаагском трибунале. Записки из зала суда». — Казань. 2006. С. 3).
С.Милошевич закончил своё последнее выступление в МТБЮ словами: «И вам, господа, даже не представить, что за привилегия, хотя и в этих, навязанных вами мне, условиях, иметь в союзниках истину и справедливость. Вы это действительно, я уверен, даже представить себе не можете».
* * *
Подверженный психофизическому насилию в Гааге, проводя огромную повседневную работу по защите своей страны и народа, лишённый возможности видеть своих самых близких, Слободан тяжело заболел. Его не лечили или неадекватно «лечили». За 5 лет ему не провели даже обследование кровеносных сосудов. Он фактически был убит Гаагским трибуналом.
В начале ноября 2005 года международный медицинский консилиум нашёл состояние его здоровья критическим и принял заключение о необходимости безотлагательной госпитализации Слободана Милошевича. Центр сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н.Бакулева АМН РФ выразил готовность заняться лечением. Правительство РФ дало гарантию, что вернёт Слободана в Гаагу по первому требованию МТБЮ. Значит, были оба нужных составляющих условия для лечения — медицинское и правовое. Но МТБЮ это отклонил, не позволил С.Милошевичу выехать на лечение.
Сам Слободан не раз предупреждал, что его в тюрьме отравляют лекарствами. 8 марта 2006 года, за три дня до смерти, он написал от руки письмо в Министерство иностранных дел РФ, в котором благодарил российскую сторону за сочувствие и понимание, проявленное в готовности принять его на лечение и дать соответствующие гарантии. В письме далее говорится: «Я считаю, что настойчивость, с которой мне не позволяют получить медицинскую помощь в России, в первую очередь мотивируется страхом, что в результате тщательных специальных исследований неизбежно откроются активные, злонамеренные действия с целью нарушения моего здоровья в течение всего этого времени, что невозможно было бы скрыть от русских специалистов.
Чтобы доказать своё утверждение, привожу один простой пример — документ, который прилагаю к письму. Мне передали его 7 марта, и он показывает, что 12 января (то есть два месяца назад) в моей крови было обнаружено очень сильное лекарство, которое, как заявили сами проводившие анализ врачи, применяется для лечения проказы и туберкулеза. Но я никогда не принимал антибиотики за пять лет, проведённых в тюрьме. К тому же в течение этого времени я ни разу не переносил инфекционное заболевание (за исключением гриппа). А тот факт, что врачи сообщили мне результаты анализа лишь спустя два месяца после его проведения, может иметь лишь одно объяснение — манипуляции. В любом случае, те, кто ввёл мне лекарство против проказы, совершенно не могут вылечить меня от моих болезней. Не могут этого и те, от кого я защищал свою страну в военное время и кто хочет заставить меня замолчать.
Уважаемые господа, вам известно, что русские медики, считающиеся одними из самых уважаемых в мире, пришли к выводу — обследование и дальнейшее лечение моих сосудов является необходимым и крайне срочным. Я прекрасно понимаю, что это действительно так, поскольку чувствую себя очень плохо.
Я обращаюсь к вам, ожидая, что вы поможете мне защитить моё здоровье от преступных посягательств заведения, работающего под вывеской ООН, и что мне удастся получить адекватную медицинскую помощь в одной из ваших больниц, к врачам которых, как и к России, я питаю абсолютное доверие.
Сердечно ваш,
Слободан Милошевич».
Гаага, 8 марта 2006 г.
Слободана нашли мёртвым 11 марта 2006 года в тюремной камере.
Среди причин его заболевания и смерти — несомненно, и невозможность видеть свою семью: детей — с самого начала заключения, а супругу — с весны 2003 года. Он был хорошим семьянином, и семья для него была очень дорога. Преследования его семьи и изоляция его от родных были целенаправленными и умышленными, с целью дестабилизировать, подорвать дух Слободана.
С 1965 года Слободан Милошевич был женат на Мире Маркович, социологе, потом профессоре социологии, политическом лидере движения «Югославские левые». У них двое детей: дочь Мария родилась в 1965, а сын Марко — в 1974 году. Внук Марко Милошевич родился 14 января 1999 года. Супруга и дети Слободана Милошевича проживают вне Сербии из-за преследований сербскими властями.
18 марта 2006 года в центре Белграда со Слободаном Милошевичем простились полмиллиона человек. По его желанию похоронен он в саду семейного дома в Пожареваце. От России на похоронах были заместитель председателя Государственной думы Сергей Бабурин, руководитель фракции КПРФ в Госдуме Геннадий Зюганов, депутаты Константин Затулин, Алексей Митрофанов и генерал Леонид Ивашов.
* * *
Слободан Милошевич был выдающимся государственным и политическим деятелем. Конечно, как и всякий политик, он допускал ошибки. Но он был из тех, которые
создавали историю, двигали и поворачивали события в ту или другую сторону, он был самостоятельным, не был управляем сильнейшими державами, как многие современные руководители не только новосозданных государств на просторах бывшей Югославии, но и гл`авы ведущих мировых государств. Его деятельность была непрерывной борьбой за интересы страны и народа. Эту борьбу он вёл мужественно, самоотверженно, но и тактично, умело, на международной арене был настойчивым и ярким переговорщиком. Он сделал всё, что было в его силах. Но силы были слишком неравными.
В декабре 2000 года, уже после свержения, на вопрос «Как Вы видите прошедшие десять лет?» он ответил: «Я их вижу как непрерывную борьбу за государственные и национальные интересы, и мог бы также … сказать, что я их вижу как непрерывную борьбу за мир, как наши сильнейшие и настойчивые попытки решить кризисы, создаваемые преимущественно под влиянием внешних сил, хотя не надо отбрасывать и внутренние конфронтации, в которых внешние силы находили плодотворную почву в намерениях подойти к разрушению Югославии. И как раз эта стратегия разрушения Югославии — лучшее доказательство того, что речь идёт не о мондиализме и процессе интеграции мира, как о неудержимом процессе, который нельзя остановить, но, напротив, речь идёт о новом колониализме. И вот почему. Эта бывшая Югославия была реальной моделью того, как должна была бы выглядеть будущая Европа. Многие национальности, многие религии, многие культуры жили вместе. Если кому-то был важен этот процесс объединения различий, последнее, чтобы он позволил, было бы уничтожение страны, которая была прототипом общности таких различий. Это лучшее доказательство того, что речь не идёт о намерениях объединения мира, а речь идёт о новом колониализме, о покорении мира» (из интервью Слободана Милошевича Миодрагу Вуйовичу. ТВ Пальма, декабрь 2000 года; цит. по: Слободан Милошевић: Лавовска борба, Трећи миленијум. — Београд, 2009).
Слободан Милошевич любил Россию и верил, что в трудный час она придёт на помощь народу Сербии. Доверял ей…
Он встречался со многими русскими государственными и политическими деятелями, научными работниками и журналистами, дипломатами и писателями, священниками и военачальниками, министрами и деловыми людьми… Встречался он с М.Горбачёвым и В.Черномырдиным, Б.Ельциным и Е.Примаковым, с Г.Зюгановым, Г.Селезневым, С.Бабуриным, Н.Рыжковым и Г.Осиповым, В.Садовничьим и В.Добреньковым, маршалом И.Сергеевым и генералом Л.Ивашовым, А.Прохановым и В.Ганичевым, с министрами А.Козыревым, И.Ивановым, А.Дондуковым, с А.Авдеевым, с послом С.Лавровым, с патриархом Алексием II и митрополитом Кириллом…. Многие из них относились к Слободану хорошо, с уважением, говорили и писали о нём добрым словом.
На протяжении многих лет автор этих строк часто встречался в Москве и в других городах России — на улице, в магазине, на стадионе, в театре — со многими русскими людьми, которые просто подходили, чтобы пожать руку, выразить своё уважение и симпатии к Слободану Милошевичу, солидарность с его борьбой. Это продолжается и поныне.
___
МИЛОШЕВИЧ БОРИСЛАВ СВЕТОЗАРОВИЧ — дипломат, советник Посольства Социалистической Федеративной Республики Югославии в СССР (1970—1975), Чрезвычайный и Полномочный посол Социалистической Федеративной Республики Югославия в Алжирской Народной Демократической Республике (1985—1989), Чрезвычайный и Полномочный посол Союзной Республики Югославии в Российской Федерации (1998—2001), публицист.
* Видовдан, Видов день — православный церковный праздник 28 июня. День Битвы на Косовом поле в 1389 г., в которой войска сербского князя Лазара потерпели поражение в бою с турецким войском султана Мурада I. Это поражение привело к потере независимости Сербии почти на 500 лет. — Ред.
** Энтитет — здесь национально-административные образования. — Ред.
*** АОК — Армия освобождения Косова. — Ред.
**** КФОР — Международные силы для Косова, по сути — НАТО. — Авт.
***** Мы пишем «агрессия». Официально речь идёт о «бомбардировках», потому что единственный орган, который может квалифицировать, — это Совет Безопасности ООН, в котором сидят и агрессоры — США, Великобритания, Франция. Политико-историческая суть данного акта — это, конечно, агрессия. — Авт.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Cлободан Милошевич:
«Югославия — первая жертва германского реваншизма»
— Господин президент, в чём суть настоящего момента?
— Происходящее у нас сегодня лучше всего раскрывает, кто есть кто. Одни за то, чтобы югославский кризис завершился мирно, другие — за продолжение войны. Напомню: нападение хорватских войск на территорию Республики Сербская Крайина, которая находится под охраной миротворческих сил ООН, происходит в тот самый момент, когда участники переговоров в Женеве вот-вот должны были подписать соглашение.
В это же самое время начинается наступление мусульманских формирований в Боснии и Герцеговине. Вся линия поведения А.Изетбеговича направлена на одно — провоцирование международной интервенции.
Решить вопрос войны и мира одни сербы не могут. Не однажды сербская сторона в Боснии прекращала огонь, однако другая сторона продолжала военные действия в разных масштабах. Прекратят ли войну мусульмане — это зависит от сил, которые им активно помогают.
О позиции Сербии… Мы её никогда не меняли: всегда стояли за мирное решение вопроса. Мы не оспаривали и не оспариваем право какого-либо народа на самоопределение. Подразумевается, что подобное право имеет и сербский народ. Вы помните, что произошло. Словения и Хорватия в одностороннем порядке отделились от Югославии, отделились с применением силы. Эти шаги сразу же поддержали те, кто в этом был кровно заинтересован.
Мы столкнулись с удивительным фактом: международное сообщество признало право на отделение более весомым, чем право остаться в своей стране. Так было совершено большое преступление: разрушена Югославия — страна, являющаяся одним из основателей ООН. Скажу прямо: за всеми этими событиями стоит политика Германии. Именно в интересах немецко-католического альянса — разрушение не только нашей страны, но и вашей. Именно в их интересах, чтобы и у нас, и у вас проливалась кровь.
— Всё началось…
— Всё началось с объединения Германии. Как только это случилось, Германия стала наказывать победителей Второй мировой войны. Пресса с немецкой педантичностью разделила мир на хороших и плохих. «Хорошие» — это те, кто во Второй мировой войне был с фашистами и проиграл войну. А «плохие» — те, кто не был с ними и выиграл войну… Югославию надо было разрушить. Югославия стала первой жертвой политики реваншизма.
Что произошло в Хорватии? Там установлен тоталитарно-шовинистический режим. Началось с того, что победившая на выборах партия — Хорватское демократическое содружество — стала стремительно вооружаться. Это первый случай подобных действий после Второй мировой войны. ХДС получает поддержку Германии. Без подобных «знаков внимания» Хорватия не могла бы сегодня позволить себе атаковать территорию, находящуюся под защитой ООН. Меня спросили в Женеве: «Что явилось причиной нападения Загреба на Крайину?». Я ответил: «Спросите у немцев, они наверняка знают».
Потребовалась неделя, чтобы Совет Безопасности ООН определил свою позицию по поводу хорватской агрессии. Если бы подобное совершила Сербия, то с ней решили бы проблему за каких-нибудь два часа. Причём тут же ввели бы международные санкции. Хорватию же подвергли только словесному осуждению. Это и есть «новый мировой порядок». То есть двойной стандарт в политике. Двуличная политика.
— Что Вы можете сказать о плане американского президента Клинтона по бывшей Югославии?
— Честно говоря, меня не удивило, что президент США выступил за мирное решение проблемы... Собственно, кроме переговоров, нет другого способа решить югославский кризис. И нет другой формулы для настоящего мира, кроме такой: уважать интересы трёх народов — сербского, хорватского и мусульманского. Если мир устанавливается в интересах только одного народа, то это нанесёт ущерб двум другим народам… Если вы берёте себе то, что вам не принадлежит, то вы копаете могилу собственному сыну. Мы ничего не хотим ни от кого. Но мы и своего не отдадим…
— Чего Вы ожидаете сейчас от России?
— Справедливости и объективности. Дело даже не в исторических наших связях, дружбе, длящейся века. Дело — в элементарной объективности. Мы ни в коем случае не можем ожидать, чтобы Россия участвовала в геноцидных мерах против сербского народа. Не все в вашей стране знают истинное положение вещей здесь. Если бы знали, никогда бы не согласились участвовать в санкциях против нас. Но, увы, это произошло: Сербия и Черногория находятся под жестоким эмбарго. И мы не можем понять, почему Россия участвует в подобном. Скажу прямо: это позорный факт для России!
…Санкции против нас — плата за солидарность, которую мы оказываем сербам вне Сербии. Как можно оставить свой народ без какой-либо помощи? Именно тогда, когда она нужнее всего? Это гуманная помощь. Считается логичным, когда немцы помогают хорватам. Почему же тогда не логично то, когда сербы помогают сербам?..
Правда, 20 февраля 1993 г.
Cлободан Милошевич:
«Сербов не сломить!»
Александр Проханов передаёт из Белграда
Милошевич — несравненный лидер сербов. В народе его любят, его почитают, на него уповают. С ним связывают идею обороны, с его именем связывают и грядущую победу. Мы хотели увидеть президента Слободана Милошевича, хотели передать ему низкий поклон от русских патриотов.
Мы — это делегация Народно-патриотического союза России, которая привезла в Белград письмо от председателя НПСР Г.А.Зюганова. В этом письме Зюганов выражает Милошевичу своё восхищение сербским сопротивлением. Предлагает ему моральное и политическое взаимодействие...
Все мы желали увидеть Милошевича, искали с ним встречи, хотели взглянуть в глаза президенту, который отражает нашествие беспощадных натовских армад.
Эта встреча произошла внезапно, и проходила она не в подземном бункере, не в бомбоубежище...
Милошевич был спокоен, сдержан, приветлив, благорасположен, чрезвычайно внимателен и чуток ко всему тому, что мы говорили ему. Он принял из наших рук зюгановское послание, внимательно прочитал его. Он угощал нас крепкой и ароматной сливовой водкой, и мы стоя выпили за славу Сербии, за взаимодействие двух великих славянских народов. После чего президент согласился ответить на ряд моих вопросов:
— Господин президент, как вы оцениваете двадцатидневное сражение, которое ведёт Югославия с натовским агрессором?
— Сегодня самая большая, самая свирепая в мире военная машина США и девятнадцати сверхоснащённых европейских стран набросилась на нашу Сербию. История странно повторяется. В Первую мировую войну мы стали жертвой агрессии со стороны Германии и Австро-Венгрии. Во Вторую мировую войну на нас напал Гитлер. И оба раза мы сражались и победили. В Сербии за последнее столетие не было поколения, которое бы не сражалось, не проливало свою кровь за свободу Отечества. Мы занимаем в Европе такое положение, что на нашу территорию всегда зарится противник. Мы занимаем стратегическое место на Балканах, где постоянно, из года в год, из столетия в столетие, сталкиваются глобальные интересы мировых держав. Начинается война за обладание этим местом. С нами воюют, чтобы отнять у нас нашу свободу и нашу землю. Но сербы ценят свою Родину и свою свободу превыше всего.
У нас захотели отнять часть нашей территории — Косово. Нам навязывают оккупацию. Но мы не отдаём Косово, мы отвергаем оккупацию. Нас можно оккупировать лишь в том случае, если нас победить. Но мы — непобедимы! Наши военные сражаются за свободу, а не за деньги. Мы защищаем нашу страну, нашу историю, нашу природу. Мы защищаем наше свободное будущее.
Конечно, мы ожидаем помощи от России. Каждый серб смотрит с надеждой на восток, смотрит туда, где восходит русское солнце. Когда в Белграде был Бабурин, я сказал ему: «Если вы, русские, поможете нам, то нам будет легче защитить свою свободу. А если вы не поможете нам, то нам станет труднее защитить свою свободу. Но мы её всё равно защитим».
Сегодня враг прорывается к нам с неба, и мы отражаем его воздушные армады. Конечно, НАТО имеет превосходство в воздухе, имеет сотни самолётов, которые движутся в сторону нашей территории со всех направлений — с суши, с моря, с севера, востока и запада. НАТО использует для прорыва наших систем ПВО самые передовые электронные технологии, новую тактику и новые типы агрессивных механизмов. Они бьют нас издалека. Оттуда, где мы не можем их достать. Они стреляют в нас своими ракетами, сверхточными бомбами, а их пилоты даже не видят нас. Но мы всё равно их достаём. За эти двадцать дней войны мы сбили сорок два их самолёта и сто девятнадцать крылатых ракет. Нашим ПВО особенно удаются удары по их крылатым ракетам. Это сравнительно медленная цель, и её удобно сбивать. Если не бояться подлетающих В-52, если не бояться субмарин, которые стреляют по нашей территории из-под воды, то крылатые ракеты можно сбивать. А наши операторы, лётчики, воины ПВО — не боятся.
За эти двадцать дней мы увеличили опыт борьбы с НАТО. Когда началась натовская операция, мы не имели такого опыта. Сегодня, спустя три недели после начала воздушных боёв, наш опыт позволяет обнаруживать, предсказывать направление полётов натовских ракет, а затем сбивать их. Мы знаем повадки противника, знаем его сильные и слабые стороны. Мы охотимся на крылатые ракеты, и они падают на землю, не достигая наших городов и объектов.
Но мы готовимся и к наземной операции. В каком-то смысле мы ждём её. Во время этой операции НАТО должно подойти к нам на расстояние выстрела. Тогда мы их тронем, мы их достанем, тогда они потеряют очень много людей. Как только они подойдут к нам, мы их начнём убивать. Сегодня, как и пятьдесят лет назад, наша сила в том, что мы сражаемся на своей территории с противником, который пришёл к нам издалека. И мы станем уничтожать его на пороге своих домов. Враг будет опрокинут и побеждён.
Сербское общество — это сложное общество. В нём есть много разных течений, партий и внутренних противоречий. Но сегодня оно слилось в единое целое. Сегодня нет партий и движений... Есть народ, народная армия и война, в которой мы должны победить.
НАТО говорит, что Сербия ведёт в Косово этнические чистки, что она изгоняет албанцев из своих домов. Но это ложь. До начала бомбардировок не было исхода албанского населения из Косово. Под бомбами, которые не разбирают, серб ты или албанец, люди уходят из своих домов. Города пустеют, и сотни тысяч людей, спасая своих детей и стариков, разбегаются в разные стороны. Беженцы — результат натовских бомбардировок.
Наши военные не трогают мирных жителей. «Гуманитарная катастрофа» в Косово, о которой говорит Запад, — это катастрофа народа, на который сыпятся крылатые ракеты и бомбы.
— Господин президент, по-вашему, какие уроки из этой войны должны извлечь сербы? Какие уроки должны извлечь русские? Какие уроки должны извлечь европейцы и люди всего мира?
— Самый главный урок: каждый народ обязан защищать свою свободу. Исторический опыт говорит: свобода не достаётся даром, свобода завоёвывается. За неё проливают кровь. «Новый мировой порядок», созданный американцами, пытается подчинить себе весь мир, весь земной шар. Идея мирового господства, которая когда-то гнездилась в Древнем Риме, в Париже и Берлине, сегодня поселилась в Вашингтоне...
Надо твёрдо понимать, что у США нет другой задачи, кроме задачи закабаления всего мира.
Мы не хотим быть подданными США, мы свободны. И мы таковыми останемся. Нет такой цены, которую мы не заплатим за нашу свободу.
Но здесь, в Сербии, отражая нашествие НАТО, мы защищаем не только себя. Мы защищаем право всех государств мира оставаться независимыми. Сегодня атакуют нас — завтра будет атакован другой народ. Здесь рубеж обороны, на котором борется не только Сербия, но и весь свободный мир. Именно поэтому всё свободолюбивое население Земли — за нас. Это не только Россия, Китай, Индия, народы Африки и Латинской Америки — с нами. С нами также просыпающиеся народы Европы, которые сбрасывают с себя, как страшную галлюцинацию, опеку Америки и НАТО.
Мы, сербы, отвергаем мир, в котором большинство стран и государств порабощены. Мы приветствуем и верим в мир равноправных и свободных народов. Мы видим Сербию только как часть свободного и равноправного мира.
Помощь, которую оказывает нам Россия, — неоценима. Разумеется, это, прежде всего, дипломатическая поддержка. Громадные дипломатические усилия, которые предпринимает Россия, идя порой на ухудшение отношений со странами НАТО, жертвуя порой своим положением, мы очень ценим. Но одновременно с дипломатической и моральной поддержкой нам нужна другая помощь — прежде всего, военно-техническая. Мы хотим получить её как можно скорее, пока агрессор не нанёс нам невосполнимый, необратимый ущерб. Мы надеемся на эту помощь, потому что эта помощь законна. Право на такую помощь закреплено Уставом ООН, где говорится, что жертва агрессии вправе рассчитывать на помощь других государств.
НАТО подвергает бомбардировкам в основном мирные, беззащитные объекты Сербии. Бомбардировки не наносят нам военного ущерба, не причиняют военных убытков. Страдают гражданское население, мирные объекты, автомобили с мирными пассажирами, поезда с обычными гражданами. За всё это время от их бомбардировок наша армия потеряла всего пять человек. Все остальные жертвы — мирные жители. Именно против них действуют шестьсот натовских самолётов, именно на них упало восемьсот крылатых ракет. За время бомбардировок разрушено 150 школ. НАТО разоряет больницы, разрушает электростанции и уничтожает мосты. Натовцы — преступники.
Они называют войну против нас «войной без риска». Американские пилоты в кабинах тяжёлых самолётов где-то далеко от Сербии выпускают свои ракеты, разворачиваются и уходят на свои базы ещё до того, как ракеты долетают до нашей территории. Конечно, эти лётчики ничем не рискуют. Однако человек, который уничтожает жертву, ничем не рискуя, не может называться воином — он палач.
Я думаю, что военный блок НАТО умрёт здесь — в Югославии. Сейчас НАТО отмечает пятьдесят лет своего существования, но этот юбилей не ознаменован их торжеством. Он будет ознаменован их трауром и позором. Для нас же большая честь — отражать нашествие такого мощного врага...
Американцы полагали, что в первые дни бомбардировок мы подымем белый флаг и уступим им Косово. Они надеялись на то, что мы испугаемся и выполним их условия. Но мы не отдадим наше Косово! Это маленькая территория, но на ней находятся пять тысяч сербских православных церквей. В Косово — резиденция нашего патриарха. На что надеялась НАТО? На то, что мы просто так возьмём и сдадим им наши святыни? Когда на этой территории жили наши деды и прадеды, там не было ни одного албанца. Сегодня лишь одна треть населения Косова является сербами. Но то, что албанцы размножились с такой скоростью, не даёт им права отторгать нашу святыню — Косово.
— Господин президент, вы разговаривали с находящимся среди нас русским добровольцем, который оставил свой дом и приехал сюда, готовый встать в строй вместе с сербскими солдатами. Как вы относитесь к идее участия в конфликте русских добровольцев?
— Доброволец — это тот, кто, повинуясь зову собственной совести, добровольно идёт воевать. Какие могут быть по этому поводу возражения? Любой, кто пожелает приехать к нам в Сербию как доброволец, будет принят нами с благодарностью... Русские солдаты сражались за свободу Югославии в 1944—1945 годах. Русские воины в Сербии находили всегда самый теплый, самый духовный, самый любовный приём... Русские всегда были желанными гостями в нашем доме. Русские добровольцы могут рассчитывать на любовь нашего народа и нашей армии. В своё время вы, русские, вели освободительную Отечественную войну. Сегодня мы, сербы, ведём свою Отечественную войну. Уверяю вас — у нас не будет предателей. Сербы не поднимут перед натовцами белых флагов.
Этими словами Милошевич закончил беседу. Через минуту мы мчались по весеннему Белграду. В воздухе выли воздушные сирены. Американские B-52 покидали свои базы в Британии и двигались к континенту в направлении Белграда. А на мост через реку Сава выходили дети, старики, женщины, студенты, профессора. Они несли транспаранты, цветы, музыкальные инструменты, готовились в очередной раз стать живым щитом для городского моста. Шли, посылая в воздух, навстречу двигающейся в их направлении смерти, несокрушимые энергии отпора.
В Белграде Пасха. В православных храмах — праздничные пасхальные службы. Сербия, идущая крестным путём, взошедшая на Голгофу, неизбежно воскреснет...
Завтра, 13 апреля 1999 г.
Помним...
Е.М.Примаков
Таким я его знал
Первая моя встреча со Слободаном Милошевичем произошла 8 января 1993 года. Будучи руководителем Службы внешней разведки России, я прилетел в Белград в тот самый день, когда на Женевской конференции была представлена резолюция Вэнса-Оуэна. Эта резолюция, по оценке Москвы, могла быть использована в интересах ликвидации напряжённости и стабилизации ситуации в Боснии и Герцоговине. Мой югославский коллега сопроводил меня в резиденцию президента Сербии. Навстречу мне вышел скромно одетый человек с напряжённым, и как это ни звучит парадоксально, одновременно спокойным выражением лица. После обычных приветствий перешли к разговору, ради которого я и прилетел в Белград. Должен сказать, что все мои опасения по поводу того, что не найду ту необходимую нить, которая свяжет меня с собеседником, остались далеко позади.
Сразу же стало ясно, что Милошевич настроен, нацелен на откровенный обмен мнениями. В своих замечаниях, утверждениях он показал не просто феноменальное знание обстановки, не только отсутствие упёртости, упрямства, которые столь часто приписывались этому государственному деятелю, но и откровенную открытость и чувство большой ответственности за происходящее. Вот отрывки из сказанного Милошевичем: стабилизация в Боснии необходима для стабильного положения в Сербии — я это хорошо понимаю; отсутствие мирного решения в Боснии может привести не только к внешней, но и внутренней угрозе для Сербии через усиление крайне националистических элементов. На мой прямой вопрос — можно ли считать, что Милошевич вынашивает планы «Великой Сербии», он ответил: это можно осуществить только через море крови, на что я не пойду.
Милошевич принял совет Москвы — поехать в Женеву и принять участие в работе конференции. Это имело решающее значение для её успеха на том этапе: гражданская война в Боснии и Герцеговине, подпитываемая извне, пошла на убыль и в конце-концов прекратилась. Но не покривлю против правды — он принял совет ехать в Женеву не сразу. Сначала сказал: как я поеду туда, Вы разве не знаете, какую антисербскую кампанию ведут западные средства массовой информации? Да и нужно учитывать, что делегация Республики Сербской выступает против резолюции Вэнса-Оуэна.
— Именно по всему этому Вам и нужно ехать в Женеву, — ответил я.
После раздумий Милошевич согласился, и нужно сказать, что, приняв решение, шёл прямой дорогой без всяких зигзагов. Это, очевидно, тоже черта его характера.
Многие, я уверен, мягко говоря, необъективно оценивают роль Слободана Милошевича в событиях и в Боснии и Герцеговине, и в Косово. Известно, что точка в политическом урегулировании в Боснии и Герцеговине была поставлена соглашением, подписанным в Дейтоне. Готов привести свой разговор с государственным секретарём США Мадлен Олбрайт, который состоялся уже тогда, когда я стал министром иностранных дел России. Я прямо спросил её: «Думаете ли Вы, что успех в Дейтоне мог бы состояться, если бы не роль Милошевича?». Она мне ответила так же прямо: «Да, без Милошевича позитивного результата достичь бы не удалось».
Мне довелось много раз встречаться со Слободаном Милошевичем — и в Белграде, и в Москве, и в Гааге, где я выступал свидетелем защиты на заседании Международного трибунала. Не буду подробно говорить обо всех этих встречах, но о некоторых всё-таки расскажу, тем более, что они имели прямое отношение к позиции С.Милошевича в отношении Косово. Эта позиция тоже подвергается часто искажению или, во всяком случае, представляется в чёрно-белых красках. А она была намного сложнее.
Но сначала небольшое отступление. Участвуя в Контактной группе, Россия делала всё от нее зависящее, чтобы сохранить Косово в составе Сербии. При этом упор делался на поиски политического решения. Мы понимали трудности Сербии, которая по вопросу о Косово находилась под прямым давлением США и других западных держав, и может быть, не во всём в то время ей удалось преодолеть негибкость своей позиции. Но могу засвидетельствовать, что Слободан Милошевич склонялся к позитивным компромиссным мерам, которые были сорваны варварскими, в обход Совета Безопасности ООН, бомбардировками Югославии.
Вернёмся к Косово. Обострение положения там можно было ожидать. Я думаю, что ошибкой был отказ от широкой автономии Косово. По сути установилось двоевластие в этой части Сербии. Активизировалась Армия освобождения Косова, получавшая серьёзную подпитку из соседней Албании. Начались кровавые столкновения.
В этой связи вспоминаю свою встречу с С.Милошевичем 17 марта 1998 года, во время которой мы обговаривали пути нормализации в Косово. В принципе я был доволен результатами этой встречи, потому что на следующий день М.Милутинович сделал заявление о том, что Сербия готова начать переговоры с политическим руководством албанцев в Косово — с Руговой. Это был главный момент нашей беседы с Милошевичем. То, что сделал заявление Милутинович, а не он, я сначала не понял, а потом осознал, что, очевидно, за этим стоит стремление подчеркнуть, что «визави» Косово является Сербия. Тогда Милутинович уже был президентом Сербии, а Милошевич стал президентом Югославии.
Напряжённость в Косово начала спадать. В Приштине приступили к переговорам с Руговой. Но через неделю произошли события, которые сорвали переговоры. Инициатором этих событий была Армия освобождения Косова, которая перерезала магистральную линию, соединяющую Косово с Сербией, и также, прорвавшись в пограничные районы Косово с Албанией, установила контроль над этими районами. В ответ на эти действия были активизированы сербские вооружённые силы, начались столкновения, которые привели ко многим жертвам, в том числе и среди мирного населения. В таких условиях переговоры оказались прерванными.
В июне 1998 года президент Ельцин пригласил С.Милошевича в Москву. В переговорах принял участие и я, будучи премьер-министром России. Было принято очень важное Совместное заявление, текст которого, по сути, готовили Милошевич и я. Совместное заявление включало несколько моментов принципиального характера: о готовности вернуть беженцев, о готовности сотрудничать с Управлением Высшего комиссара по делам беженцев и с Международным Красным Крестом, о возможности посещения Косова международными организациями, о намерении начать переговоры, в которых участвовали бы с сербской стороны — сербская часть населения Косова (плюс Белград), а с албанской стороны — Ругова.
После переговоров в Москве, июнь 1998 года. Слева направо: С.Милошевич, Б.Милошевич, Е.М.Примаков.
У нас несколько застопорилось положение по выводу югославского спецназа из Косова. Слободан Милошевич объяснял невозможность такой односторонней меры тем, что если это произойдет, то начнётся бегство сербского населения из Косово и геноцид против сербов. Но он обусловил (и это было записано в совместном заявлении) обязательство по выводу войск по мере прекращения террористической активности со стороны Армии освобождения Косова. Определённая корреляция предусматривалась между двумя процессами — прекращением террористической активности со стороны АОК и выводом частей югославской армии с территории Косова в места их прежней дислокации.
Следующая встреча с С.Милошевичем произошла уже в момент бомбардировок Югославии. Я прибыл в Белград после телефонного разговора с президентом Франции Жаком Шираком, который просил меня поговорить с президентом Югославии, чтобы тот сделал «какой-то шаг», после чего, по словам Ширака, бомбардировки будут прекращены. Ширак был явно на стороне противников акции НАТО, но, очевидно, опасался сказать об этом открыто. Читатель знает о позиции России — я отказался совершить визит в США и развернул свой самолёт над Атлантикой, мы безоговорочно осудили бомбардировки, требовали их немедленного прекращения и решили использовать для этого предлагаемый Шираком югославский «жест». Милошевич был внешне спокоен, хотя на его лице проступало и серьёзное напряжение. Разговор шёл в течение нескольких часов. Слободан сказал мне: «Я готов и сделаю такой «жест», но не думаю, что он будет принят американцами, которые стоят за решением о бомбардировках». Так и получилось. Как только мой самолёт поднялся в воздух, на белградский аэродром обрушились бомбы. Хотя в Заявлении, которое было опубликовано в Белграде, говорилось о многом позитивном, что могло лечь в основу нормализации в Косово, бомбардировки продолжались.
И, наконец, последняя встреча в Гааге, куда по призыву Слободана Милошевича я приехал и выступил в качестве свидетеля защиты. Перед выступлением на заседании трибунала у меня была долгая встреча со Слободаном. Ещё раз почувствовал, насколько этот человек был мужественным, волевым, умным…
«…После прихода к власти в Вашингтоне демократической администрации всё более контрастно проявлялась линия, направленная на то, чтобы ослабить Сербию, не дать укрепиться ей и, возможно, закончить процесс полной дезинтеграции Югославии.
Дело в том, что при пришедших к власти в Белый дом демократах сложилось идеологическое неприятие господина Милошевича. И к этому, как мне представляется, добавилось их негативное отношение к тому, что Милошевич пытался воспрепятствовать распаду Югославии, а это не входило в геополитические планы Соединенных Штатов». (Из свидетельских показаний Примакова Евгения Максимовича 30 ноября 2004 года в Гаагском трибунале).
___
ПРИМАКОВ ЕВГЕНИЙ МАКСИМОВИЧ — советский и российский политический и государственный деятель, академик РАН. Занимал должности председателя Совета Союза Верховного Совета СССР (1989—1990), руководителя Центральной службы разведки СССР (1991), директора Службы внешней разведки России (1991—1996), министра иностранных дел (1996—1998), председателя правительства Российской Федерации (1998—1999).
Г.А.Зюганов
Слободан Милошевич — герой не только Югославии, но и России
История — дама суровая по отношению к политикам. Недавние кумиры масс и прессы, уйдя по тем или иным причинам из света телеэкранов и с первых страниц газет, зачастую быстро забываются. И уже через несколько лет люди недоуменно спрашивают, кто это такой и чем он прославился?
Личность действительно крупного политического деятеля, оставившего заметный след в истории своей страны, затронувшего чувствительные струны народной души, много сделавшего для людей и пострадавшего за них, по прошествии времени не тускнеет, а становится всё более ясной. Даже в том случае, когда его противники предпринимают исключительные усилия, чтобы оклеветать этого политика или побудить общество забыть его с помощью заговора молчания. Реальный судья истории — время — всё расставляет по своим местам.
Именно с этих позиций нужно рассматривать Слободана Милошевича — одну из наиболее ярких и трагических политических фигур в мире в конце ХХ — начале ХХI века.
Он возглавил Сербию в конце 1980-х годов, когда распад Советского Союза ещё не стал реальностью, но уже назревал. Те же силы, которые добивались разрушения СССР, начали тогда действовать и на развал Социалистической Федеративной Республики Югославии. В отличие от М.Горбачёва, сербский лидер начал энергично бороться против сепаратизма, поддержанного западными державами.
Союзная Республика Югославии во главе с президентом С.Милошевичем отказалась последовать примеру других стран Восточной Европы, ставших покорными вассалами США и их западных союзников.
Мощная, уважаемая в мире Социалистическая Федеративная Республика Югославия была раздроблена на несколько новоиспечённых государств, ряд из которых встали под флаги НАТО. От Слободана Милошевича требовали отказаться от поддержки соотечественников-сербов в Боснии и Герцеговине, прекратить помощь сербам в Хорватии. В обмен на это ему обещали статус формально равного, а на деле маргинального лидера нации, обречённой на то, чтобы ютиться на задворках Европы.
С.Милошевич своевременно и верно понял, что Сербия — славянское государство с гордой историей защиты православия и сопротивления католицизму, с ярко выраженной волей к независимости, никогда не будет признана Западом в качестве равного партнера.
Началась борьба за территориальную целостность Югославии, за отпор шантажу и агрессии НАТО. Для высшего руководства Югославии и её признанного лидера — президента Милошевича, это была дуэль умов и воли с многоликим противником — США и их западными союзниками. Слободан Милошевич сталкивался с силами западной политики и дипломатии, изощрёнными и коварными, по-волчьи упорными, по-лисьи хитрыми и по-шакальи цепкими. И он переигрывал эту стаю хищников, жёстко отстаивая интересы Югославии, разоблачая их интриги, не попадаясь в их ловушки.
Та линия поведения, которую выбрал С.Милошевич, его внутриполитический и внешнеполитический курс требовали особой стойкости, особого мужества. Дело в том, что в начале 90-х годов Югославия оказалась преданной своим единственным историческим союзником — Россией. Внешняя политика РФ находилась под контролем г-на А.Козырева, которого называли «министром иностранных дел для России», подразумевая, что сей «муж» действовал не в интересах нашей страны, а в интересах тех, кто держал его на этом посту. Известно, что США прямо обращались к Ельцину с настоятельной просьбой не увольнять А.Козырева с поста главы МИДа РФ.
С подачи этого «позора русской дипломатии» Россия в то время присоединилась к международным санкциям против Югославии, что делало невозможным поставки современных вооружений, включая системы ПВО. А только это могло охладить агрессивность НАТО. Истоки трагедии Югославии 1999 года были заложены в немалой степени именно тогда.
Встреча Г.А.Зюганова и С.Милошевича. Белград, 29 января 1999 года.
После уничтожения Сербской Крайины Хорватией с помощью США, Запад надеялся осуществить оккупацию Косова (чтобы передать его в руки криминально-террористических марионеток Запада из числа албанских террористов), якобы мирным путём, якобы с согласия руководства Югославии. Ничего не вышло. Слободан Милошевич, который вёл переговоры, проявил невиданное в современной истории Европы упорство, не поддался на уговоры, попытки подкупа и шантаж.
В ответ «цивилизованная» Европа развязала первую после гитлеровского нашествия войну в центре континента. Как и в апреле 1941 года, города Югославии стали объектом бесчеловечных бомбёжек с участием наследников гитлеровского «люфтваффе» из числа пилотов бундесвера ФРГ. В тяжелейшие дни массированных бомбёжек в марте-июне 1999 года именно С.Милошевич воплощал волю народа к сопротивлению.
Сломить эту всенародную крепость могло только предательство. И это предательство сотворила тогдашняя российская власть во главе с президентом Б.Ельциным и премьер-министром В.Черномырдиным. Эти деятели, нанёсшие огромный вред России, не могли, разумеется, вести себя в отношении сербов лучше, чем в отношении собственного народа. И если российская дипломатия в те годы откатывалась по всем фронтам под давлением западных «партнёров», то вполне логичным, хотя и противоестественным, было решение верхушки РФ поддержать ультиматум НАТО непокорным сербам.
Хорошо известно, что Черномырдин вместе с ещё одним деятелем с весьма сомнительной репутацией — финном Ахтисаари, принёс Слободану Милошевичу документ, составленный теми же, кто в эти дни бомбил Белград. Этот «тандем» заявил С.Милошевичу, что в данном документе нельзя изменить ни одной запятой. Стало предельно ясно, что на Россию как на союзника рассчитывать больше нельзя. Это был сильнейший удар по духу сопротивления сербов.
Разумеется, позиция Ельцина и Черномырдина никак не отражала истинных настроений русского народа. Об этом свидетельствовали мощные народные демонстрации протеста возле посольства США в Москве. Тысячи людей стояли возле дипмиссии США с гневными плакатами, обвиняя Америку в массовых убийствах мирных жителей, подобных зверствам немецких фашистов во время Второй мировой войны.
Российские коммунисты были в первых рядах участников акций протеста. Фракция КПРФ в Государственной думе активно способствовала принятию заявления российского парламента, где действия НАТО были прямо названы агрессией. Мы поддерживали народ Югославии и его признанного вождя — Слобода Милошевича и после окончания агрессии, когда страна приступила к восстановлению жилых зданий, школ, больниц, детских садов, промышленных предприятий, мостов и других объектов, разрушенных дикими бомбёжками авиации «цивилизованного» Запада.
Очень важно то, что героическое сопротивление Югославии агрессии НАТО послужило, как и в 1941 году, мощным сигналом опасности для России. Интервенция НАТО стала ледяным душем для тех, кто наивно предполагал, что США и их союзники являются искренними друзьями России и что у них нет других помыслов, нежели помочь «демократической» РФ стать полноправным членом «клуба» западных держав. После расправы НАТО над Югославией антиамериканизм стал определять настроения подавляющего большинства русских.
Под умелым руководством С.Милошевича Югославия быстро восстанавливала свой экономический потенциал, фактически не признав поражения в неравной битве с НАТО. Поэтому США и их союзники в октябре 2001 года организовали государственный переворот. Через несколько месяцев, выполняя волю своих западных хозяев, новые власти Югославии в нарушение Конституции страны пошли на выдачу Слободана Милошевича на расправу натовскому трибуналу в Гааге.
Начался новый героический период его биографии. КРПФ, как ни одна другая политическая сила России, самым активным образом участвовала в борьбе за С.Милошевича. Представители КПРФ неоднократно посещали его в тюрьме, поэтому мы знаем о его мужественном поведении в заточении.
Он не оправдывался перед незаконным судом, созданным НАТО в нарушение всех норм международного права. Слободан Милошевич наступал. Его защита была в действительности средством разоблачения преступлений НАТО. Он защищал не себя. Он защищал народ Югославии от клеветнических обвинений, которые послужили предлогом для агрессии НАТО. Он предельно убедительно, на фактах вскрывал подоплёку агрессии, позорную роль западных политических лидеров и Ватикана в уничтожении Югославии.
Правота его политики твёрдой борьбы против албанского терроризма в Косове ныне подтверждается самым убедительным образом. Сегодня «цивилизованная» Европа стонет под натиском организованной преступности, имеющей своей надёжной базой «независимое Косово», не подвластное европейским правоохранительным органам. После отстранения от власти С.Милошевича Косово превратилось в гнойник на теле Европы. Америка сделала Афганистан сплошным героиновым полем, а Балканы превратились в один из главных каналов распространения этого смертоносного зелья в Европе. Такую страшную цену приходится платить европейцам за бездумную поддержку возглавляемой США, Англией и ФРГ карательной акции против свободолюбивой Югославии, за расправу над народным вождем Слободаном Милошевичем.
В тюрьме он не только не сломался. Он даже не согнулся. Он продолжал оставаться признанным лидером Сербии… Это всё больше пуг`ало истинных хозяев Гаагского трибунала. Там более, что в России произошла переоценка балканской политики.
Руководство России поддержало Центр сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н.Бакулева — пригласить С.Милошевича на лечение в Москву. Власти РФ выдали государственные гарантии его возвращения в Гаагу. Но истинные, закулисные хозяева МТБЮ испугались, что не только здоровье, но и моральный дух Слободана Милошевича укрепятся. Они решили уничтожить его.
Мы знаем из рассказов российских врачей, посещавших Слободана в гаагской тюрьме, что тюремная «медицина» сыграла решающую роль в его гибели. Убийство политзаключённого — позорная страница в истории международного правосудия, в современной истории Европы.
Однако имя Слободана Милошевича с тех пор и навеки вошло в список великих мучеников и борцов, отдавших жизнь за свободу своего народа. Таким он остаётся в памяти русских, украинцев и белорусов, всех славянских народов.
___
ЗЮГАНОВ ГЕННАДИЙ АНДРЕЕВИЧ — Председатель Центрального Комитета, руководитель фракции Коммунистической партии Российской Федерации в Государственной думе Федерального собрания Российской Федерации (1993 — по настоящее время).
А.А.Проханов
Ракеты над Белградом
В то время, когда уже шли бои в Сербской Крайине, шли бои в Боснии, я неоднократно бывал в Югославии. Во время своих поездок встречался с Караджичем, и он читал мне свои восхитительные стихи. Я встречался с Младичем, и тот рассказал мне о ходе военных действий. Когда мы стояли с ним на горной дороге, мимо двигалась колонна сербских войск, и волонтёры, увидев своего командующего, поднимали вверх руки, сжатые в кулаки, салютовали о грядущих победах, в которых были уверены.
Встреча со Слободаном Милошевичем была уготована мне в третью мою поездку в Сербию, куда я приехал в дни бомбёжек в составе делегации Народно-патриотического союза России. Двигаясь по Сербии, мы видели разгромленный Нови-Сад, опрокинутые мосты. В Белграде на окраинах города уже начали рваться американские ракеты, взрывались аэродромы, военные учреждения, коммуникации, министерства — мы попали в дымящийся Белград.
Помимо меня в нашей группе, которая хотела встретиться со Слободаном Милошевичем, чтобы передать низкий поклон от русских патриотов, находился член президиума НПСР генерал-полковник Владислав Ачалов. Он, участник спецопераций, опытный десантник, привёз в Сербию опыт русского спецназа. Был в составе делегации и сопредседатель НПСР Вячеслав Клыков — знаменитый русский скульптор, почётный гражданин города Нови-Сад, где стоит памятник Сергию Радонежскому его работы. Приехавшие с нами казаки, возглавляемые атаманом Всевеликого войска донского Николаем Козициным, привезли с собой список из нескольких сотен донских волонтёров, готовых влиться в отряды регулярной сербской армии и встать заслоном на пути натовского вторжения. А мы, писатели, занимались своим литературным делом: набирали материал для своих произведений, встречались с людьми...
Была Пасха. Весь Белград был в белом цвету: цвели яблони, вишни, черешни. На мост через реку Сава ожидался крупный налёт американских крылатых ракет, направленный на разрушение коммуникаций, соединявших две стороны города. И на мост выходили дети, старики, женщины, студенты, профессора. Они несли транспаранты, цветы, музыкальные инструменты, готовились в очередной раз стать живым щитом для городского моста. Шли, посылая в воздух, навстречу двигающейся в их направлении смерти, несокрушимые энергии отпора. Казалось, весь Белград вышел на этот мост, предложив американским лётчикам взрывать мост вместе с толпами народа. И вся наша делегация пошла на этот мост: и генерал-полковник, и Клыков, и казаки... В тот цветущий пасхальный вечер над нами летели крылатые ракеты, рвались на городских окраинах. А мы обнимались, пели с сербами патриотические песни, никто не уходил, ждали удара, готовились к смерти и готовились к победе.
Иностранцы тогда говорили, что поскольку Белград бомбят, то президент Милошевич скрывается, таится от обстрелов, от покушений на себя, постоянно меняет место, не ночует в своей резиденции, его трудно отыскать. А когда я попросил Милошевича об аудиенции, она была мне предоставлена, и мы встретились не в подземном бункере, не в бомбоубежище... Наша встреча произошла в его резиденции, и её не прикрывали зенитки, она не была замаскирована. В зале приёмов в гостиной с красивыми золотыми стульями мы вели беседу. Сама резиденция утопала в цветущих деревьях, была окружена восхитительными весенними садами, и разговор проходил среди дуновений весеннего душистого белградского воздуха.
У Милошевича всегда, несмотря на годы, было очень свежее, я бы сказал, молодое, лицо. А здесь он был бледным, осунувшимся, на его щеках не осталось румянца, но Слободан был спокоен, сдержан, приветлив, благорасположен, чрезвычайно внимателен и чуток ко всему тому, о чём шёл разговор. Он угощал крепкой ароматной сливовой водкой, и мы стоя выпили за славу Сербии, за взаимодействие двух великих славянских народов.
Наша незабываемая встреча проходила среди взрывов, которые раздавались на окраинах. Но все ожидали, что вот-вот удар будет нанесён по телецентру.
И он сказал мне: «Да, у американцев несомненное превосходство в воздухе, они наносят нам поражение в воздушной войне. Наши ПВО не в состоянии предотвратить эти атаки. Воздушные армады врага прорываются в страну с неба. НАТО имеет превосходство в воздухе, сотни самолётов нападают на Сербию со всех направлений — с моря, с суши... НАТО использует самые передовые электронные технологии, новую тактику и новые типы агрессивных механизмов. Они бьют издалека, где их невозможно достать. Они стреляют в нас своими ракетами, сверхточными бомбами, а их пилоты даже не видят нас. Но это ещё не конец войны. Предстоит наземная операция. Во время этой операции НАТО должно подойти к нам на расстояние выстрела. Тогда мы их тронем, мы их достанем, тогда они потеряют очень много людей, наша сила в том, что мы сражаемся на своей территории с противником, который пришёл к нам издалека. Американцы поймут, что такое сербы, воюющие за свою землю на своей земле».
Он говорил, что самая большая, самая свирепая в мире военная машина НАТО набросилась на Сербию. История повторяется. В Первую мировую войну сербы стали жертвой агрессии со стороны Австро-Венгрии. Во Вторую мировую войну напал Гитлер. И оба раза сербы сражались и победили. За последнее столетие в стране не было поколения, которое бы не сражалось, не проливало свою кровь за свободу Отечества. Он говорил, что причина агрессии и постоянных нападок в том, что страна занимает в Европе такое положение, что на эту стратегическую территорию на Балканах всегда зарится противник, здесь из столетия в столетие сталкиваются глобальные интересы мировых держав, идёт война за обладание этим пространством. С сербами воюют, чтобы отнять у них свободу и землю. Но они ценят свою Родину и свою свободу превыше всего.
Он говорил, что в сербском обществе много разных течений, партий и внутренних противоречий. Но когда на родину напал враг, общество слилось в единое целое: нет партий и движений, а есть народ, народная армия и война, в которой должны победить.
Я спросил его тогда, какой самый главный урок можно извлечь из этой трагической ситуации. И он сказал, что урок состоит в том, что каждый народ обязан защищать свою свободу. Свобода не достаётся даром, она завоёвывается. За неё проливают кровь. «Новый мировой порядок», созданный американцами, пытается подчинить себе весь мир. Идея мирового господства, которая когда-то гнездилась в Древнем Риме, в Париже и Берлине, ныне поселилась в Вашингтоне. И надо твёрдо понимать, что у США нет другой задачи, кроме задачи закабаления всего мира. Но сербы не хотят быть подданными США, и нет такой цены, которую они не заплатят за свою свободу.
Он говорил, что, отражая нашествие НАТО, сербы защищают не только себя, а право всех государств мира оставаться независимыми, что сербы отвергают мир, в котором большинство стран и государств порабощены, что видят Сербию только как часть свободного и равноправного мира.
Я уехал от него, исполненный оптимизма, я думал, ожидал, что воздушная война — это не конец войны, а только её начало, последует возмездие, и сербы отстоят Косово, сербы отбросят американский экспедиционный корпус, который не умеет воевать на земле, который труслив, солдаты которого предпочитают бесконтактную войну с воздуха.
Но мои надежды не оправдались. К Милошевичу прилетел Черномырдин — спецпредставитель президента Ельцина по Югославии, Черномырдин, который через комиссию Черномырдин-Гор был в тесной связке с тогдашним американским вице-президентом Гором. У Черномырдина с Милошевичем состоялись переговоры. О чём конкретно на этих переговорах шла речь, я не знаю. Но очевидно, что Черномырдину удалось убедить Милошевича принять условия американцев, по-видимому, под самые разные гарантии. Возможно, под гарантии сохранения югославской государственности или ещё под какие-то. И наземная операция сербов так и не состоялась. Милошевич поверил Черномырдину, который сыграл роковую роль в судьбе Сербии и Милошевича, прекратил сопротивление. Чем это кончилось, мы знаем: пленением Милошевича, заточением его в Гаагскую тюрьму и медленным умерщвлением. А также это кончилось распадом Югославии и отторжением от Сербии Косово. Это был акт, по моему мнению, омерзительного российского вероломства и личного вероломства Черномырдина, человека, который принёс России много зла. В этом смысле он был олицетворением русского зла.
Милошевич, мне кажется, проявил наивную веру в то, что данные ему обещания будут выполнены, наверное, не мог поверить, что русские братья его так подло предадут.
Я его очень ценю. Я помню нашу встречу, проходившую в пасхальный день. Я помню его усталое печальное, с карими глазами, лицо.
___
ПРОХАНОВ АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ — советский и российский общественно-политический деятель, писатель, публицист. Главный редактор газеты «Завтра».
Н.А.Нарочницкая
Исполинская воля и достоинство
11 марта в Гааге в тюрьме Международного трибунала по бывшей Югославии был найден мёртвым Слободан Милошевич, который с 2001 года вёл противоборство с махиной самого нелегитимного судебного органа, созданного на случай, если понадобится инструмент расправы с мятежными Балканами.
Жизнь и личность С.Милошевича как в капле воды отразила драматическую судьбу сербского народа в XX веке. Раздираемая соблазнами соперничающих версий земного рая, испытавшая все мыслимые коварства врагов, а также предательство друзей и братьев, многострадальная Сербия и её народ оказались в центре противоборства мировых сил за господство.
Слободан Милошевич был кровью и плотью своего народа с его противоречивыми исканиями, чаяниями, иллюзиями, взлётами и падениями и пережил с ним самые драматические испытания. Сегодня, когда ясен исторический смысл содеянного с сербами и на Балканах, когда один за другим отпадают сухие ветви от общеславянского и православного древа, героическое сербское сопротивление 1999 года, которое возглавлял С.Милошевич, видится как последний чистый и яркий язык пламени, вырвавшийся из гнилостного тления славянства, вытесняемого на обочину мировой истории.
* * *
Не время и не место разбирать причины и следствия балканского конфликта, однако не вспомнить о событиях конца 1990-х годов в Косово невозможно. Именно за, якобы, нарушение прав населения этого автономного края Сербии, «за преступления против человечности» судили в Гааге Милошевича. Именно, защищая «права» албанцев, Б.Клинтон приказал бомбить мирные сербские города и сёла. «Соединённые Штаты Америки и Армия освобождения Косова отстаивают одни и те же ценности и принципы... Сражаться на стороне Армии освобождения Косова значит сражаться за права человека и американские ценности». Так говорил американский сенатор-неоконсерватор (и нынешний враг WikiLeaks) Джозеф Либерман в 1999 году, в разгар военной интервенции под руководством США против Югославии Слободана Милошевича.
Похоже, сенатору Либерману вовсе не стыдно и сегодня — после доклада Совета Европы — главного европейского правозащитного органа — о его любимой группировке «борцов за свободу». Доклад, в котором приводится информация ФБР и других разведывательных источников, подробно описывает чудовищные нарушения прав человека, совершённые Армией освобождения Косова, союзницей Запада в войне против Югославии 11 лет назад.
Согласно докладу, мирных жителей — сербов и не поддерживавших АОК косовских албанцев, захваченных Армией освобождения Косова во время вооружённых столкновений 1999 года, — расстреливали на севере Албании, а их почки продавали на чёрном рынке. Хашим Тачи, бывший лидер АОК и «премьер-министр» Косово, назван в нём боссом группировки «мафиозного типа», которая занималась ещё до войны 1999 года преступной деятельностью, в том числе торговлей героином. Доклад представляет собой убийственный приговор не только АОК, но и западной политике. И разоблачает фикцию о том, что война НАТО с Югославией была, по словам Тони Блэра, «битвой добра со злом, цивилизации с варварством, демократии с диктатурой».
В эту фикцию верили не все, но, увы, многие европейцы, особенно левые либералы, воспитанные на недоверии и неприязни к «чуждым» православным славянам, к чуждой византийской традиции. Неприязнь к сербам, абсурдный страх со времен «Начертания» И.Гарашанина* перед потенциальным объединением всех сербов в крупное однородное государство побудили Запад сделать инструментом своих планов перекройки Балкан организацию, которую даже Роберт Гелбард, специальный представитель президента Клинтона по Косово, называл «однозначно террористической группировкой». В 2000 году «Sunday Times» выявила, что ещё до натовских бомбёжек американские агенты уже проводили обучение бойцов АОК.
Именно режиссированная США и НАТО и развязанная АОК в 1998 году кампания насилия против югославских чиновников, мирных сербов и косоваров привела к эскалации конфликта с правительством в Белграде и последующим острым столкновениям двух сторон. Хотя европейские «свободные» СМИ твердили, что война НАТО началась в марте 1999 года по вине сербского правительства, лорд Гилберт, министр обороны Великобритании, признавал, что «условия, поставленные Милошевичу в Рамбуйе, были абсолютно неприемлемыми... и это было сделано вполне осознанно».
Сотни западных агентств и газет, радио и телевидение внушали миру, что в Косово этнические чистки совершают югославская народная армия и полиция. Однако настоящие чудовищные чистки начались как раз после того, как под давлением России, которая в то время утратила свою государственную волю, югославские войска были выведены из Косово! Именно в годы натовской оккупации свои дома были вынуждены покинуть более 200 000 сербов, цыган и представителей прочих меньшинств, проживавших на юге Косово, а также почти всё сербское население Приштины. И европейские правозащитники молчали. Некогда христианская Европа, так шумевшая по поводу уничтожения талибами буддийских статуй, молчала и когда с попустительства натовских военных уже после оккупации силами НАТО Косово албанские боевики безнаказанно разрушали, взрывали и оскверняли православные церкви.
Европейские СМИ последовательно превозносили именно убийц из АОК — террористов-боевиков — как светочей демократии, борцов за самоопределение против угнетателей-сербов… Хашим Тачи, участвовавший в чудовищном механизме по расчленению и изъятию органов у сербов, был торжественно коронован как «президент независимого Косова».
Запад даже сегодня, похоже, не собирается усомниться в своей правоте, когда он с истерическим усердием обличал сербов в геноциде албанцев и бомбил Югославию — государство — основателя ООН и подписанта Хельсинкского акта. Европейские «независимые» СМИ, так рьяно обличавшие коммунистическую пропаганду, сознательно превратили в своей невиданной кампании диффамации оболганных и демонизированных сербов в главную угрозу демократии и правам человека. С тех пор многое стало известным, но правды и справедливости не было и нет.
Сенсационные признания Карлы дель Понте о том, что и она, и уполномоченные лица западных структур давно знали о преступлениях АОК, её лидеров и самого Хашима Тачи и о торговле органами, наконец, запоздалый доклад Дика Марти в Совете Европы, подготовленный на основе тщательно проверенных свидетельских показаний, не обсуждается даже столь шумно, как в своё время подлог «иракского досье» партии войны в Лондоне и Вашингтоне. Но именно теперь, когда иракская война дискредитирована, сторонникам «либерального интервенционизма» ещё важнее доказать, что Косово было хоть каким-то успехом. И наличие доклада Совета Европы о преступлениях АОК и самого Хашима Тачи их не смущает.
Ибо дать должную оценку фактам означало бы моральный и политический приговор всему содеянному Западом на Балканах (и не только) в 90-е годы. После краха СССР и предательства первой постсоветской прозападной элиты Запад уже не боялся «тоталитарного монстра» и стал распространять свою демократию наискорейшими средствами — бомбами. Никогда — ни в грубые языческие века, ни в эпоху имперского прошлого гордой Европы — мир не был свидетелем столь вопиющего цинизма и фарисейства. Агрессия против Югославии, тайная операция по похищению президента суверенной страны и передача его сомнительному судилищу в Гааге, вопиющее с точки зрения международного права отделение Косово от Сербии, стали сокрушительным банкротством самой философии современного либерального миропорядка и западной демократии как практики.
Под суд были отданы не торговцы органами, не те, кто начал бомбардировки Белграда, а Слободан Милошевич, поскольку именно он оказался проигравшим. Он проиграл в своих играх с Западом, которому совсем оказался ненужным в роли «гаранта Дейтона», а вовсе не в противостоянии с военной мощью НАТО — чего как раз не произошло. Милошевич также проиграл на своём внутреннем поле по разным причинам, включая собственные ошибки, но и в немалой степени, став первой жертвой «оранжевых революций». Трагическое завершение его судьбы лишний раз показывает, насколько высоки ставки в этих политических играх.
Милошевича продали свои — победившие либералы, те из них, что изначально были на содержании спецслужб Запада. Для тогдашних США и НАТО, для Блэра свержение Милошевича было главным оправданием и доказательством победы НАТО. Как писали сами американские аналитики, «если не посадить Милошевича, придётся сажать Клинтона», ведь до тех пор, пока Милошевич не осуждён, бомбардировки НАТО не будут иметь даже формального юридического прикрытия. На поддержку той части либеральной сербской оппозиции, что готова была выполнять заказ, только по легальным каналам были затрачены серьёзные деньги. Германия выделила 20 миллионов долларов, США — до 40 миллионов. Воздушная операция НАТО оценивается в 4 миллиарда долларов, а затраты на восстановление экономики Косово — в 30 миллиардов.
Блага для Сербии, как мы теперь знаем, это предательство не принесло, но был нанесён тяжёлый удар по сербскому национальному достоинству, что привело к деморализации, смятению национального самосознания, разобщению нации и последующему распаду политического поля, на котором под бдительным учительством международных и всяких неправительственных фондов и организаций бодро строится «демократия», а руководящая элита, судя по утечке WikiLeaks, обещает своим покровителям постепенно перевоспитать народ и примирить его с утратой Косова.
Что касается успехов на поприще вселенской демократии в самом Косово, то после изгнания оттуда сербов оно было беззаконно провозглашено «самым молодым государством Европы». Избранный из боевиков, расчленителей трупов и убийц, «парламент» в Приштине единогласно проголосовал за отделение от Сербии Косова — колыбели сербской государственности, первой сербской державы Неманичей**, отчины святого Саввы Сербского***. Этот край на европейских картах XIX века именовался просто — «Старая Сербия»…
Ставший под аплодисменты мировой «демократии» «премьер-министром» Косово Хашим Тачи в конце 1990-х возглавлял политическое крыло военизированной группировки «Армия освобождения Косова». В докладе, составленном швейцарским сенатором Диком Марти для Совета Европы, прямо сделан вывод, что Тачи и его соратники из АОК — гангстеры, занимавшиеся контрабандой героина и человеческих органов. Свидетельства, собранные и исследованные Марти, представляют собой ужасающее повествование.
Что же западные менторы демократии? Лондонская «Таймс» всё также утверждает в редакционной статье: «Независимость Косово — свершившийся факт, а борьба за неё была справедливой». И это несмотря на чудовищные факты, которые со всей очевидностью ставят под сомнение всю политику Запада на Балканах и не только там: циничные политические технологии по созданию и провоцированию этнических конфликтов, попрание норм международного права, суверенитета, вооружённое вмешательство с целью расчленения государств и беспардонного конструирования нужного для своих интересов нового искусственного порядка, который держится на грубой силе, оккупации и контроле извне политической ситуации с помощью манипуляции общественным сознанием через электронные СМИ.
Не решаясь опровергать данные доклада Марти о продаже человеческих органов убиваемых сербов, «Таймс» тут же повторяет старые сентенции о «первородном грехе» всё тех же сербов и давно ушедшего Слободана Милошевича. «Таймс», и это позиция западных правительств в целом, по-прежнему утверждает, что «интервенция НАТО позволила Косово избежать репрессий и геноцида, задуманного Слободаном Милошевичем… И важно, чтобы политика Запада на Балканах признавалась жизненно важной и гуманитарной инициативой, ибо таковой она и была».
Поистине, эпоха вселенской демократии началась как самый циничный и вероломный этап мировой истории. Фарисейство покрывает беззастенчивый поворот от классического международного права в сторону права сильного, выступающего от имени «фантома» мирового «демократического сообщества». На смену принципам невмешательства, суверенитета, равноправия, отразившим опыт столетий европейской политики, начиная с Вестфальского мира 1648 года, и закреплённым в ялтинско-потсдамских соглашениях, Уставе ООН, Заключительном акте Хельсинки, пришла другая эпоха. В ней парадоксально и безобразно соединилось идеологическое мессианство вильсонианского типа с грубым империализмом времен Теодора Рузвельта, с культовым оправданием экспансии и самонадеянности силы.
Одни и те же актёры мировой политики претендуют на право самим и единолично назначать критерии «правды», единолично выступать в роли судьи, самим принуждать и карать. Объявление кого-либо «нецивилизованным» от имени этого фантома означает лишение защиты международными правовыми нормами. Агрессия против Югославии положила начало новому переделу мира, а карта мира стала куда более зыбкой, чем во времена «тиранов».
* * *
Сербская история полна парадоксов и мифологем. 28 июня Видов дан — день разгрома сербской армии турками на Косовом поле — поистине мистическая дата в судьбе народа. В этот же день в 1914 году прозвучал выстрел в Сараево, который стал предлогом к Первой мировой войне. 28 июня 2001 года вопреки решению Конституционного суда Сербии о невозможности выдачи Милошевича так называемому трибуналу, под давлением и при непосредственном участии премьер-министра Сербии Зорана Джинджича состоялась тайная, позорная для её исполнителей операция по похищению Милошевича и его доставка на натовском самолёте в Гаагу — новый исторический виток испытаний... Правозащитные организации, так пекущиеся о плохой судебной системе и узниках-олигархах в России, почему-то ни разу не задали вопрос: а какие юридические мандаты были у исполнителей этой беззастенчивой международной полицейской акции совершать такие действия на территории суверенной страны? Ответит ли когда-нибудь за это кто-нибудь?
Гаагский трибунал по бывшей Югославии, давно самовольно вышедший за пределы своего мандата, окончательно превращался в фарс и утрачивал всякую легитимность, предприняв тайное похищение и переброску незаконно арестованного президента суверенной страны.
Слободану Милошевичу предстояла пятилетняя изнурительная борьба на каждом судебном разбирательстве с заведомо определённым исходом…
Но Милошевич без колебания взял на себя задачу доказать в Гааге, что война в бывшей Югославии была навязана из-за пределов страны и вызвана интересами крупных западных держав в регионе.
Несгибаемая воля и твёрдость убеждений Милошевича стали неприятным сюрпризом для судей. Личность Слободана Милошевича раскрылась в полной мере именно в эти тяжёлые годы невиданного испытания. Его пятилетняя борьба, способность защищать самого себя, профессионализм и, конечно, наличие у него не просто серьёзных, но неопровержимых аргументов, видео и архивных материалов, а также свидетелей начала заводить судилище в тупик. Реализовать задуманный сценарий осуждения президента Югославии, а значит, «морального» и политического оправдания и обоснования агрессии США и НАТО, становилось всё труднее.
Смерть сербского президента, вне зависимости от обстоятельств дела, полностью на совести гаагского судилища. «Международный трибунал» явил мировому сообществу постыдный образец, пародию на правосудие.
«Слобо» — так звал его народ, народ, который ему верил. Он ушёл из жизни неосуждённым, не признающим законность своих обвинителей, ушёл из жизни, но не из истории…
Хочется верить, что проявленный в ходе агрессии Запада гордый дух и национальная воля сербского народа, воплощённые в противоречивой и трагической личности С.Милошевича, ещё не истратили своего призвания. Его трагическая судьба будет живым укором тем, кто предал его за тридцать сребреников, и тем, кто принял это предательство.
Последним выбором, самым главным выбором, а значит, итогом земной жизни «изгнанного правды ради» Слободана Милошевича, стало несгибаемое стояние против лжи. Именно это было явлено им в застенках гаагского судилища. Именно там раскрылась его исполинская воля и достоинство, его гордость и честь, перед которыми оказались бессильны коварство, ложь, фарисейство и подлость.
___
НАРОЧНИЦКАЯ НАТАЛИЯ АЛЕКСЕЕВНА — доктор исторических наук, депутат Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации (2003—2007).
* Гарашанин Илия (1812—1874) — сербский государственный и политический деятель. Разработал новую концепцию сербской внешней политики, изложенную им в программе «Начертание» (1844 г.), согласно которой он призывал к свержению власти Турции на югославянских землях и их объединению под властью монархической Сербии. — Ред.
** Держава Неманичей (1170—1371) объединяла под властью сербских монархов большинство областей и народов Западных Балкан. С 1217 г. держава была провозглашена королевством. Пика своего могущества государство достигло при Стефане Душане, короле сербов (1331—1345) и царе сербов и греков (1345—1355). — Ред.
*** Святой Савва, Савва Неманич (около 1174—1235) — один из самых почитаемых святых Сербской православной церкви, известный религиозный, культурный и политический деятель своего времени. Создал независимую Сербскую православную церковь и стал её первым архиепископом в 1219 г. — Ред.
С.Н.Бабурин
Последний лидер и герой Югославии
Нужно, чтобы осела пыль суеты и конъюнктуры, только тогда события и люди обретают беспристрастную оценку современников и потомков. Впрочем, в геополитике такой оценки не бывает. Пять лет прошло со дня гибели выдающегося государственного деятеля ХХ века Слободана Милошевича, но сколько до сих пор средств и сил прилагается в мире для того, чтобы сама сербская нация не смогла определить истинное значение этой личности!
В 2006 году народ некоего государства «Сербия и Черногория», сменившего на политической карте Европы Союзную Республику Югославию, простился со своим национальным лидером, президентом Сербии, президентом СРЮ Слободаном Милошевичем. Полмиллиона человек, собравшихся в Белграде перед зданием Союзной Скупщины и стоявшим у её ступеней гробом президента, — это лучший ответ на вопрос, какое место занимает С.Милошевич в памяти своего народа, в самосознании православных сербов. И пусть официальный Белград запретил государственные похороны, отказал трижды президенту в воинских почестях, в прощании в помещении органов государственной власти и почётном захоронении в Белграде, — простые сербы дали на всё это свой ответ, встав в скорбную очередь к Музею истории Белграда, где товарищи по партии смогли выставить гроб с телом президента.
Выступая перед многотысячной скорбной людской массой на траурном митинге, я с горечью сказал, что со смертью Слободана Милошевича уходит в историю эпоха Югославии, эпоха собирания в одно государство южных славян, которая заняла весь ХХ век — от короля Александра, через социалистическую «редакцию» при Иосипе Броз Тито, и до эпохи С.Милошевича. Недолго просуществовавшее аморфное государственное образование Сербия и Черногория, созданное под диктовку Евросоюза вместо СРЮ, стало лишь легализацией разъединения оставшихся первоначально вместе Сербии и Черногории. И именно Слободан Милошевич стал олицетворением последней попытки сохранить Югославию.
Начав ещё со студенческих лет заниматься общественной и партийной работой, С.Милошевич показал себя деятельным, талантливым руководителем, о чём свидетельствуют занимаемые им в разное время должности: советник по хозяйству в мэрии Белграда, руководитель службы информации Белграда, президент Белградского Банка, директор государственной компании «Техногаз». Незаурядные способности Милошевича полностью раскрылись с 1983 года на партийной и государственной работе: первый секретарь горкома Белграда, член Президиума Союза Коммунистов Сербии, с 1986 года — председатель Президиума ЦК Союза Коммунистов Сербии, наконец, в 1990—1991 годах — председатель Главного комитета Социалистической партии Сербии (СПС), правопреемницы Союза Коммунистов Сербии, затем до самой смерти — председатель (почетный председатель) СПС. В 1989—1990 годах — председатель Президиума Сербии, в 1990—1997 годах — президент Республики Сербия. С 1997 по 2000 годы — президент Союзной Республики Югославии.
Год 1987-й становится переломным не только для Слободана Милошевича, но и для югославского общества. В обстановке нарастания внутреннего системного кризиса Социалистической Федеративной Республики Югославии именно С.Милошевич выходит на передний план в сербском национальном возрождении. Символично, что рождение «нового» Милошевича произошло на Косовом поле.
24 апреля 1987 года на Косовом Поле собралось огромное число сербов, выражавших категорический протест против албанизации края, требовавших укрепления государственной власти в стране, защиты сербской культуры и сербских традиций. Слободан Милошевич не только предотвратил столкновения собравшихся с полицией, но и произнёс речь, ставшую манифестом возрождающегося сербского национального самосознания. Заверив собравшихся в том, что впредь никто и никогда не посмеет нанести им вред, С.Милошевич пообещал сделать всё для сохранения единой Югославии. «Нигде на земле нашего Отечества не имеют такого смысла слова, посвящённые согласию, солидарности и сотрудничеству между людьми, как здесь, на Поле Косовом, которое является символом несогласия и измены, — сказал С.Милошевич. — В памяти сербского народа это несогласие было решающим для проигрыша битвы и злой судьбы, которую Сербия переживала целых пять веков… Остаётся представление, что народ пережил своё несогласие как своё самое большое несчастье, и поэтому обязанность народа состоит в том, чтобы самому устранить его и защитить себя в будущем от поражений, неуспехов и стагнации».
Имея беспрецедентную поддержку народа, Слободан Милошевич возглавляет Союз Коммунистов Сербии, а в мае 1989 года становится во главе Республики Сербии. Преодолевая сопротивление крепнущих сепаратистских сил, С.Милошевич сумел внести изменения в Конституцию Сербии, своевременно устранив «спящий суверенитет» Воеводины и Косово.
Но по нарастанию остроты внутреннего кризиса СФРЮ следует вплотную за Советским Союзом. В 1991 году заявляют о своём отделении от Югославии Словения и Хорватия, тут же получающие при поддержке Германии международное признание. Попытки высшего руководства СФРЮ сохранить страну путём применения югославской армии успеха не имеют, а порой просто оказываются провокацией. Рождается Сербская Крайина как сербское государственное образование на территории Хорватии. Происходит внутренний раскол Боснии и Герцеговины, порождающий с марта 1993 года самую настоящую межэтническую войну внутри республики.
Слободан Милошевич в тот период — символ сербского возрождения, а следовательно, и объект удара антисербских, антиславянских сил. США делают всё возможное, чтобы не допустить переизбрания Милошевича президентом Республики Сербии на второй срок. Финансовые ресурсы и вся мировая пропагандистская машина направлены на поддержку кандидатуры М.Панича, американского миллионера сербского происхождения, поставленного незадолго до выборов во главе правительства Югославии. К сожалению, и руководство тогдашней России — на стороне кандидата Запада.
Слободан Милошевич уверенно побеждает, поскольку международное давление способствует объединению вокруг него всей нации.
А вокруг Сараево, да и других населённых пунктов Боснии и Герцеговины, идут бои. Сербы, роковым образом исторически разделённые на православных, мусульман и католиков, воюют за право создавать государство каждый по своим критериям. Благодаря международному посредничеству, с конца 1994 года боевые действия сменяются трудными переговорами. Милошевич — одна из центральных фигур на этих переговорах, он представляет и Союзную Республику Югославию, и боснийскую Республику Сербскую. Дейтонские соглашения, подписанные С.Милошевичем под невероятным давлением США, — далеко не триумф сербской идеи, но всё же мир.
Тем не менее Слободан Милошевич в глазах Запада — персона нон грата. Он слишком самостоятелен. Пусть и не всегда прислушивается к России, но ведь и в стан врагов России не идёт. Что особенно беспокоило руководителей Североатлантического блока государств, так это то, что С.Милошевичу, как никому в Восточной Европе, удалось соединить свою верность социалистическим принципам с идеей национального возрождения. К тому же Союзная Республика Югославия, президентом которой был избран в 1997 году Слободан Милошевич, оставалась последним балканским государством, которое не впало в антикоммунизм и не заявило о своей мечте вступить в НАТО.
Предлог «разобраться с Югославией» был найден: косовские албанцы. Для них спешно слепили план автономии, а поскольку югославское руководство упорно напоминало о международном принципе невмешательства во внутренние дела суверенных государств, с 24 марта 1999 года НАТО начало бомбардировки и ракетные удары по Югославии.
Это была агрессия, и не стоит изобретать иных определений — другая оценка будет противоречить Уставу ООН и международному праву. Цинизм агрессоров был столь велик, что даже официальная Россия вновь стала действовать по их правилам игры, а значит, без шансов на справедливость и законность. Вместо оказания всесторонней помощи посланцы России стали «посредничать» между жертвой и агрессорами. Хотя должен признаться, что это не было неожиданностью. Когда в одну из наших встреч накануне войны С.Милошевич спросил, советую ли я принять ультиматум, подготовленный для Югославии в Рамбуйе, и если нет (я подтвердил, что тогда Косово потеряно для сербов навсегда), то придет ли на помощь Россия, я с тяжёлым сердцем прямо ответил, что Россия на помощь не придёт. Не мы в той России принимали решения. Российский парламент, конечно же, будет делать всё, чтобы защитить право сербов и черногорцев на суверенитет, но реальные действия зависят от президента. В готовность Ельцина пойти против линии США я не верил.
События 1999 года — это трагедия и Милошевича, и сербов, и Европы. Её масштабы ещё многими должным образом не оценены. Мир стал другим именно в марте 1999 года, 11 сентября 2001 года открыло глаза на всемирную правовую деформацию уже даже самым слепым. В международных отношениях право уступило место силе, а баланс интересов сменился диктатом одной сверхдержавы.
И далеко не впервые в истории сам вор стал кричать: «Держи вора!». 27 мая 1999 года западноевропейская «элита» устами представителей Гаагского трибунала по бывшей Югославии именно Слободана Милошевича обвиняет в преступлениях против человечества. Давление на Югославию продолжается.
Когда 24 сентября 2000 года первый тур президентских выборов в Югославии не дал явной победы ни С.Милошевичу, ни основному кандидату оппозиции В.Коштунице, инспирированные Западом беспорядки в Белграде поставили Милошевича перед выбором. Или победить и оставить Югославию в блокаде и изоляции, а народ устал, тем более, что Россия до сих пор ещё — не Россия. Или отступить, уйти, открыв возможность для вывода страны из патовой ситуации. С.Милошевич выбрал второй путь. Он ушёл. Ушёл, понимая, что лично для него этот шаг может стать роковым.
В.Коштуница, при всём моём уважении к этому демократическому политику и искреннему сербскому патриоту, не победил, он просто вступил в освободившуюся должность президента государства.
Всё произошло так, как и планировал Слободан Милошевич: «новую» Югославию из изоляции выпустили. Ради этого С.Милошевич, как я полагаю, согласился даже на свой арест 1 апреля 2001 года. А вот его антиконституционная выдача 29 июня 2001 года и «воровской» вывоз в Гаагу — это уже «заслуга» З.Джинджича и сербский позор на многие поколения вперёд.
После ареста, вопреки ожиданиям многих, Слободан Милошевич обрёл новое политическое качество. Он стал не страдающим узником и безвольным подсудимым, а олицетворением борьбы за справедливый мировой порядок. Когда 12 февраля 2002 года в Гааге начался судебный процесс, С.Милошевич заговорил, и мир его услышал. И если для западных политиков, начиная с Клинтона и Саланы, фигура Милошевича, подобно тени отца Гамлета, напоминала о их собственном злодеянии, то от человечества она требовала прежде всего восстановления попранной справедливости и борьбы за свободу.
Все четыре года судебного разбирательства С.Милошевич сохранял инициативу, аргументировано опровергая вину по всем 60 пунктам обвинения. Он прямо обвинил трибунал в стремлении превратить жертвы агрессии НАТО 1999 года в виновника, чтобы легализовать преступление их работодателей. «А я могу вам с уверенностью сказать, что этим преступлением нельзя легализовать совершенные ими преступления… Преступления НАТО никогда не будут легализованы в глазах моего народа».
Трагедия Сербии не закончилась. Сменивший Слободана Милошевича на посту президента Союзной Республики Югославии В.Коштуница не смог удержать государства, и вместо СРЮ появилось государственное образование Сербия и Черногория. А при президенте Сербии и Черногории Б.Тадиче сербы пришли к утрате Косово, разделению с Черногорией, проблемам с Воеводиной.
11 марта 2006 года президент С.Милошевич был обнаружен мёртвым в своей камере в Шевенингенской тюрьме. Этому предшествовали драматические обстоятельства нарастания его хронических заболеваний, прежде всего болезни сердца. Российская общественность всеми силами добивалась возможности для С.Милошевича пройти курс лечения. Глава Научного центра сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н.Бакулева академик Лео Бокерия направил в адрес трибунала официальное обращение с предложением такого лечения. 18 января 2006 года Россия официально предоставила Международному трибуналу по бывшей Югославии гарантии на случай временного освобождения С.Милошевича и его лечения в Москве. 24 февраля Гаагский трибунал отказал Милошевичу во временном освобождении из-под стражи для поездки на лечение в Россию. Гарантии России были сочтены «недостаточными».
Отказ в оказании медицинской помощи, даже при отсутствии доказательств умышленного убийства Слободана Милошевича, есть «анонимное» убийство трибуналом человека, находящегося на его попечении. К соучастникам преступления следует отнести руководство государства Сербии и Черногории, которое предоставило трибуналу гарантии в отношении всех граждан Сербии, отказав в гарантиях лишь С.Милошевичу и В.Шешелю.
…Каким человеком был Слободан Милошевич? У меня с ним были разные периоды отношений. Так, в середине 90-х мне доводилось пробираться в Боснию к моему другу Радовану Караджичу и его соратникам, преодолевая препоны Милошевича с помощью… З.Джинджича. И действия Белграда по блокаде Республики Сербской я не одобрял. Впрочем, тогда мы со С.Милошевичем и не были знакомы. В конце 90-х, отвечая в российском парламенте за справедливое и мирное урегулирование кризиса на Балканах, я часто встречался в Белграде с лидером Сербии и Югославии. И всегда это был человек, сдержанный в эмоциях и энергичный в решениях. Гостеприимный хозяин, способный и на холодный — «стальной» — взгляд, и на мягкую улыбку, за которой, уверен, скрывалась глубокая внутренняя ранимость. Затрудняюсь определить, чего в нём было больше — холодного рассудка или эмоциональной лиричности. Но в том, что и то, и другое в его характере присутствовало — ручаюсь.
Когда с 31 марта по 4 апреля 1999 года в обстановке вооружённой агрессии НАТО против Югославии мне во главе официальной делегации российского парламента довелось посетить Югославию, побывать в подвергаемых бомбардировкам городах и сёлах, были и обстоятельные беседы с президентом. Выезжая из резиденции после первой такой встречи, я увидел, что наша колонна машин едет куда-то не туда.
— Нам же надо в Союзную Скупщину, — сказал я сопровождавшему нас на встрече со Слободаном Милошевичем Драгомиру Каричу, бизнесмену, политику, патриоту Сербии и другу России.
— Президент попросил, чтобы делегация заехала на проходящий на главной площади Белграда ежедневный митинг-концерт протеста против бомбардировок.
— Я знаю, что эти митинги у вас до 13 часов, уже без 10 минут.
— Ничего, президент позвонил и сказал, чтобы там подождали.
Действительно, на центральной площади города десятки тысяч людей, на установленной сцене играет какой-то молодёжный вокально-инструментальный ансамбль. Мы подождали мэра города и всей делегацией поднялись на сцену. Д.Карич страстно сказал речь об агрессии, о надежде на Россию, а закончил словами:
— Мы выстоим! Сербия победит!
И запел песню. После первых же слов «Тамо далеко», народной сербской песни о любви и о Родине, запел народ. Звучание могучего многотысячного хора было так величественно и тепло, что у меня перехватило дыхание. Оглянувшись, я увидел слёзы на глазах у всех членов делегации, даже у депутатов-генералов Н.Безбородова, Г.Бенова, Б.Биккинина, Р.Попковича. На едином дыхании я сказал слово от России, сказал честно, яростно. Стоящие на площади люди, которые через несколько дней станут своими телами круглосуточно закрывать городские мосты от натовских бомб и ракет, искренне нас приветствовали.
И в этот момент Д.Карич, перекрывая восторженный рёв толпы, объявил:
— А сейчас наши русские братья тоже споют песню.
Растерянно оглянувшись на спутников, я увидел их решимость не посрамить Россию. Но что петь? Важно было, чтобы нас поняли и приняли. Посовещавшись, мы выбрали.
Сказав несколько слов, я запел, меня тут же поддержали остальные члены делегации. Это были «Подмосковные вечера».
И почти сразу запели люди на площади. Пели, взявшись за руки, пели, покачиваясь в такт словам. И песня, ставшая нашим общим ответом агрессору, звучала мощно и тепло. Думаю, выступление в составе такого многотысячного хора для каждого из нас стало навсегда честью и радостью.
Провожали нас восторженно, скандируя «Руссия! Руссия!». В машине Д.Карич удовлетворенно сообщил:
— Звонил президент Милошевич, ему очень понравилось.
— Откуда он узнал, ты уже позвонил?
— Зачем? По указанию президента была прямая трансляция вашего выступления на митинге по телевидению на всю страну.
Многие в Сербии до сих пор помнят то наше выступление. Полушутя мы в следующую встречу условились со Слободаном Милошевичем после войны записать один на двоих музыкальный диск, причём он будет петь русские песни, а я — сербские…
Несмотря на исключительно сложные отношения между С.Милошевичем и Сербской православной церковью, Патриарх Сербский Павел передал глубокое сочувствие родным и близким покойного, выразив надежду, что «в этих печальных обстоятельствах государственные органы и весь наш народ будут на высоте своей исторической ответственности перед Богом, историей и трагическим концом земной жизни Милошевича».
18 марта 2006 года в Пожареваце, когда гроб с телом Слободана Милошевича опускали в могилу под развесистым вязом, вслед за гимном Сербии зазвучала мелодия песни «Подмосковные вечера»…
___
БАБУРИН СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ — депутат российского парламента (1990—2000 и 2003—2007), заместитель председателя Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации
(1996—2000).
Л.Г.Ивашов
Слободан — князь славянский
Заявляя меня в качестве свидетеля защиты на гаагском судилище, президент Слободан Милошевич указал, что он с генералом Ивашовым в переговорах и личных встречах провел 48 часов. Видимо, это действительно так и есть. Я лично не подсчитывал, какое количество времени мне довелось общаться с президентом СРЮ. Но в силу гражданской позиции и служебных обязанностей, начиная с октября 1996 года, приходилось каждодневно следить за проводимой Западом геополитической операцией по разрушению славянского пространства и подавлением его опоры на Балканах — сербского народа. Ведь ещё в начале 90-х годов яростный ненавистник не только социализма, но и славян, З.Бжезинский восторженно воскликнул: «С коммунизмом покончено, на очереди — православие». Для нового миропорядка, срочно формируемого США и мировой финансовой олигархией после развала Советского Союза, самобытное, православное в своей основе, социалистическое государство южных славян было опасно примером своего существования, своей внутренней и внешней политикой. Бесплатные образование, медицина, другие виды социального обеспечения граждан, отсутствие безработицы, успешное развитие экономики и её производственная ориентация создавали у западных «элит» осознание конкурентной опасности. При этом в Югославии формировался архетип человека, отличный от западного архетипа человека — потребителя. Югославская система (как и советская) воспитывала думающего человека, развивала в нём творческую личность.
Плюс ко всему, к концу 80-х годов прошлого столетия завершалась операция по разрушению СССР, спланированная и утвержденная Советом национальной безопасности США в сентябре 1980 года. В части постановочных задач в ней говорилось: разведывательным службам США приступить к комплексному осуществлению «непрямых» акций, направленных на подрыв политических и социально-экономических основ Советского Союза, стран участниц Варшавского Договора и социалистического содружества. В перспективе ставилась стратегическая целевая установка: «Выйти на стадию расширенного развёртывания в геополитическом пространстве Евразии и в странах, граничащих с Советским Союзом, всех средств задействования, в целях установления контроля над данной частью планеты». Президент США Р.Рейган именно тогда, после утверждения этого глобального проекта, заявил: дайте мне 10 лет, и я уничтожу коммунизм. Всё, к сожалению, произошло в соответствии с американскими планами. В политических кругах США, мозговых центрах финансового сообщества Запада вызрел проект установления мировой диктатуры США и международных банкиров, я его называю «глобальный преступный проект». В рамках этого проекта одной из первых, после развала СССР и Варшавского Договора, стояла операция по уничтожению югославского государства и полное подчинение его народов интересам западных «элит». (Об этом чётко говорил 24 марта 2009 года в своём видеообращении к делегатам Международной конференции, осудившей агрессию НАТО, французский генерал Пьер Галуа).
К операции по уничтожению Югославии были подключены структуры НАТО, спецслужбы ряда западноевропейских стран, Ватикана, теневые финансовые организации. Каждый из участников операции преследовал свои корыстные цели, общим для них являлось раздробление Югославии на мелкие враждующие между собой анклавы, управлять каждым из которых будет несложно. Метод, избранный для осуществления поставленных целей был избран традиционный для западного мира: разжигание межнациональной розни, доведение ситуации до кровопролития, а затем «обеспокоенное» нарушением прав человека западное сообщество, выдавив перед телекамерами сострадание на лицах (М.Олбрайт это удавалось с великим трудом, гримаса сострадания у неё походила на внутреннюю радость палача перед казнью жертвы), вмешается в им же развязанный процесс и доведёт ситуацию развала до логического конца.
Главным объектом разгрома и психологического подавления был избран целый народ — православные сербы. И это характерно для западной демократии: там защищают яростно права национальных меньшинств, даже отдельного «своего» человека, но народы в иерархии прав стоят вне защиты (кроме избранных и народов своего круга). Вот и заподозрили сербов в том, что они обижают «несчастных албанских мафиози», поэтому решили сербский народ обвинить публично и уничтожить. Одни этнические группы были привлечены в качестве подручных средств в операции, другие должны были имитировать жертву «сербского геноцида». Собственно, всё осуществлялось в рамках классической схемы уничтожения многонациональных государств.
Что оставалось делать лидерам сербского народа, в числе которых был и Слободан Милошевич? Выбор был невелик: сражаться за существование сербского народа, территориальную целостность своего государства, за политическую независимость или сдаться на милость негодяев, похоронив будущее народа. С.Милошевич, как и Р.Караджич, Р.Младич, как и подавляющее большинство сербов, выбрали борьбу. И уже сам этот выбор достоин исторического уважения. Да, кто-то из патриотов не выдерживал испытания войной, сходил с дистанции, но Слободан сражался до последнего вздоха. Даже, находясь в плену в фашистских застенках гаагского гестапо, он не сломался, не искал снисхождения у своих врагов, он продолжал сражаться за свой народ, за сербскую правду.
Я, готовясь вместе со Слободаном к защите, провёл у него в камере 6 часов. Не услышал ни единой жалобы на свою судьбу, ни единого слова сожаления о том, что он не принял ультиматум западных неофашистов, не отдал приказ капитулировать. Прекрасно зная, что каждое его слово прослушивается и записывается (так принято в западном «свободном» мире), он с присущей ему убеждённостью и наступательностью продолжал обвинять НАТО в неспровоцированной агрессии, допущенной огромной несправедливости в отношении сербского народа. В Гааге он защищал не себя, защищал свой народ, который бесконечно любил, был предан ему. Я тому непосредственный свидетель и, как православный славянин, бесконечно горжусь святостью наших отношений со Слободаном. Я искренне благодарен ему за то, что он мне, русскому генералу, доверил защищать сербскую правду в фашистских застенках. Когда я смотрел на поведение Слободана в камере, а затем и на процессе, в моей голове постоянно вертелись поэтические слова: «Лишь тот достоин чести и свободы, кто каждый день идёт за них на бой». Думалось, что поэт писал их со Слободана и посвятил братьям сербам.
В ходе противостояния сербов и их врагов, которые были, есть и будут моими личными врагами, как и врагами моего народа, я наблюдал и другую картину. Обладая достоверными разведывательными данными о целях, задачах и замысле операции против Югославии и сербов, просчитывая все последующие шаги натовцев, но, тем не менее, вынужденный встречаться с ними и вести переговоры, я вдруг ощутил и разглядел всю мерзкую сущность западных политиков и некоторых генералов.
У них абсолютно нет качеств, присущих нормальному человеку или даже животному. Все эти куки, соланы, тэлботы, холбруки, кларки и прочая нечисть на переговорах и консультациях извиваются, как черви, лгут, изображают озабоченность, имитируют раздумье, призывают прилагать больше совместных усилий для стабилизации обстановки и пр. и пр. А я-то знаю, что уже отдан приказ бомбить сербов, началось формирование ударной группировки сил, развёртывается инфраструктура, создаются материальные запасы. Американцы комплектуют команды резервистов-лётчиков для тренировки на сербских женщинах и детях, военно-промышленный комплекс США уже продавил испытание в реальных боевых условиях новых типов вооружений, Пентагон принял решение не утилизировать старые боеприпасы, а использовать их против сербов, поскольку так будет дешевле. Олбрайт приказала кукам и соланам вертеться ужами, прикрывая уже разворачиваемую агрессию. Противно было смотреть на полчища дипломатов и политиков из самых разных стран, включая Россию, у которых ничто человеческое не присутствует.
И ту же картину я наблюдал в гаагском судилище: надели мантии, заглядывают в юридические справочники, изображают правовой процесс: сторона обвинения — сторона защиты. А решения принимают совсем не они, да и решения уже приняты. И вот, внешне вроде бы похожи на людей, а на самом деле — театральные марионетки. Но приходилось всю эту мразь, этих недочеловеков терпеть, питая слабенькую надежду на то, что, может быть, весь этот «демократический» ужас не состоится. На их фоне Слободан и его товарищи по борьбе выглядели в высшей степени достойно, благородно, мужественно, как и подобает славянскому мужу и воину.
Незадолго до бомбардировок довелось встретиться с президентом СРЮ. Я имел информацию от разведки и из Бильдербергского клуба, что бомбардировки должны начаться в еврейский праздник «Пурим», то есть во второй половине марта 1999 года, что и довёл до президента. Конечно, он был расстроен, нервничал и постоянно вопрошал: за что нас бомбить? Что мы сделали незаконного? Рассказывал о своей длительной беседе с Р.Холбруком, посланцем президента США, о том, что ряд условий американцев сербы уже выполнили, но на другие требования он пойти не может — это будет предательством сербского народа. Запомнилась его фраза: я служу моему народу, я выполняю его волю, я не хочу войны, но нам не оставляют иного выбора, мы будем сражаться. Я искренне гордился Слободаном и не хотел войны и страданий сербов, как и людей всех других национальностей, проживающих в СРЮ.
Президент Милошевич, естественно, взывал к России, надеялся на её помощь, спрашивал меня: поможет ли Москва? Что я мог обещать руководителю братского народа? Верхушка власти в России наполовину пьяная, наполовину «голубая», а в целом — предательская даже по отношению к своему народу. Есть, безусловно, во властных структурах честные, порядочные люди, много таковых было в Министерстве обороны РФ, и мы сделаем всё возможное для оказания помощи братьям-славянам, но политические решения принимаются в оккупированном Кремле, по команде из Вашингтона. Уже тогда российская верхушка во главе с пьяницей Ельциным попала под американское управление и зависимость от западных банков. И даже когда Ельцин возмущался поведением американского Белого дома и принимал правильные решения, то в скором времени, под давлением своих либерал-демократов и американцев, отменял таковые. Руководители разведструктур опасались направлять в Кремль добытую информацию, потому что завтра она могла быть продана многочисленными чубайсами в окружении российского президента американцам. Кремль был наполнен американской и израильской агентурой.
Я понимал, в каком отчаянном положении находился президент Милошевич, когда сербский народ остался один на один с мощью объединённого Запада, лишившись союзников, даже в лице России и других славянских государств. Да, русский народ, белорусы, украинцы, болгары были на стороне сербов, готовы были сражаться вместе с сербами, но политические верхушки (исключая президента Белоруссии А.Г.Лукашенко) уже успели выгодно продаться Западу. В подобной ситуации нужно было быть очень мужественным человеком, чтобы выполнить волю своего народа, остаться со своим народом и возглавить его борьбу против захватчиков. Ведь у Слободана был выбор, как, например, у М.Горбачёва в 1991 году. Когда Ельцин, совместно с другими пьяницами Кравчуком и Шушкевичем, разваливали СССР, то его так называемый президент Горбачёв спокойно «умыл руки», не отдал команды арестовать заговорщиков, бросил армию и народ, без сопротивления ушёл в отставку и по сей день получает американские гранты, а юбилей празднует не в своей стране, а в Лондоне, потому что в собственной стране его ненавидят. Слободан поступил, как и подобает славянскому князю: возглавил народ и повёл его в сражение с превосходящим врагом, и тем заслужил право остаться в героической истории не только сербского, но и славянского мира. Таких, как Слободан Милошевич, у нас на Руси называли витязями.
С началом бомбардировок СРЮ натовскими фашистами патриоты России, да и всего мира, внимательно следили за сопротивлением сербского народа. Признаюсь, более всего я и мои коллеги опасались, что Слободан не выдержит величайшего нервного напряжения, беспокоились за его здоровье. Понимали, что ему более всего нужна моральная поддержка, утверждение правоты выбранного сербским народом пути сопротивления. Запад через подконтрольные мировые СМИ развернул травлю президента СРЮ, создавая из него образ главного врага человечества, демонизируя сербский народ, навязывая миру природную враждебную сущность сербов по отношению ко всем другим народам. В такой ситуации не сломаться могли только мужественные и гордые люди. Но и им нужна была поддержка, что мы и делали в рамках своих возможностей.
На встрече с российской делегацией в ходе натовских бомбардировок Слободан вдруг попросил своих помощников принести один документ и показал письмо поддержки от Фиделя Кастро. Поскольку я сохранил его как реликвию, позволю процитировать некоторые выдержки. «После тщательного анализа всего происходящего и его первопричин мы считаем, что налицо тяжкое преступление против сербского народа,.. сербский народ будет вынужден сопротивляться, как во времена его героической борьбы против нацистских орд… Я не знаком с Вами лично, однако много думал над проблемами современного мира и верю, что у меня есть чувство истории, понятие о тактике и стратегии борьбы маленькой страны против сверхдержавы, и я испытываю глубокую ненависть к несправедливости. Смысл своего послания я мог бы выразить всего тремя словами: сопротивляйтесь, сопротивляйтесь, сопротивляйтесь. Ваш Ф.Кастро, 25 марта 1999 г.».
Для руководителя государства, подвергшегося неспровоцированной агрессии, поддержка патриарха сопротивления американской сверхнаглости, выстоявшего в многолетней борьбе, значила очень много. Конечно, смелое, решительное осуждение Фиделем Кастро натовской агрессии, его призыв к сопротивлению звучали явным упреком официальной российской позиции, боящейся назвать агрессию агрессией, призывающую «обе стороны» к мирному урегулированию конфликта. После таких слов Фиделя я стал давать более жёсткие оценки происходящего, ввёл в свой политический язык такие фразы, как НАТО — фашизм, американские нацисты, европейские палачи, а Слободана стал называть лидером славянского мира, объявил генерала Драголюба Ойданича моим братом, к сербам обращался не иначе, как «братья-сербы». На одной из постоянных пресс-конференций, отвечая на вопрос западной журналистки, почему европейские страны участвуют в агрессии против европейского государства, я ответил: Европа забеременела американским фашизмом.
Жёсткие заявления делали и другие представители России: депутаты Госдумы, генералы, политические партии. Это была морально-политическая поддержка сербскому народу и лично С.Милошевичу, демонизированному западной пропагандой и находящемуся в политической изоляции. Тем более, эта поддержка была необходима Слободану ещё и потому, что в стране набирала мощь финансируемая западными странами внутренняя политическая оппозиция, а косоварские мафиози были официально объявлены союзными НАТО силами. Конечно, необходима была и поддержка материальная, прежде всего военная. Не место в рамках настоящего сборника говорить о военной помощи югославской народной армии со стороны российских структур, но она была, правда, минимально возможной в российских политических реалиях. Думаю, эта помощь и моральная поддержка способствовали укреплению духа и решимости президента Милошевича.
В мае 1999 года «по просьбе Вашингтона» Ельцин отправил в отставку председателя Правительства Российской Федерации Е.М.Примакова за его явные симпатии к сербам и лично к С.Милошевичу, за его разворот самолёта в сторону от США перед самым началом натовской агрессии. Е.М.Примаков, начиная с 24 марта 1999 года, резко ужесточил свою позицию в отношении США и НАТО, открыто называл их действия незаконными, включился в активную работу по прекращению агрессии, оказывал официальную, а также не явную поддержку борьбе сербского народа. К тому же, Евгений Максимович ранее возглавлял Службу внешней разведки России и, конечно, обладал большим объёмом секретной информации, в том числе об истинных причинах и замысле натовской агрессии. Он, тем самым, был для Запада опасным представителем российской власти, способным остановить бомбардировки, сорвать реализацию планов расчленителей Югославии. Отставка Е.М.Примакова стала ещё одним ударом для президента СРЮ и для всех патриотов России. Да и для всего сербского народа. По сути дела, мы, друзья и сторонники сербского противостояния, лишились правительственной поддержки и политического прикрытия. Министр обороны РФ маршал И.Д.Сергеев делал всё возможное для оказания помощи нашим славянским братьям, но отставка Е.М.Примакова сократила возможности военного ведомства России.
Президент США Б.Клинтон настойчиво рекомендовал Б.Ельцину назначить В.Черномырдина спецпредставителем президента РФ по урегулированию югославской проблемы. Представляя военное ведомство в составе черномырдинской делегации, я заметил в глазах Слободана блеск надежды. Он тепло, по-дружески принимал делегацию, щедро по-славянски угощал, делился сокровенной информацией. И Черномырдин многое обещал ему, пытался играть в доверительность, даже уединялся со Слободаном для беседы один на один. Честно говоря, первое время и я думал, что Черномырдин — наш сторонник. Но затем стал замечать, что он также уединяется и с замгоссекретаря США С.Тэлботом, а на мою просьбу поделиться информацией о разговоре с американцем Черномырдин отвечал: ничего особенного, просто поговорили о погоде.
На последнем раунде переговоров в Бонне с американцами при посредничестве президента Финляндии Ахтисаари Черномырдин повёл себя довольно странно: отказался от российской позиции, накануне согласованной с Белградом и одобренной Москвой, и неожиданно принял американский вариант. Я заявил несогласие с Черномырдиным, покинул зал переговоров, позвонил послу СРЮ в России и моему доброму другу Б.Милошевичу с просьбой предупредить президента СРЮ не соглашаться с ультиматумом, который привезут в Белград Черномырдин и Ахтисаари. Доложил о предательстве спецпредставителя президента РФ маршалу И.Д.Сергееву. Конечно, для Слободана и всего руководства республики такой поступок Черномырдина явился ещё одним психологическим ударом. При объявлении согласованного в Бонне документа Черномырдин вёл себя нагло, заявил, что сербская сторона не имеет права обсуждать документ, она обязана принять его в неизменном виде. Президент Финляндии при этом молчал. Слободан попросил Черномырдина поговорить в узком составе без финнов. В ходе беседы Черномырдин уверял сербское руководство в том, что документ гарантирует немедленное прекращение бомбардировок, сохранение территориальной целостности СРЮ и даже возвращение Косово в состав Сербии. При этом ссылался на его договоренности с американцами. Кто-то из сербского руководства спросил: как скоро Косово может быть возвращено в состав Сербии? Черномырдин ответил: конечно, не завтра, но через два-три месяца, максимум через полгода. Президент Милошевич попросил меня высказаться по этому вопросу. Я сказал честно: если вы подпишете соглашение в таком виде, Косово никогда не вернётся ни в состав Сербии, ни в состав СРЮ.
Поздно ночью ко мне в гостиницу по поручению С.Милошевича приехал генерал Д.Ойданич. С болью проговорили с ним до утра. Не сомкнули глаз и руководители Союзной Югославии. Несколько позднее я получил информацию о том, что ещё в мае 1998 года Черномырдин посетил Америку, где на вилле вице-президента США А.Гора договорился о поддержке на следующих президентских выборах в России его кандидатуры, а в ответ он должен сдать американцам Югославию. Но господь Бог распорядился по-другому: наказал его. Накажет и американцев, и всех предателей и убийц.
Ввод российского десантного батальона в Косово в июне 1999 года вдохнул надежду в многострадальную Сербию и, по моему убеждению, был самым счастливым днём для Слободана за весь период агрессии НАТО. Он впервые за все годы югославской трагедии ощутил реальную русскую помощь. Естественно, ликовали все сербы: русские десантники вошли в святое для каждого серба место — Косово и Метохию. Возродилась надежда, что историческая справедливость будет восстановлена, поруганная честь отомщена. Тем более, что мы, русские, вошли без согласования с американцами, вопреки их воле, при этом, упредив натовцев. Операция готовилась в строгой тайне, даже российский МИД о ней не знал.
Но Слободан знал все её подробности, вместе со своими соратниками-генералами сделал всё возможное для успеха. Более того, когда принимали решение об операции, у нас, особенно у маршала И.Д.Сергеева, возникли опасения: не атакуют ли натовцы наших десантников, и что делать, если это случится? Слободан заверил, а друзья — сербские генералы подтвердили: если ваш батальон будет атакован, НАТО получит всю мощь удара ЮНА, то есть получит наземную операцию, которой в Брюсселе и Вашингтоне страшно боялись. В жарких дискуссиях в военной штаб-квартире в городе Монсе (Бельгия) натовские генералы не сумели убедить ни одну страну альянса действовать в наземной операции в первом эшелоне. Все, видимо, со времён Второй мировой войны помнили, как умеют драться сербы. Поэтому и руководству Минобороны России, и участникам десантного броска весть о решении президента СРЮ поддержать их в случае агрессивных действий натовцев, сербскими силами придала уверенности. Конечно, предполагали или знали об этом в Брюсселе и, видимо, прогнозировали, как будут сражаться против них в едином боевом строю русские и сербы. Именно поэтому генерал М.Джексон, первый командующий КФОР, отказался выполнить приказ У.Кларка атаковать русский батальон.
Последняя моя встреча со Слободаном состоялась в тюремных застенках Гаагского трибунала. Первый день мы готовились к судебному процессу, два последующих дня мы виделись на расстоянии: он сидел на скамье «подсудимых», я за столом свидетеля защиты. Обменивались взглядами, незаметными для судей жестами. Прощаясь в последний день, мы глубоко посмотрели в глаза друг другу, он жестом руки поблагодарил за поддержку. Я не думал, что эта встреча будет последней. Но за эти три дня я ещё лучше разглядел и понял Слободана: он не был сломлен ни предательством, ни позорным судилищем. Он не давал показания, а постоянно атаковал судей, обвинителя, вертлявого англичанина Д.Найса, атаковал натовских фашистов. И в центре своей защиты постоянно держал интересы сербов, своих подчинённых, он защищал свой народ. Слободан был настоящий воин, сражающийся за свою Родину, славянский князь.
С болью в сердце я стоял в почётном карауле на его похоронах, выступил на траурном митинге. Но когда при опускании гроба с телом Слободана зазвучали мелодии его любимых русских песен «Уральская рябинушка» и «Подмосковные вечера», слезы сдержать не смог.
___
ИВАШОВ ЛЕОНИД ГРИГОРЬЕВИЧ — российский военный и общественный деятель, генерал-полковник (в запасе с 2001), президент Академии геополитических проблем, бывший начальник Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны Российской Федерации (1996—2001).
Е.Ю.Гуськова
Слободан Милошевич и мифы его времени
Политический портрет Слободана Милошевича ещё только предстоит написать. Он, безусловно, является исторической личностью, фигурой крупной, а значит — неоднозначной, противоречивой. Во время его правления всем было трудно, все ворчали, ругали его, но… постоянно голосовали за него. Его отставки желали многие политики с мировым именем, и все предпочитали вести переговоры именно с ним. Являясь президентом Сербии, Милошевич был фактическим лидером всей страны.
С.Милошевичу досталось трудное время — время перемен, войн. Его запомнят по тому, что он не смог сохранить Югославию, но мужественно сопротивлялся агрессии, что при нём бомбили страну, но она не встала на колени. Ему всегда будут отдавать должное как мужественному человеку, в одиночку сражавшемуся с толпой ангажированных юристов Гаагского трибунала и погибшему от их рук.
Слободан Милошевич сформировался ещё при Иосипе Броз Тито, единоличном властелине Югославии. Он свято верил в партию, в силу слова, в незыблемость власти, в партийную иерархию, непререкаемость авторитета руководителя. Но когда время потребовало перемен, он пошёл на них в 1990 году, правда, встречая эти перемены осторожно, пытаясь удержать систему в равновесии, без больших потрясений. Он сменил лишь название возглавляемой им коммунистической партии на «социалистическую» и согласился на создание и других политических партий. Однако многопартийная система принесла и неожиданности, и перемены, и новые системы ценностей. Какое-то время в новой системе координат он оставался главным и непререкаемым, продолжал быть самым популярным политическим деятелем республики. Но именно Республики Сербии, поскольку лидеры других частей Югославии уже начали работу по раздружению с федерацией.
С.Милошевич легко добился поста президента Сербии на выборах в декабре 1990 года, когда 65,3% избирателей отдали ему свои голоса. Под сенью его славы баллотировались в парламент и представители Социалистической партии Сербии (СПС). В результате бывшие коммунисты получили в Скупщине 3/4 мест. На выборах 1992 года С.Милошевич и его партия снова победили на выборах, получив поддержку 53,2% избирателей.
Между лидером партии и самой партией, как полагают учёные, специально занимавшиеся исследованием этой проблемы, сложились отношения полной и беспрекословной подчинённости. В СПС не существовало фракций, в партии не было второго или третьего человека. Существовал только один лидер. Через представителей СПС в парламенте Милошевич мог легко проводить свои решения: чисто внешне демократический механизм государственного управления работал исправно (см.: Антонић С. Влада Слободана Милошевића: Покушаj типолошког одређења // Српска политичка мисао. Београд, 1995. № 1. С. 100).
Запад вплоть до 1995 года считал С.Милошевича «самым могучим сербом в бывшей Югославии», ответственным за войну в Хорватии, Боснии и Герцеговине. На Западе были уверены, что именно сербы под его руководством развязали войны в надежде объединить всех сербов этого региона под общим знаменем. Американский посол в Югославии Уоррен Циммерман писал, что он смог понять «мистерию» этого человека. По его мнению, существуют два С.Милошевича. Один — «упрямый, авторитарный, воинственный, со склонностью к созданию хаоса и приверженный силе, с помощью которой он создаст Великую Сербию». Другой — «общителен, любезен, кооперативен, который всегда искал разумные решения для Югославии» (Zimmerman W. Izvori jedne katastrofe / Prevod sa engleskog. — Zagreb: Globus international: Znanje, 1996. S. 43).
Исследование общественного мнения в Белграде в марте 1992 года показало, что 42% опрошенных считали руководство Сербии во главе со Слободаном Милошевичем виноватым в ситуации, в которой находится Сербия. Внешние силы винили 31%, внутренние — 14%. В июле 1992 эти цифры увеличились соответственно до 44,5%, 32,4% и 7%. В ноябре 1993 года большинство (35,7%) уже обвиняли внешний фактор, а руководство во главе с Милошевичем — 30,1%. Следовательно, внешний фактор как причина кризиса в умах сербов стал доминировать. Хотя санкции были введены с целью низвергнуть С.Милошевича, но, по мнению исследователей, его власть укрепилась (см.: Бранковић С. О феномену подржке неуспешноj власти // Српска политичка мисао. Београд, 1994. Бр. 1–4. С. 204). Учёные и политики отдавали должное Милошевичу как вождю, их привлекал факт бесспорности его лидерства, феномен политической стойкости и долгожительства.
После майских выборов 1992 года и вынужденной коалиции с радикалами, националистические идеи радикалов приписывались и СПС, подчёркивалось стремление социалистов к радикализации отношений с албанцами, мусульманами. Такая позиция бывших коммунистов, с одной стороны, поднимала популярность Слободана Милошевича у патриотически настроенной части общества, стремившейся помогать сербам вне Югославии, а, с другой стороны, усиливала негативное отношение Запада к С.Милошевичу вплоть до требований его скорейшей отставки. Запад летом 1992 года начал активно поддерживать новое югославское руководство в лице Милана Панича и Добрицы Чосича, противопоставляя их деятельность политике сербского лидера. Мировое сообщество связывало решение проблем Боснии и Герцеговины и Хорватии исключительно с отставкой С.Милошевича. После 1993 года Слободан Милошевич обнаружил удивительный прагматизм, в котором не было места национальным идеям. Дэвид Оуэн вспоминал, что в частных беседах С.Милошевич признавался, что наделал много ошибок в 1992 году, и называл это время несчастливым. «Может быть, неожиданный успех Чосича и Панича заставил его пересмотреть свою позицию?», — размышлял дипломат (Овен Д. Улазак у босански лонац // НИН. — Београд, 1995. № 2346. С. 53). Фактически после отстранения Д.Чосича Милошевич продолжил его линию, но в другой, менее удачной форме.
Войислав Шешель, более молодой политик, но такой же сильный и харизматичный, говорил о Милошевиче начала 90-х годов: «Когда произошло его столкновение со Стамболичем, только тогда общественность и весь мир увидели его силу, его способность манипулировать, его политический талант, которые никто не должен недооценивать. Он все-таки является политиком большого формата, какие редко появляются.., грандиозная политическая фигура. Поэтому в нём и хорваты, и словенцы, а затем и Запад увидели опасность. Появился вождь... Он высоко образованный человек. Очень интеллигентный человек и имеет большой политический талант» (Seselj V. Milosevic i ja // Duga. Beograd, 1994. 28 maj/10 jun. С. 89—90).
В белградском Институте политических исследований был проведён анализ феномена популярности Слободана Милошевича в югославском обществе. Учёных также интересовал вопрос, почему С.Милошевич, сконцентрировавший в 90-е годы власть в своих руках, имеет столько приверженцев в обществе, побеждал на всех парламентских выборах, даже когда не имел поддержки мирового сообщества, когда проводил столь непопулярную в 1994 и 1995 годах политику разъединения с сербами в Хорватии, Боснии и Герцеговине. Когда в марте 1991 года Белград сотрясался от студенческих протестов против политики властей, остальные области Сербии поддерживали своего вождя, включая и меры репрессий, которые он собирался предпринять. Когда в феврале 1992 года оппозиционные партии собирали подписи под требованием отставки Слободана Милошевича, исследование показало, что в то время Милошевич по сравнению с 1990 годом потерял поддержку всего 1,9% избирателей. Когда летом 1992 года церковь, университет, интеллигенция требовали отставки С.Милошевича, число тех, кто был за его отставку, всего на 0,3% превышало число тех, кто не хотел отставки своего лидера.
Согласно исследованию общественного мнения, в Сербии преобладает гомоцентристское поведение (верят вождю, независимо от его убеждений) среди избирателей. В 1992 году гомоцентристы составляли 55,9% избирателей, а в январе 1995 года — 53,9%. Именно поэтому рейтинг С.Милошевича, хотя и колебался, но был достаточно высоким — 59,6% в 1990-м и 50,3% в 1994 году. Когда Милошевич находился на должности президента Сербии, то, по исследованиям 1996 года, ему верили больше (41%), чем президенту Югославии (32%). А 28% опрошенных в Сербии полагали, что альтернативой существующему режиму может быть только сильная власть, сильный вождь. Больше всего народу нравились такие черты вождя, как хитрость и дипломатичность, решительность и хладнокровие.
* * *
Деятельность Слободана Милошевича и его время овеяны мифами. Одни создавала балканская реальность, а другие «выдумывали» противники, чтобы легче было обвинять, преследовать и наказывать. Упомянем лишь некоторые.
Первое. На Западе очень уверенно раскручивали тезис о сербском национализме С.Милошевича. Его идеями о создании «Великой Сербии» пугали не только Балканы. Этот тезис как аксиому подхватили многие журналисты. Зачем изучать, когда все об этом говорят? Приведём, к примеру, высказывание российского автора Александра Куранова, который пишет, что после 1987 года «идеи «Великой Сербии» становятся определяющими в воззрениях и действиях» Слободана Милошевича (Куранов А. От Пожареваца до Гааги. Этапы диктаторского пути Милошевича // Независимая Газета, 30 июня 2001 г.). Подобный тезис не выдерживает никакой критики.
Политику национальной ориентации приписывают C.Милошевичу, начиная с выступления в Косове в 1987 году. Он держал речь на Косовом поле перед тысячами своих приверженцев. Большинство тамошних сербов до сих пор знают на память речь Слободана Милошевича. «Он нам обещал, что албанцы никогда не будут больше нас убивать, обманывать и изгонять», — говорит один крестьянин. «Первый раз после Тито нам кто-то сказал, что мы должны быть горды, что мы — сербы. Раньше нам было запрещено говорить о своём национальном происхождении, так как Тито говорил, что это негармонично для нации. А что самое главное, Милошевич нам поклялся в тот день, что Косово никогда не будет албанским, так как за него заплачено сербской кровью». С этого времени Милошевич становится настоящим сербским лидером и уже должен соответствовать этой свалившейся на него славе. Но он всегда оставался коммунистом, интернационалистом, и многие напрасно ждали от него поддержки их национальных программ.
Слободан Милошевич никогда открыто не говорил об объединении всех сербских земель в единое государство «Великая Сербия», а только о праве всех сербов жить в одном государстве. Правда, иногда, как вспоминали люди, близко его знавшие, в устных беседах он упоминал, что после достижения мира объединение возможно, но оно должно пройти несколько фаз: культурное объединение, экономическое, а только потом — политическое.
Обратимся к фактам. В июне 1990 года Президиум СФРЮ изучал вопрос «исключения» Словении и Хорватии из СФРЮ при условии, что армия встанет на границе оставшейся территории, в которую войдут и сербы из Хорватии. С.Милошевич настаивал, чтобы армия Югославии «накрыла» сербские территории в Хорватии, и тогда будет не страшен и распад СФРЮ (см.: Jовић Б. Последњи дани СФРJ: Изводи из дневника. — Београд: Политика, 1995.
С. 160—161, 262). Однако армия и руководство Сербии не смогли придти к согласию по этому вопросу.
Позже, когда стало ясно, что Хорватия не останется в рамках СФРЮ, руководство Сербии поставило вопрос о судьбе сербов в других республиках. После принятия новой Конституции Хорватии и соответствующих законов, первых репрессивных действий полиции и активизации автономистов, которые считали, что оставаться в рамках Хорватии без гарантий автономии, без прав, значит обрекать себя на незавидную жизнь, спасение от которой — лишь ассимиляция и переход в католичество, Слободан Милошевич открыто стал говорить: «Все сербы будут жить в одном государстве».
Однако он слабо представлял, какими методами этого надо добиваться. Он рассматривал вполне легальный вариант — референдумы о самоопределении народов, после которых последует отделение от Югославии тех, кто выскажется за отделение, и жизнь в едином югославском государстве всех остальных. По этой схеме все сербы должны были оказаться в составе Югославии. Этот путь оказался нереальным. Следует согласиться с Д.Чосичем, который заметил в одном из интервью: «Все сербы в одном государстве» — скорее эмоциональная, чем политическая реакция на развал Югославии, которую сербы считали своим отечеством. Как политический и национальный девиз она нереальна и несовременна» (Ћосић Д. Интервју... // Вечерње новости. Београд, 1992. 1 авг. С. 1—2).
Но какие бы планы ни строило руководство Сербии и Югославии по объединению сербов, оно не имело сил их осуществлять. Армия была неспособна осуществлять планы в силу разногласий между военным и политическим верхом. Позже, с изменением международной обстановки, руководство Сербии полностью отказалось от всех своих планов по отношению к сербам в Хорватии...
Сербы в Хорватии продолжали верить, что Сербия им поможет, и они объединятся в одном государстве. «Сербы в Республике Сербской и Республике Сербской Крайине на борьбу за свободу и право на жизнь в одном государстве вместе с остальной частью своего народа поднялись с сознанием, что это — совместная борьба и общая цель. Это сознание было для них самой важной мотивацией и самой прочной гарантией», — говорил один из лидеров сербского движения в Хорватии Бора Рашуо.
Сербы Крайины предупреждали Загреб, что они будут предпринимать решительные меры только в том случае, если официальная Хорватия встанет на путь отделения. Когда 20 февраля 1991 года Сабор Хорватии принял Резолюцию «о разъединении» РХ и СФРЮ, Сербское национальное вече и Исполнительное вече САО Крайины 28 февраля приняли Резолюцию о «раздружении» с Республикой Хорватией, в которой было записано: «Сербский народ в САО Крайине и РХ не имеет ни одной причины выходить из югославского государства и потому не признаёт Резолюцию Сабора Хорватии о раздружении с СФРЮ». САОК «остаётся в едином государстве с Республикой Сербией и Черногорией» (Радуловић С. Судбина Крајине. — Београд: Дан Граф, 1996. С. 131). 18 марта Скупщина общины Книн «в функции части Скупщины Сербской автономной области Крайина» приняла решение об окончательном отделении от Республики Хорватии. Все общины САО Крайины присоединились к этой резолюции…
Второе. Не менее устойчивым оказался тезис о том, что причиной восстания албанцев стала полная ликвидация автономии Косова в 1990 году. Это утверждение также нетрудно развенчать.
Во-первых, албанцы поднялись на восстание не в 1990 году, а гораздо раньше. Борьбу за объединение албанских земель они начали ещё в конце XIX века, но продолжили и в XX веке, а особенно после Второй мировой войны.
Сепаратистская деятельность радикально настроенной части албанских группировок в Автономном крае Косово не прекращалась ни на один день. Объединение с Албанией оставалось их главной целью. Они шли к этой цели все годы, шли упорно и настойчиво. Менялись средства и тактика, но цель была неизменной, и она не зависела от статуса края, от количества вкладываемых в его развитие денег, от уровня межнациональных отношений во всей федерации. Так и действовали по этапам: пропаганда национализма — в 50-е годы, демонстрации и провокации — в 60-е, вооружённые вылазки — в 70-е, восстание — в начале 80-х, война за независимость — в конце 90-х.
Во-вторых, албанцы пользовались широкими правами в Югославии, но стремились к отделению, независимо от уровня автономии. Особый статус территориальной политической единицы Косово и Метохия получили сразу после образования ФНРЮ. Каждое послевоенное десятилетие повышало статус Косова и приносило существенное расширение автономии — от Автономной области в составе Сербии в 1945 году до Автономного края с широчайшими полномочиями, практически равноправного с республиками в 1974 году. Косово-Метохийская область уже в 1948 году на заседании представителей районов проголосовала за Устав области, который действовал до февраля 1953 года, когда был принят новый Устав. Верховными органами народной власти в Косове и Метохии определялись Областной народный комитет и Областной исполнительный комитет. Делегаты Косова и Метохии представляли интересы области как в Скупщине Сербии, так и в парламенте Югославии. Конституциями ФНРЮ и Сербии предусматривалось, что Косово-Метохийская область посылает 15 своих представителей непосредственно в Вече народов Народной скупщины ФНРЮ, а также в Скупщину Сербии.
Политическая жизнь в Косове и Метохии в послевоенные годы проходила под знаком широкого вовлечения албанцев в общественную жизнь. Так, Народный фронт в области объединил 227 358 албанцев в более чем 57 тыс. организациях. В местных Народных комитетах в 1948 году работали 64% албанцев, а в районных — 60%, хотя грамотным к концу войны было всего 10% населения края. Среди албанцев — членов партии в 1949 году 743 человека были неграмотными, 943 — полуграмотными, а 1 409 — самоучки. Постепенно проводились акции по обучению албанцев грамоте, по снятию паранджи, по их включению в экономическую и культурную жизнь республики и страны. До 1947 года в Косове были открыты 243 школы, одна гимназия, одна педагогическая школа, 88 читален. Каждый албанец, научившийся писать, получал работу в администрации или партийных структурах (см.: Павловић М. Албанци (Шиптари) у Србији и Југославији 1944 – 1991 // Косово и Метохија у великоалбанским плановима: 1878—2000. — Београд: Инст. за савремену историју, 2001.
С. 147—150). Языковое равноправие албанцев на практике подтверждалось осуществлением административных дел, наряду с сербско-хорватским, и на албанском языке на всех уровнях.
Однако албанцы Косова не были довольны своей судьбой в составе Югославии, даже когда край получил статус автономной области. Во всяком случае, в этом уверял руководство СССР лидер Албании Энвер Ходжа. Он писал в ЦК ВКП(б) 1949 году, что «демократические и национальные права албанского национального меньшинства Косова и Метохии совершенно не соблюдаются. Никакой связи с Албанией!» (Письмо Э.Ходжи в ЦК ВКП(б) о предыстории возникновения косовского вопроса и методах его решения // Восточная Европа в документах российских архивов. 1944—1953. — Москва-Новосибирск: Сибирский хронограф, 1998. С. 209). Именно связь с Албанией и возможность присоединения к Албании были основными критериями оценки уровня демократии в крае. Предоставление Косову автономии, открытие албанских школ в Косово и Метохии Э.Ходжа расценил как демагогию, поскольку албанский «идеал — соединение с Албанией — остался неосуществлённым» (там же). После 1948 года Э.Ходжа считал, что настал удобный момент для начала борьбы албанского населения в Югославии «за своё освобождение», что борьба должна быть жёсткой, бескомпромиссной, не исключающей вооружённое восстание (см.: там же. С. 212).
Среди албанцев, даже членов партии, как видно из партийных документов, устойчивыми были националистические идеи, которые на протяжении всего послевоенного периода выражались в стремлении создать на территории Косова и Метохии самостоятельную республику. Это проявлялось в нелояльном отношении к югославскому государству, соответственно власти; неприязненном отношении к неалбанскому населению края. К этому можно добавить и конкретные организационные усилия для достижения поставленных политических целей.
Пути поиска выхода из ситуации привели руководство Сербии к убеждению, что только централизация власти и упразднение ряда полномочий краевой власти сможет нормализовать ситуацию. Серьёзной критике подверглись равные отношения между республикой и краями. Доминирующей становилась точка зрения, что Конституция 1974 года ослабила Сербию, лишила её права на собственное государство. Скупщина Сербии в марте 1989 года приняла поправки к Конституции Сербии, а в сентябре 1990 года — новую Конституцию Сербии, которые были встречены «в штыки» в Косове, поскольку понижали уровень автономии края. Конституция свела правовой статус краёв к территориальной и культурной автономии, лишив их всех элементов государственности. В условиях растущего национализма во всех республиках руководство Сербии пошло на ограничение (но не ликвидацию!) автономии края. Протест албанцев края последовал незамедлительно — в крае развернулась кампания гражданского неповиновения и началась массовая забастовка.
Генеральный секретарь ООН Бутрос Бутрос-Гали отмечал в то время: «По словам правительства, реформа была необходима в связи с тем, что Сербия была серьёзно парализована широкой независимостью, которой обладали края. Многие законодательные и судебные функции краевых органов были переданы в Республику». Автономные края сохранили полномочия в отношении краевого бюджета, вопросов культуры, образования, здравоохранения, использования языков и других вопросов (Документ ООН. A/51/665; S/1996/931).
Изменения в статусе Косова вызвали в крае широкие демонстрации и стычки с полицией. В январе 1990 года в демонстрациях уже участвовали около 40 тыс. албанцев. С этого времени выступления албанцев стали приобретать массовый характер. 2 июля 1990 года албанские делегаты Скупщины Косова проголосовали за «Конституционную декларацию», которая провозглашала Косово республикой. В ответ Скупщина Сербии распустила Скупщину Косова, обосновывая это решение царящими в крае беззаконием и нарушением порядка. Тогда 7 сентября делегаты распущенной Скупщины в обстановке полной секретности приняли новую Конституцию края, провозгласившую Косово республикой, граждане которой должны сами решать свою судьбу. Этот акт был расценен в Сербии как антиконституционный и подрывающий территориальную целостность республики.
Однако все меры по политической и экономической стабилизации положения в крае оказались неэффективными. Конфликт перерос республиканские границы и стал острейшей проблемой всей страны, которую в течение 10 лет не удавалось решить ни с помощью вооружённых сил, ни путём принятия соответствующих партийных резолюций и постановлений, ни ограничением автономии.
Со времени принятия Конституции Сербии албанцы считают, что автономия края уничтожена. В крае развернулась кампания гражданского неповиновения. Как только США стали активно поддерживать албанцев, они подхватили этот тезис, и вскоре журналисты всего мира, а за ними и политики, стали обвинять Белград в нарушении прав человека и ликвидации автономии Косова и Метохии.
Если говорить коротко, то суть проблемы в Косове состояла в столкновении интересов большинства албанского населения края, стремившегося отделиться от Сербии, создать своё национальное государство на Балканах, объединившись с Албанией, и интересов Республики Сербии, отстаивающей целостность своей территории. И та, и другая стороны использовали для достижения собственных целей все доступные меры. Нарушение прав человека в крае, вызванное усиленным полицейским режимом, является в равной степени и последствием отказа албанцев использовать предоставленные им Конституцией Сербии права. Они бойкотировали выборы, а могли бы управлять всеми краевыми органами власти, иметь 30 депутатских мест в Скупщине Сербии и участвовать в решении общегосударственных вопросов. Проблемы в просвещении во многом созданы бойкотом системы образования Югославии и нежеланием признавать государственные институты страны, в которой живут.
Таких мифов, ложной информации было «вброшено» в сознание мировой общественности много. Связано это было с желанием США сместить С.Милошевича с поста руководителя страны и тем самым создать на Балканах послушное марионеточное государство. Для этого оно должно быть небольшим, включать только земли собственно Сербии без автономных краев.
Насколько было возможно, Слободан Милошевич сопротивлялся этому процессу, но силы оказались неравными. Отстоять свою позицию он попытался в Гаагском трибунале. «Меня обвиняют в том, что я защищал свой народ законными методами на основе права на самооборону, которое имеет каждая нация. Это было моей честью и моей привилегией — защищать мой народ от преступной агрессии и от терроризма... Правда не утонет в потоке лживых обвинений. Я не имею ни малейшего намерения быть оправданным в чём-то, чего я никогда не совершал, от обвинений, которые полностью сфабрикованы и весьма далеки от истины», — говорил он в трибунале в 2001 году.
В вводной речи на процессе С. Милошевич подчеркнул, что для него — большая привилегия бороться против уродливых явлений несправедливости и лжи, окутавшей все события 90-х годов и «иметь в союзниках истину и справедливость» (Говорят свидетели защиты. Суд над Слободаном Милошевичем // М.: Вече, 2005. С. 116). За процессом следила вся страна. И вся страна была едина во мнении, что он мужественно, стоически и самоотверженно отстаивает честь и достоинство сербского народа и историческую истину.
___
ГУСЬКОВА ЕЛЕНА ЮРЬЕВНА — доктор исторических наук, руководитель Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН. Избрана иностранным членом Сербской Академии Наук и Искусств по отделению исторических наук (2006).
А.Б.Мезяев
Политическое и международно-правовое значение процесса Слободана Милошевича для всемирной истории и международного права
Слободан Милошевич был убит в Гаагской тюрьме, конечно же, не случайно. Для Запада, контролирующего деятельность Международного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ), было чрезвычайно важно осудить С.Милошевича и юридически оправдать свою агрессию против Югославии. Однако они недооценили силу президента Милошевича. Его защита была столь мощной и разрушительной для трибунала, что оставался лишь один выход — прекратить процесс без вынесения какого-либо приговора. Известный русский философ А.А.Зиновьев писал, что Запад совершил ошибку, начав судебный процесс против С.Милошевича, недооценив его личностный фактор (см.: Предисловие А.А.Зиновьева к книге А.Б.Мезяева «Процесс против Слободана Милошевича в Гаагском трибунале. Записки из зала суда». — Казань, 2006).
На мой взгляд, ошибка была совершена намного раньше — самим фактом создания МТБЮ. Создатели трибунала полагали, что факты вынесения международных судебных решений, «освящающих» любые политические фальсификации, будут достаточными для того, чтобы правда была навсегда искажена или вообще стёрта из памяти людской. Эти расчёты в основном оправдывались до начала процесса С.Милошевича. Но ошибка инициаторов суда состояла в том, что судебный процесс состоит не только из окончательного решения суда, но и из его хода, когда представляются как свидетели обвинения, так и свидетели защиты. И вот как раз этот самый ход процесса и показал, что Запад допустил суд над самим собой, ибо Слободан Милошевич доказал не только свою невиновность, но главное — доказал вину тех, кто действительно разрушал Югославию и Сербию. Конечно, обличение преступлений Запада против суверенных государств мира происходило и ранее, происходит оно и сейчас, в том числе со стороны высших руководителей стран мира (Куба, Иран, Ливия), но впервые в мировой истории эти обличения состоялись в международном суде, и по ним были представлены доказательства.
Если кратко сформулировать тот вклад в мировую историю и международное право, который внёс С.Милошевич своей самоотверженной борьбой во время своего судебного процесса, то, прежде всего, следует выделить такие вопросы, как роль государств в разрушении Югославии; роль государств в подготовке и осуществлении агрессии против СРЮ в 1999 году; роль международных организаций и средств массовой информации в этих преступлениях; и, наконец, несостоятельность Международного трибунала и его реальная роль в системе современных отношений.
Процесс «Прокурор против С.Милошевича» ещё предстоит изучить в полной мере. Изучать его будут историки, политологи, юристы. В настоящей статье нам хотелось бы остановиться на некоторых международно-правовых аспектах этого процесса.
Один из важнейших аспектов процесса заключается в том, что Слободан Милошевич не только сам доказывал вину Запада и его соучастника в лице МТБЮ, но и своей блестящей тактикой заставлял сам МТБЮ работать на собственное разрушение.
Один из ярких примеров такого саморазрушения и самодискредитации МТБЮ — насильственное назначение адвоката. Первая попытка навязать С.Милошевичу адвоката была предпринята ещё до начала процесса, в 2001 году. Затем эти попытки периодически повторялись. Так, вопрос о назначении адвоката был поднят уже в первый день доставки Милошевича в трибунал 3 июля 2001 года. Затем были неоднократные попытки со стороны прокуратуры заставить судебную палату принять решение о назначении адвоката в связи с болезнью Слободана Милошевича, когда он не мог присутствовать на судебных заседаниях (см. стенограммы заседаний от 30 августа 2001 г., от 18 декабря 2002 г. и от 30 сентября 2003 г.; последнее заседание было практически полностью посвящено вопросу назначения адвоката). До апреля 2004 года, когда было вынесено последнее решение по данному вопросу, судебная палата отказывала прокуратуре в её запросах (см.: Prosecutor v. Slobodan Milosevic, Reasons for [the Trial Chamber] Decision on the Prosecution Motion concerning the Assignment of Counsel of 4.04.2003).
Однако 3 сентября 2004 года судебная палата Гаагского трибунала в составе П.Робинсона, О-Гон Квона и Й.Бономи приняла решение, которое привело к самому тяжёлому кризису за всю, и так непростую, историю процесса. С.Милошевичу был насильственно назначен адвокат. Постановляющая часть решения суда гласила: «Назначить обвиняемому адвоката, который должен действовать таким образом, чтобы обеспечить фундаментальные права обвиняемого и честный и справедливый процесс. Назначенный адвокат должен определять, как представлять защиту обвиняемого, и с этой целью он может: — представлять обвиняемого по подготовке и проведению допроса свидетелей, которых назначенный адвокат сочтёт нужным пригласить; — представлять любые документы по вопросам права и фактов; — запрашивать судебную палату об издании распоряжений, которые бы позволили адвокату представить защиту полным образом, включая издание ордеров на принудительный привод свидетелей в суд…» (см.: Prosecutor v. Slobodan Milosevic, Reasons for [the Trial Chamber] Decision on Assignment of Defence Counsel of 22.09.2004, para 69).
Таким образом, неоднократные попытки навязать С.Милошевичу адвоката увенчались «успехом». Почему же столь скандальное событие, как насильственное назначение адвоката обвиняемому в середине процесса, да ещё и в нарушение норм международного права, всё-таки произошло? Это произошло только потому, что полностью провалилась Обвинительная часть процесса, когда проводивший перекрёстные допросы Милошевич доказал ложь практически каждого свидетеля обвинения. Срыв Обвинительной части процесса был очевиден. Было очевидным и то, что Гаагский трибунал смирился с его провалом* и принял решение хотя бы сорвать Защитную часть. Первой попыткой срыва Защитной части стало решение суда о предоставлении Слободану Милошевичу всего трёх месяцев для подготовки своей защиты. Для сравнения: на доказательство 66 пунктов обвинения работало более тысячи сотрудников МТБЮ в течение полутора лет. Причина такого «справедливого» решения была обозначена в решении суда достаточно открыто. Более того, она звучала даже с издёвкой: «Обвиняемый сам отказался от адвоката и всех благ , которые с этим связаны » (Appeals Chamber Decision on the Interlocutоry Appeal be the Amici Curiae against the Trial Chamber Order concerning the Presentation and Preparation of the Defence Case of 20.01.2004, para 19).
Следующей попыткой, «на всякий случай», трибунал ещё и ограничил время Защитной части до 150 дней. Опять-таки для сравнения: прокуратура имела 300 дней! Защита С.Милошевича должна была быть сорвана, ибо она опасна не только тем, что, безусловно, докажет его невиновность. Главное в том, что она докажет виновность реальных преступников. А это — опасность разрушения уже не дела «Прокурор против С.Милошевича», это угроза разрушения самого Гаагского трибунала, ибо он был создан по замыслу реальных преступников югославской войны и с целью их оправдания путём ложного обвинения других. Казалось, что, после всех препон в организации Защитной части процесса, дело сделано, и Слободан Милошевич не сможет подготовить и успешно провести свою защиту. Однако Милошевич выстоял и на этот раз. Хотя и ценой значительного ухудшения состояния своего здоровья, но он подготовил свою Защитную часть и был готов дать бой всем обвинениям против него… И вот именно в этот момент, когда стало ясно, что Защитная часть состоится и обещает быть не просто успешной, но разрушительной для самого трибунала, Милошевичу насильственно назначают адвоката. Официальной причиной насильственного назначения адвоката судебная палата назвала «плохое состояние здоровья» С.Милошевича и необходимость обеспечить «быстрое рассмотрение дела».
Действительно, одна из задач, которая поставлена Статутом Гаагского трибунала, это — «обеспечение быстрого рассмотрения дела». Однако кроме быстроты, трибунал обязан обеспечить справедливое судебное разбирательство. И вот это как раз и стало проблемой. Дело в том, что судебный процесс не может быть признан справедливым, если во время него были нарушены права обвиняемого. Более того — основные права.
Статья 21 Статута Гаагского трибунала установила, что обвиняемый имеет права «как минимум» на ряд гарантий, включая право быть судимым «в его присутствии и защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника». Все основные международные договоры по правам человека предусматривают право на защиту себя лично от уголовного преследования как неотъемлемое и безусловное право. Это предусмотрено в Международном Пакте о гражданских и политических правах (ст. 14) и в Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ст. 3). Во всех документах право обвиняемого защищаться лично сформулировано как основополагающее, минимальное право, и не предусматривает никаких оговорок или исключений. Таким образом, Гаагский трибунал лишил С.Милошевича минимальных прав, установленных целым рядом международно-правовых актов, а также Статутом самого трибунала.
Столь грубое нарушение норм международного права и даже собственного Статута не могло не потребовать от трибунала попыток оправдаться. Это, конечно, было сделано. Но эта попытка оправдать отмену международно-правового определения минимальных гарантий обвиняемого, составляющих основу справедливого судебного процесса, не выдерживает никакой критики. Создаётся впечатление, что Гаагский трибунал не предполагает, что его решения будут читаться юристами-международниками. О спешке, в которой готовилось решение, и о трудностях, связанных с его обоснованием, говорит и тот факт, что первоначально решение было вынесено (точнее — оглашено) 3 сентября, а письменное обоснование было опубликовано ... через три недели!
Рассмотрим некоторые аргументы суда. В своём решении судебная палата, ссылалась на медицинское заключение двух врачей — тюремного и «независимого» (но почему-то из Бельгии — страны НАТО, которая участвовала в бомбардировках Югославии для свержения Милошевича…). В заключении эти врачи утверждали, что состояние здоровья Слободана Милошевича столь плохое, что он не может защищать себя сам. Учитывая тот факт, что за прошедшие три года судебный процесс несколько раз прерывался из-за тяжёлой болезни С.Милошевича, судьи сделали вывод: ему «необходим адвокат». В условиях, когда в ряде международных договоров и даже в самом Статуте МТБЮ право обвиняемого на защиту лично предусмотрено как неотъемлемое, трибуналу пришлось использовать своё толкование и норм международного права, и своего Статута. Благо, они «объясняют» свои нарушения международного права далеко не в первый раз**. Схема «толкования» представляется следующей: 1) Право на защиту лично не является абсолютным. 2) Милошевич постоянно болеет, и его болезнь прогрессирует. 3) Для обеспечения быстрого рассмотрения дела теперь необходим адвокат.
На слушаниях в сентябре 2004 года С.Милошевич обратил внимание судьи П.Робинсона на то, что председателю Совета Безопасности ООН была передана петиция более ста юристов-международников из 17 стран мира, в которой они изложили свою аргументацию, убедительно доказывающую незаконность насильственного назначения адвоката: «С.Милошевич: Я собираюсь зачитать несколько цитат из этого документа, господин Робинсон. Судья Робинсон: (Отключает микрофон): Нет. Я останавливаю вас. Я не буду это слушать. И суд не будет это слушать. Мы уже всё решили» (см. стенограмму судебного заседания от 2 сентября 2004 г. С. 32359).
Отказ суда заслушать аргументацию более ста юристов мира вполне понятен. Конечно, судья Робинсон был ознакомлен с этим текстом, и он понимал, что петиция не оставляет камня на камне от «толкования» судебной палаты. Так, в петиции отмечалось, что насильственное назначение адвоката нарушает не только международное право, Статут самого трибунала, но и предыдущие решения этой же самой судебной палаты. Статут Гаагского трибунала обязывает судей обеспечить справедливый и быстрый процесс с полным соблюдением прав обвиняемого. Полным!!! Однако, подчёркивается в петиции, быстрота стала самым важным фактором, волнующим судебную палату, особенно в тот момент, когда обвиняемый готов представить основные и потенциально сложные свидетельства в свою защиту***.
Весьма чётко определил ситуацию итальянский профессор международного права Альдо Бернардини (Рим): «Судьи должны знать, что никакая аналогия или больше чем расширительное толкование права невозможны. In claris non fit interpretatio — никакое [своё] толкование не допустимо там, где буква закона ясна. Статья 21.4 Статута МТБЮ ясно устанавливает, что обвиняемому «должны быть обеспечены следующие минимальные гарантии: «…d) быть судимым в его присутствии и защищать себя лично или посредством выбранного им самим адвоката». Данная формулировка ясна и не допускает никаких отклонений или исключений. Трибунал не может заставлять обвиняемого выбирать ни между «защитой лично» и «защитой посредством адвоката», ни оказывать давление в отношении выбора адвоката» (Письмо протеста профессора Бернардини от 3 сентября 2004 г.).
Даже если и поверить в то, что необходимость провести «быстрый суд» была главной причиной, побудившей трибунал назначить Слободану Милошевичу адвоката, следует признать, что решение от 22 сентября 2004 года не достигло заявленной цели и содержит грубую ошибку применения права. «Скорость» процесса является элементом справедливого судебного процесса лишь в определённых границах. Так, например, цель установления истины не может быть принесена в жертву скорости рассмотрения дела. То же самое относится и к минимальным гарантиям прав обвиняемого. Таким образом, скорость рассмотрения дела является факультативной по отношению к основным понятиям, прежде всего, по отношению к установлению истины и соблюдению прав обвиняемого. Кроме того, абстрактное, формально не определённое понятие скорости было поставлено над чётко определённым понятием гарантий обвиняемого. Эта чёткость достигается применением понятия «минимальные». С учётом всех обстоятельств данного дела, судебный процесс с перерывами, вызванными болезнью обвиняемого, не противоречит принципу быстроты рассмотрения дела! Таким образом, данное решение является, прежде всего, манипуляцией толкования понятия «быстрота».
Особо привлекает к себе внимание несостоятельность источников, применённых судом для оправдания своего решения. Так, центральный тезис обоснования — «право на защиту лично не является абсолютным» доказывался с помощью ссылок на судебную практику отдельных государств. Во-первых, ссылка на «практику государств» постоянно оборачивается ссылкой на практику Великобритании, США и ещё нескольких стран Запада (что вполне объяснимо, учитывая, что большинство сотрудников трибунала — англичане и другие представители стран англо-американского права и стран НАТО). Во-вторых, решения иностранных судов не являются источниками международного права, но только вспомогательными средствами толкования. Таким образом, применимость судебной практики государств при вынесении решения по делу ограничивается лишь возможностью иллюстрации однотипного толкования реальных источников права. Иными словами, иностранное судебное решение может быть приведено только в качестве примера того, что разные государства приходят к тем же выводам при применении реального источника права, к тем же результатам, что и данный суд. В анализируемом же решении судебная практика нескольких государств была представлена в качестве нормы международного права, причём — в нарушение реальных норм международного права! Этот трюк наглядно доказывает полную юридическую несостоятельность данного решения.
Более того, суд нарушил и другой фундаментальный принцип допустимости ссылок на те или иные судебные решения — принцип применимости. Строго говоря, даже в национальном праве отдельных государств не все судебные решения, а только судебные прецеденты, рассматриваются как источники права. Фундаментальной характеристикой судебного прецедента является признак применимости, то есть наличия идентичных обстоятельств двух дел. Что же мы наблюдаем при попытке применить отдельные судебные решения в деле С.Милошевича? Решения судов Англии и США по делам о сексуальных домогательствах! Комментарии излишни. Неприменимость данных решений в «деле» Милошевича очевидна.
Однако в аргументации суда, кроме её юридической несостоятельности, имеется ещё и цинизм высшей пробы. Во время одного из судебных заседаний судья Квон пытался уговорить Слободана Милошевича прекратить сопротивление следующими словами: «Господин Милошевич, мы только заботимся о вашем здоровье». Оценить весь цинизм этой заботы может только тот, кто видел, когда С.Милошевича доставили в зал суда, в тот момент, когда его давление составляло 240 на 135 (!!!). В этот день на глазах у всего мира была по существу предпринята попытка убийства Слободана Милошевича, ибо иначе такие действия квалифицировать просто невозможно. И вот теперь, после трёх лет издевательств и жестокого обращения (о чём Милошевич неоднократно жаловался суду — и всё безрезультатно!) судьи «вдруг» озаботились» его здоровьем. Судья Квон продолжал: «Мы защищаем вас, господин Милошевич, от вас самого. Если мы позволим вам защищаться самому, ваше здоровье ухудшится». Примечательно, однако, что судьи обосновали своё решение на заключении двух своих врачей, объективность которых была оспорена, но — запретил новую независимую врачебную экспертизу!
Данный вопрос рассматривался и в Апелляционной палате трибунала. Назначенный «адвокатом» С.Милошевича англичанин Стивен Кэй, обратил внимание Апелляционной палаты на то, что «его» подзащитный не признал обвинения прокуратуры в саботаже назначенного лечения и для доказательства этого потребовал новую экспертизу независимых врачей из Югославии, России и Греции. Судебная палата большинством голосов отказала в назначении новой экспертизы. Кэй назвал это очевидной ошибкой в осуществлении палатой своих полномочий. Он заявил, что данный вопрос «затрагивает права обвиняемого и всю Защитную часть процесса вообще, а среди основных прав обвиняемого нет более важного права, чем представлять свою защиту именно так, как хочёт её сам обвиняемый, а не кто-либо ещё» (Стенограмма слушаний в Апелляционной палате от 21 октября 2004 г. С. 11, 13).
Важно отметить, что здесь особую «прыткость» проявил прокурор трибунала Джеффри Найс, который сознательно распускал слухи о том, что ухудшение состояния здоровья С.Милошевича происходит по … его собственной вине, так как он не следует указаниям врачей и не принимает лекарств, прописанных ему тюремными врачами. Лживость этих утверждений была доказана самим С.Милошевичем, который на судебных слушаниях заявил: «Получается, что вы сами не знаете, что происходит в вашей собственной тюрьме. Как ваш заключённый, я обязан принимать все предписанные мне лекарства в присутствии охраны. После этого они проверяют «проглоченность» лекарства и фиксируют это в своём журнале» (см. стенограмму судебного заседания 1 сентября 2004 г. С. 32329).
О том, что целью насильственного назначения адвоката Милошевичу была не забота о его здоровье и уж тем более не обеспечение справедливого судебного процесса, говорят и другие факты. На фоне абсолютно незаконного и столь грубым образом совершённого навязывания адвоката этот аспект остался несколько в тени, но он выдаёт Гаагский трибунал с головой. Речь идёт о том, что вновь назначенному защитнику Стивену Кэю не было предоставлено ни одного дня (!!!) для подготовки защиты. Новому адвокату было предписано начать защиту буквально на следующий день. А ведь Статут самого трибунала предусматривает обязанность суда предоставить обвиняемому «достаточное время для подготовки защиты» (Статут трибунала, ст. 21.4.b).
Такую рекомендацию суду, кстати, сделал прокурор Дж.Найс. Несмотря на то, что рекомендация Найса была удивительно наглой и, более того, прямо противоречила Статуту трибунала, суд безоговорочно последовал ей. На вопрос судьи Квона, потребуется ли назначенному адвокату дополнительное время для подготовки защиты (какой вопрос!!!), прокурор Найс ответил буквально следующее: «За то время, пока будут давать показания первые свидетели, назначенный адвокат войдёт в курс дела» (см. стенограмму судебного заседания 1 сентября 2004 г. С. 32312). Как ни странно, но суд последовал этой рекомендации. Ещё более странно, что не потребовал времени для подготовки защиты своего обвиняемого … и сам назначенный адвокат С.Кэй!
Особое место, конечно, следует уделить поведению свидетелей защиты. Оно сыграло в данной истории решающую роль. Сразу же после объявления о насильственном назначении Слободану Милошевичу адвоката, свидетели защиты стали отказываться прибыть в Гаагу для дачи показаний. При этом все свидетели заявляли свою решимость дать показания, но только после того, как С.Милошевичу вернут его право на защиту. Отказ свидетелей защиты участвовать в фарсе был столь массовым, что суд был вынужден отступить. Процесс просто не мог продолжаться, так как не оказалось свидетелей, согласившихся прибыть в суд.
Поиск разрешения кризиса был длительным и сумбурным. Первоначально планировалось просто выписывать ордеры на принудительный привод свидетелей для дачи показаний. Однако это означало дискредитировать себя полностью. Не был готов суд и к тому, чтобы решить ситуацию с отказом свидетелей давать свои показания и после принудительного привода в зал суда. Несмотря на провал своей попытки сорвать защиту С.Милошевича, суд пытался сохранить своё лицо и делать вид, что ситуацию полностью контролируют. На одном из заседаний судьи предупредили Милошевича, что независимо от его позиции и позиции свидетелей процесс всё равно будет продолжаться и вся ответственность (читай: за отсутствие показаний в его защиту) будет полностью лежать на нём самом! (см.: там же. С. 64724). Не вышло. В связи уже не с угрозой срыва, а наступившим срывом процесса, Апелляционная палата была вынуждена вернуть Слободану Милошевичу право защищаться самому.
Может возникнуть вопрос, не являлось ли поведение свидетелей попыткой оказать давление на суд? Британский судья лорд Й.Бономи попытался свести массовый отказ свидетелей защиты к тому, что это «всего лишь их собственная интерпретация» событий. Однако следует иметь в виду, что свидетели защиты — это не свидетели прокуратуры, которые давали показания то под угрозами, то взамен на вполне материальные блага****. Свидетели С.Милошевича — люди иного уровня. Они вполне способны самостоятельно, без гаагских судей, оценить сложность ситуации. Поэтому в определённой степени можно согласиться с квалификацией данной ситуации, данной Бономи. Это, действительно, было их, свидетелей, собственное толкование права. И с этим толкованием, безусловно, можно согласиться. Право на сопротивление незаконной власти и вообще беззаконию, несмотря на то, что оно зафиксировано в немногих правовых актах, является нашим неотъемлемым нравственным и юридическим правом. Свидетели защиты совершенно обоснованно использовали своё право на сопротивление беззаконию. Вся проблема МТБЮ в том, что свидетели защиты оказались людьми, способными самостоятельно отделить законность от произвола. Определение законности и его «толкование» не являются исключительной компетенцией лорда Бономи. Это находится в компетенции любого потенциального свидетеля, вызываемого в Гаагский трибунал. Свидетели имеют право решать, участвовать ли им в судебном процессе, который они рассматривают как показательный политический процесс. Это их безусловное право.
Российские свидетели также отказались от участия в таком процессе на абсолютно законных основаниях. Так, бывший председатель Совета министров СССР Н.И.Рыжков в своём заявлении указал, что он был приглашён свидетелем Слободаном Милошевичем и дал своё согласие именно ему, а не Кэю, которого Милошевич не признаёт в качестве своего адвоката (Заявление Н.И.Рыжкова // Сообщение информационного агентства РИА-Новости от 7 сентября 2004 г.). Бывший председатель Правительства РФ Е.М.Примаков заявил, что «прямое нарушение международного права» со стороны трибунала вынудило его отказаться от выступления в качестве свидетеля (Заявление Е.М.Примакова // РИА-Новости, 21 сентября 2004 г.). Итог всем аргументам 265 свидетелей, отказавшихся от участия в таком процессе, подвёл бывший начальник Управления международных связей Генерального штаба армии РФ генерал Л.Ивашов. Он заявил, что «в сложившихся обстоятельствах мои показания могут быть использованы не в пользу, а против С.Милошевича, и не будут служить установлению истины». «Я отказываюсь участвовать в таком процессе», — заявил Л.Ивашов (Заявление Л.Г.Ивашова // РИА-Новости, 9 сентября 2004 г.).
Оказавшись в полной изоляции, С.Кэй подал … апелляцию на своё собственное назначение! Таким образом, формально выполняя «волю своего клиента», Кэй подал апелляцию на своё собственное решение согласиться стать адвокатом Слободана Милошевича.
В своём решении от 1 ноября 2004 года Апелляционная палата Гаагского трибунала постановила, что решение о назначении адвокатов было правильным, но … до тех пор, пока С.Милошевич здоров и может присутствовать на судебных заседаниях, он может лично вести свою защиту (см.: Appeals Chamber Decision on Interlocutory Appeal of the Trial Chamber’s Decision on the Assignment of Defense Counsel of 1.11.2004, paras 19 and 20).
Нет смысла комментировать данное решение. Очевидно, что оно полностью противоречит аргументам судебной палаты, но при этом подтверждает правоту принятого ею решения. Комментарии излишни потому, что абсолютно ясна причина такого решения — надо было спасать процесс и одновременно спасти лицо суда.
Что касается С.Кэя и Дж.Хиггинс (второго назначенного адвоката), то, оказавшись в полной изоляции (из-за бойкота свидетелей) и даже без какой-либо работы (после решения Апелляционной палаты), они подали прошение об отставке. В течение трёх драматических дней слушаний по их прошению Кэй и Хиггинс пытались доказать, что они более не могут выполнять свои обязанности в данном деле.
Однако и сам суд оказался в ситуации не менее сложной, чем Кэй. Апелляционная палата, вернув С.Милошевичу право защищаться лично, в то же время подтвердила «правильность» назначения ему адвоката. Попытка сохранить лицо судебной палате и всему трибуналу, привела к вынесению решения, которое невозможно выполнить. Более чем через месяц после завершения слушаний об отставке судебная палата вынесла своё решение. Она отказалась удовлетворить прошение об отставке Кэя и Хиггинс. Фактически единственным аргументом суда было то, что она «не установила никаких причин, оправдывающих отставку адвокатов» (Prosecutor v.Slobodan Milosevic, Trial Chamber Decision on Assigned Counsel’s Motion for Withdrawal of 7.12.2004, para 26). Остались без ответа практически все аргументы Кэя, включая аргумент о том, что адвокат не может проводить защиту, которую он не знает. Проведение же «своей» (то есть Кэя) защиты, чего требовали от него судьи, означает нарушение основополагающего принципа деятельности адвоката — «представлять» своего подзащитного. В создавшейся же ситуации С.Кэй может представлять кого угодно: себя, суд, прокуратуру, но только не «своего подзащитного».
Официальными причинами решения судебной палаты от 22 сентября 2004 года были названы плохое здоровье обвиняемого и необходимость положить конец частым перерывам в ходе процесса из-за болезни обвиняемого. Каков же оказался результат решения? Была ли решена проблема здоровья Слободана Милошевича? Нет. Наоборот, психологический стресс из-за грубейшего нарушения его прав мог только усилить течение болезни. (Об этом весьма настойчиво упоминал судьям С.Кэй — ответа со стороны судей не последовало, они просто проигнорировали этот аргумент). Даже если бы С.Милошевич и принял «помощь» адвоката, это никак не сняло бы с него нагрузки по подготовке защиты: инструктаж адвоката, ничего не знающего о деле и свидетелях, поглотил бы не меньшее, если не большее, время, чем самостоятельная работа со свидетелями. Была решена проблема «справедливого судебного процесса»? Нет. Изъятие у обвиняемого его минимального права не требует здесь особых комментариев. Наконец, может быть, несмотря на всё, была решена проблема перерывов в процессе и обеспечение его быстрого хода? Нет, и эта цель достигнута не была. Наоборот, назначение адвоката в середине процесса неизбежно должно было повлечь новую остановку процесса для того, чтобы дать время вновь назначенному адвокату подготовить защиту. Этот перерыв не состоялся только потому, что, вопреки своим обязанностям, суд не предоставил, а «адвокат» не потребовал такой перерыв. Таким образом, ни одна из заявленных целей не была и не могла быть достигнутой данным решением.
Можно ли было достигнуть этих целей, даже если поверить, что они были реальной мотивацией судебной палаты, другими средствами? Да, это было возможно. Во-первых, необходимо было прекратить все препятствия, которые чинились обвиняемому в подготовке его защиты, а также прекратить нарушения его прав во время содержания под стражей*****. Во-вторых, необходимо было сделать перерыв для восстановления здоровья обвиняемого и подготовки его защиты, по крайней мере, на тот же период времени, который имела прокуратура. В-третьих, следовало освободить Слободана Милошевича из-под стражи. Это допускается правилами трибунала, и в ряде случаев обвиняемые (в основном, албанцы, хорваты и мусульмане) находились на свободе. Недостижение ни одной из заявленных целей и возможность достижения их другими средствами и способами является ещё одним доказательством наличия иных целей.
К сожалению, мы не можем сказать о том, что эти иные цели не были достигнуты. Да, часть из них достигнута не была, но другая часть этих скрытых целей достигнута. Несмотря на то, что трибунал был вынужден отменить назначение постоянно действующих и проводящих свою защиту адвокатов, всё-таки эти адвокаты назначены и продолжают действовать в качестве stand by counsel. Была предпринята новая попытка вывести С.Милошевича из личной защиты, когда свидетель К.Булатович был, по сути, обманут, и его попытались допросить в отсутствии обвиняемого. И вновь проявилась разница между свидетелями обвинения и свидетелями защиты — ценой собственной свободы К.Булатович отказался участвовать в нарушении норм международного права со стороны самого МТБЮ!
В то же время следует признать, что победа (хотя и относительная) с насильственным назначением адвоката стала для Милошевича смертельной. Эффективная защита, основой которой было его личное участие в ней, могла завершиться либо убийством трибунала, либо убийством обвиняемого. Спасая свою ничтожную жизнь, Гаагский трибунал пошёл на убийство Слободана Милошевича******.
Истории ещё предстоит в полной мере изучить и оценить показания свидетелей защиты. Они не только полностью опровергли показания свидетелей обвинения. Более того, они показали механизм подготовки и осуществления величайшей международной спецоперации по разрушению успешного многонационального государства — Югославии. Была показана роль самого МТБЮ как соучастника в совершении этого преступления.
Так, ещё предстоит изучить показания немецкого журналиста Франца Хатча, рассказавшего о том, как Армия освобождения Косова организовывала нападения на полицейские посты в попытках спровоцировать их на чрезмерное применение силы. Ф.Хатч опроверг утверждения прокуратуры о том, что весной 1999 года сербские силы участвовали в операции по изгнанию албанцев из Косово. Разрушительными для обвинения были и другие показания свидетелей С.Милошевича.
Свидетель В.Йоканович опроверг утверждения обвинительного акта о том, что поправки к Конституции Сербии лишили Косово независимости и были приняты под давлением. Было продемонстрировано видео голосования, что опровергло ложные показания бывшего президента Косова И.Руговы.
Свидетель Р.Маркович показал о сущности и содержании так называемых «переговоров» в Рамбуйе, о роли государств НАТО в подготовке общественного мнения к войне, решение о которой уже было ими принято.
Свидетель Бо Адам, журналист из Германии, дал показания об инсценировке «массовой резни» албанцев в деревне Рачак, ставшей предлогом в СМИ для бомбардировок Югославии в мае-июне 1999 года. Он опроверг ложь не только свидетелей обвинения, но и ложь президента США Клинтона, а также тогдашнего сенатора а ныне вице-президента США Дж.Байдена, которые принимали главное участие в подготовке и осуществлении этой агрессии. Была показана роль «мировых» СМИ в агрессии, прежде всего в ложных репортажах, ими же инсценированных.
Свидетель С.Добричанин, врач — судебный эксперт, показал, что погибшие в Рачаке, представленные как мирные жители, на самом деле были боевиками АОК.
О том, что решение о начале войны против Югославии было принято задолго до начала информационной атаки, в том числе в связи с событиями в Рачаке, показали и российские свидетели: бывший премьер министр России (и бывший директор Службы внешней разведки) Е.М.Примаков, а также бывший начальник международного управления Министерства обороны генерал Л.Г.Ивашов*******.
Свидетель В.Йованович, бывший министр иностранных дел Югославии, показал, как готовилось разрушение Югославии с участием Германии, Австрии и Ватикана, прежде всего, через поддержку сепаратистов Хорватии и Словении. Он показал о меморандуме Ватикана к западным правительствам с призывом признания Хорватии как независимого государства ещё до завершения мирных переговоров.
Свидетель доктор В.Андрич показал, как власти Сербии и Югославии оказывали помощь населению, пострадавшему от бомбардировок НАТО, независимо от национальности. Об этом же показал свидетель Мирко Бабич.
Свидетель Дитмар Хартвиг, глава Наблюдательной Миссии Европейского Союза в 1998—1999 годах, показал, что массовая ложь в СМИ о «преступлениях» сербов против албанцев была хорошо организована и направлена на обеспечение агрессии НАТО. Д.Хартвиг показал, что сербы желали мирного решения проблем, албанцы же, напротив, желали только силового решения. Он также сообщил, что убитые в местных разборках албанцы выставлялись как «жертвы сербского режима».
Свидетель генерал Р.Гойович показал, что югославские и сербские власти предпринимали все необходимые шаги для наказания виновных в совершении военных преступлений. Таким образом, Слободана Милошевича нельзя обвинить не только в организации и совершении преступлений, но и в порядке командной ответственности.
Свидетель полковник Папоньяк полностью доказал лживость свидетелей обвинения, утверждавших об убийстве сербскими властями заключённых тюрьмы «Дубрава». Были представлены видеозаписи, свидетельствующие о том, что заключённые были убиты бомбардировками НАТО. Ложь этого обвинения была столь очевидна, что впоследствии этот пункт «тихо» убрали из обвинения в отношении президента Сербии М.Милутиновича и других, хотя обвинительный акт против них был общим с обвинительным актом против С.Милошевича. «Тихость» этой операции со стороны суда лишь подчёркивает его соучастие в преступлении, когда путём издания ложного обвинительного акта было совершено международное преступление по уничтожению политического и военного руководства государства, подвергшегося агрессии.
Свидетель С.Фазлиу показал не только о преступлениях албанцев против сербов в период разрушения Югославии и войны 1999 года, но и о сегодняшнем Косово. Будучи сам албанцем, проживающем в Косово, он подвергся страшному наказанию от своих собратьев по крови за согласие рассказать правду о тех событиях в защиту Слободана Милошевича: накануне его показаний на процессе была похищена его дочь.
Свидетель генерал Б.Делич показал, что свидетель обвинения, бывший Высокий Представитель международного сообщества П.Эшдаун лгал о том, как он наблюдал из Албании обстрелы сербскими силами беззащитных албанских деревень. Генерал Делич сообщил, что из того места, с которого Эшдаун «наблюдал», территория Сербии не видна.
Свидетель М.Котур, сотрудник Миссии ОБСЕ, поймал на лжи другого свидетеля обвинения — Р.Чаглинского, который утверждал, что он, Котур, докладывал ему о плане сербов «вычистить» албанцев из Косово. Интересно, что эти показания Чаглинский дал во время закрытого заседания. Теперь понятно, для чего Гаагскому трибуналу необходимы закрытые заседания — чтобы свидетели обвинения могли безнаказанно врать.
Особо значительными для истории являются показания лидера Сербской радикальной партии В.Шешеля, самого являющегося обвиняемым МТБЮ. В.Шешель поставил прокуроров трибунала в глупое положение, показав, что единственной партией Сербии, выступающей за «Великую Сербию», является его партия. С.Милошевич же был его политическим оппонентом и никогда его в этом не поддерживал. Показания Шешеля были столь сильными, что через 2 года после завершения Обвинительной части прокурор Дж.Найс заявил, что более не поддерживает обвинение Милошевича в заговоре с целью создания «Великой Сербии». Но ведь на этом обвинении строился весь обвинительный акт! Были даны десятки других показаний, полностью разрушивших обвинение.
Как же можно было со всем этим надеяться на обвинительный приговор? Для Гаагского трибунала оставался только один выход — не выносить никакого приговора… Факт хладнокровного убийства президента С.Милошевича в Гаагском трибунале является невероятным только для тех, кто не ознакомился с показаниями свидетелей защиты во время процесса. Те, кто совершил те преступления, о которых там давались показания, не остановятся перед убийством. Особенно перед убийством того, кто полностью уличил их в их собственных преступлениях.
* * *
И всё-таки, это удивительно. Казалось бы, Международный трибунал по бывшей Югославии не просто растоптал правду. Он и стоящие за ним делают всё, чтобы эта правда никогда не стала достоянием гласности. В странах Европы, так кичащихся своей «свободой» слова, принимаются законы, устанавливающие уголовную ответственность «за оспаривание фактов, установленных международными трибуналами». А, тем не менее, правда пробивает себе дорогу. Почему?
Наверное, потому, что создатели МТБЮ недооценили или вообще не рассматривали духовные основы мировой истории. Стремление человека к истине является неистребимым элементом духовного бытия.
Вклад президента Слободана Милошевича в установление Истины ещё предстоит нам осознать. И его подвиг в борьбе за эту Истину навсегда останется великой страницей в духовной истории нашего мира. Мы благодарим Вас за это, президент Милошевич!
___
МЕЗЯЕВ АЛЕКСАНДР БОРИСОВИЧ — кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой международного права Академии управления (Казань).
* Среди прочего здесь можно назвать решение прокуратуры трибунала завершить Обвинительную – то есть свою – часть процесса досрочно! (См.: Trial Chamber Decision on Notification of the Completion of Prosecution Case of 25.02.2004). — Авт.
** Среди таких решений, грубейшим образом нарушающих действующее международное право путём своего собственного толкования, можно назвать, например, издание тайных ордеров на арест. Этот произвол Гаагского трибунала жёстко критиковала Российская Федерация (см., например, выступление представителя РФ на заседании 55 сессии Генеральной Ассамблеи ООН 14 марта 2001 года // Сообщение МИД РФ № 431-16-03-2001 от 16 марта 2001 г.). — Авт.
*** Полностью с текстом петиции можно ознакомиться на сайте Международного комитета в защиту С.Милошевича: www.icdsm.org/lawappeal.htm — Авт.
**** Таковыми были, как вскрылось прямо во время судебных заседаний, свидетели Р.Маркович, К-5 и многие другие. — Авт.
***** В данной статье мы опускаем анализ вопроса о законности содержания С.Милошевича под стражей. Отметим лишь, что его похищение и насильственное удержание представляет собой отдельное преступление, организованное МТБЮ совместно со странами НАТО. — Авт.
****** Юридические доказательства того, что смерть С.Милошевича наступила в результате именно убийства, а не неких «естественных причин» (как сказано в докладе вице-президента МТБЮ К.Паркера по результатам его следствия) и даже не халатности, представлены в следующих работах: Мезяев А.Б. Убийство Слободана Милошевича в Гаагском трибунале // Российский ежегодник международного права — 2006. — Санкт-Петербург, 2007. С. 83—100; Мезяев А.Б. Мой обвинительный акт // Русский венок Слободану Милошевичу. — М.: Алгоритм, 2007. С. 51—80; Verges J., Barriot P. Comment le Tribunal de la Haye a elimine Slobodan Milosevic ou l'assassinat judiciaire medicalement assiste. — Lausanne, L'Age d;Homme. 2007. — Авт.
******* Подробнее об этих показаниях см.: Рыжков Н.И., Примаков Е.М., Ивашов Л.Г., Мезяев А.Б. и др. Говорят свидетели защиты. — М.: Вече, 2005. — Авт.
А.А.Зиновьев
Перл негодяйства
История человечества богата негодяйствами всякого рода. Ещё живы представители поколений, бывших свидетелями и жертвами грандиозных негодяйств, учинённых руководителями гитлеровской Германии. Но похоже на то, что все рекорды в этом отношении начали побивать руководители США и подвластных им стран НАТО. Характерным примером тому может служить агрессия США и стран НАТО в Югославию, похищение её бывшего президента Слободана Милошевича и организация судебного процесса над ним в Гаагском трибунале. Не говоря уже о том, что само похищение Милошевича было бандитской операцией, сам этот трибунал и всё, что связано с его деятельностью, было и продолжается вопиющим нарушением признанных юридических и моральных норм.
Я не берусь оценивать деятельность Слободана Милошевича в качестве президента Югославии. Не исключено, что в случае, если бы никакого суда над ним не было, он просто остался бы в числе заурядных участников событий тех лет и даже подвергался бы более или менее справедливой критике. Но, став заключённым Гаагского трибунала, он занял такую позицию и стал проводить её с таким мужеством, упорством и умом, что в течение нескольких лет стал одной из самых значительных личностей начала двадцать первого столетия. В условиях, когда перед наглой, циничной, попирающей нормы морали и права, можно сказать — негодяйской американизацией капитулируют даже целые страны и народы, Слободан Милошевич создаёт прецедент личностного сопротивления мировому негодяйству, причём — прецедент огромного масштаба.
Организаторы судилища (точнее следовало бы сказать — расправы) над Слободаном Милошевичем заметили, надо полагать, что они допустили промашку, не приняли во внимание с самого начала возможность такого хода процесса. Они принимают всяческие меры по правилам негодяйства, чтобы занизить феномен Милошевича, заглушить его и вообще вычеркнуть его из сознания человечества. Проявить человечную солидарность с Милошевичем в этой его исторической роли и помешать негодяйству его незаконных судей, — это гражданский долг каждого порядочного человека.
___
ЗИНОВЬЕВ АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ (1922—2006) — профессор МГУ им. М.В.Ломоносова, председатель Российского общественного комитета в защиту Слободана Милошевича.
2005 г.
«ИСТОЧНИК НЕПРЕКЛОННОЙ СИЛЫ ДУХА...»
Когда силы НАТО совершили разбойное нападение на Югославию, а затем при помощи предавших интересы собственного народа новых сербских властей беззаконно похитили и увезли на расправу Слободана Милошевича, большинство граждан России испытали гнев, возмущение действиями «цивилизованного Запада», непроходящий стыд за равнодушие и безучастность к судьбе братского народа и его президента со стороны руководителей России. Одной из реакций на трагические события в Югославии, на гаагское судилище, которое привело к смерти Слободана Милошевича, стали стихи, в которых люди выражали солидарность, возмущение, горе. Их писали как профессиональные поэты, так и люди, не искушённые в создании поэтических произведений. Они передавали искренние чувства подавляющего числа граждан России, Сербии, других стран, боль утраты, скорбь невосполнимой потери. Слово — поэтам.
Юнна Мориц
Из поэмы «Звезда сербскости»
В том году в Соединенных Штатах
среди прочих несчастий был президент-демократ.
О.Генри. «Короли и капуста».
Европа — восточная окраина Америки, а
Россия — одна из её западных окраин.
Всё зависит от самочувствия.
Момус — шут богов и бог насмешки.
Мы — поэты планеты Земля — будем оптимизировать дух народов и стран, подвергающихся агрессии, психологическим войнам, принуждению к выбору: изоляция или капитуляция, принуждению к принципу: кто не с нами — тот нигде!
Мы — поэты планеты Земля — в ответ на бомбёжки Югославии войсками блока ГОВНАТО — силой поэзии будем крушить авторитеты нового гегемонства. Мы дадим современникам и оставим потомкам самые отвратительные портреты сегодняшних «победителей», называющих третью Мировую войну «защитой прав человека». Мы превратим их в посмешище, мы знаем, как это сделать!
Гегемонство ГОВНАТО, на глазах всего человечества уничтожая суверенную страну Югославию, диктует свои гегемонские условия капитуляции, свои порядки, свои блокады, свои гегемонские интересы всей планете Земля. Мы — поэты этой планеты — будем силой поэзии наносить удары по гегемонам и гегемончикам, которые сами себя назначили правительством всей Земли. Их интересы — не интересы всего человечества, их порядок — не мировой порядок, их цели — не правозащитные, их бомбы — не гуманитарные, они пробуют человечество на вшивость и трусость.
Мы — поэты планеты Земля — не дадим загнать человечество в зону страха, мы будем сбивать спесь с гегемонов и гегемончиков мощной струей поэзии. С нами — Бог, Создатель, Творец!
Нашествие хавьер
Европа, ты — в дерьме!.. Ордой попёрло зверство,
Нашествие хавьер, ковбойский интеллект,
За ценности твои сражается хавьерство
И хавает тебя, как мясо для котлет.
У сербов есть судьба, и мужество, и вера,
А у тебя — лишь путь в бордель трусливых войск,
Подстилкой фронтовой ты стала для хавьера,
Чтоб удовлетворить ликующий Ковбойск.
Не твой ли рукоплеск сопровождает бомбы,
Чтоб Сербию узреть, сдающуюся в плен?..
Ты жаждешь торжества и триумфальной помпы.
Не сербам — нет! — тебе, тебе не встать с колен.
Отрезанный от всех твоим кольцом смертельным,
Сегодня сербский край так жутко одинок!..
Сегодня Бога нет в твоем кресте нательном, —
Не сербов — нет! — тебя, тебя покинул Бог.
Ты проиграла всё, покрыв себя позором, —
Хоть тресни, а твоей победе не бывать!
Пришла пора платить, рассчитываться с хором,
Который наняла, чтоб сербов отпевать.
Ты гадишь в небесах, воняет атмосфера
От ценностей твоих с начинкой гробовойск.
У сербов есть судьба, и мужество, и вера.
А у тебя — орда, хавьерство и Ковбойск.
* * *
Для проучки гробить города
Радостно летит фашизофреник,
Инвалид хавьерского труда,
Кучу войск имеющий и денег.
Унижая сербов напоказ,
Стервецы с фашизменною злобой
Накачали веселящий газ
Для улыбок наглости особой.
Их правозащитная братва
Дрессирует страхом населенье,
Потому что всем нужна жратва,
Пестики, тычинки, опыленье...
Ужас изоляции глубок
И страшней для сербов, чем Помпея.
Не вступает в блоки только Бог,
Опыт изоляции имея.
Боже, дай им силу прекратить
Сербии жестокую блокаду
Или дай мне в розы превратить
Бомбы, смерть несущие Белграду.
* * *
Куча денег у ГОВНАТО,
Жаль, что сербов маловато.
На гектар таких времён
Нужен сербов миллион.
* * *
Земля не будет долго мучиться,
Её сперва заставит сс...ся
Правозащитная бомбёжка,
Гуманитарная кормёжка.
Потом космическими войнами
Покончат с этим безобразием —
С довольными и недовольными,
Со всем людским разнообразием.
А победитель человечества
Наполнит космос изобилием
Для образцов нечеловечества,
Для тех, кто зверством и насилием
Внедрял порядок свой фашизменный
И ценностей своих паскудства…
...Когда, лишённый честных правил,
Весь мир от страха занемог,
Серб уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог!..
* * *
Особо культурные парни
Балканы культурно бомбят.
В особо культурной поварне
Состряпали этих ребят.
Особо культурные страны
Их нынче пекут, как блины,
И будут они ветераны
Особо культурной войны.
Они убивают культурно
Мосты, поезда, города,
Поскольку ведёт себя дурно
Людей некультурных среда.
Но бомбами вышибут сходу
Мозги некультурных людей
И новую купят народу
Культуру и новых вождей.
И будут потом ветераны
Особо культурной войны
Учить некультурные страны
Особому чувству вины —
За то, что не сразу в могилу
Культурно они улеглись,
А всю некультурную силу
Собрав, некультурно дрались.
* * *
Зачем лагеря, душегубки и печи?..
Есть бомбы и правозащитный укроп.
Европа спасает права человечьи,
Страну загоняя бомбёжками в гроб.
Потом её живо отстроят под ключ,
И дух перепашут, и многих окучат,
И сладостной славы обломится луч —
И премию Нобеля Павич получит.
(И премию Павича Нобель получит!).
А также на кучу убитых мостов
Объявятся конкурсы вместе с жюрями,
Их уши торчат из европских кустов
И правозащитными бьют козырями,
И ждут долгостроя строительства в долг,
Чтоб долго в долгах новодела вариться ...
Но, воя, вползёт в подсознание волк
Растерзанной сербости, он растворится —
Как соль, этой солью приправят еду,
И море, и кровь. Незабвенно и просто.
И сербости я надеваю звезду,
Чтоб сербов не бросить в аду холокоста.
* * *
Ночами сербам гасит свет ГОВНАТО,
А на войне и днём-то темновато,
Но свечи сербам зажигает Бог,
Который никакого договора
Не заключал с ГОВНАТО, прокурора
Не назначал и не вступает в блок —
Ни с кем!.. А сербам зажигает свечи,
Колеблемые духом сербской речи
В блокаде под бомбёжками хавьер,
Летящих из Европска и Ковбойска,
Чтоб сербское скормить албанцам войско,
Перебомбив балканский интерьер.
Но свечи сербам зажигает Бог.
И в этом свете мой поётся слог,
Который сердца боль превозмогает,
Когда «сдавайся, серб!» орёт орда,
Сама я — серб. Не сдамся никогда.
Творец нам, сербам, свечи зажигает.
* * *
Помочиться Гитлер вышел,
А навстречу — Йошка Фишер.
Сербоеду сербоед
Сделал пламенный привет!
* * *
……………………………….
Мадам, мадам, засуньте в зад
Улыбок чемодан!
Ты помнишь сербский дом и сад,
Веселая мадам?..
Ах, ты, квадратная башка,
Квадратные мозги,
Ты помнишь сербов облака
И сербов пироги?
Тебе в аду гореть века!..
Своих спасителей пока
Хотя бы не сожги!
Не дай Господь, чтоб в твой квадрат
Попала та семья,
Тот сербский дом и сербский сад,
Где жизнь спаслась твоя,
Где спасся твой квадратный смех,
Квадратной злобы вид,
Когда земля, одна на всех,
Горит, горит, горит!..
* * *
Вот идёт поход крестовый
За Большую Демократь.
Серб стоит на всё готовый,
Он не хочет умирать.
И поэтому, летая
Над Белградом, демократ
Убивает часть Китая, —
Серб опять же виноват!..
* * *
Нечеловеческая защита
Нечеловеческих прав.
Албанцев лобзают,
Сербов терзают,
В клочья страну разодрав.
Зверство хавьерства от счастья воет,
У европства — хавьерский вид.
Хавая Косово, америкосово
Бомбы летят... Кровит.
Интеллект параноика живо схавает
Всё, что мир на Земле обрёл.
Его доблестный лётчик в памперсах плавает,
Как большой демократский орёл.
Хавьеризм-соланизм побеждает в силу
Свободы от человеческого.
Аплодируя этой власти,
Вся Европа идёт на запчасти.
Кроме народа греческого.
* * *
Почему, над Белградом летая,
Бомбовозы хавьерских бригад
Бьют прицельно в посольство Китая?
Потому что им нужен Белград
Безо всяких посольств иностранных,
Чтобы сербов от мира отсечь!
Чтобы втёмную сербов закланных
Бросить в правозащитную печь!
Никакой тут не пахнет ошибкой.
Волчья морда хавьерских мозгов
Извиняется с наглой улыбкой
За «случайность» китайских гробов,
Но случайности цель гробовая —
В том хавьерском фашизме, в орде,
Убивающей страхом, вбивая:
Кто не с нами — тот будет нигде!
Пусть нигде, но не с вами — уж точно!..
Ваших ценностей образ кровав.
К счастью всех, вы стряхнули досрочно
Мишуру человеческих прав
И достойны Говнобельских премий
За досрочный облом этой лжи,
Дав ещё человечеству время
Срочно выблевать все миражи.
* * *
Жидоеды, сербоеды, руссоеды —
И далее везде друг-друга-еды,
До полной, окончательной победы,
До убедительной и точечной победы,
Когда в отдельной точке трупоеды
Найдут, что сербоедский Йошка Фишер
— Такой же труп, как сербоедский Гитлер,
Как всякоедский Гитлер Йошка Фишер,
Как Йошка Алоизович Солана,
Хавьер Адольфович и Гитлерович Йошка,
Адольф Хавьерович и далее везде, —
Но эти дети — Гитлера циничней,
Они — правозащитная братва!..
……………………………………
Правозащитный бомбовоз
Крутые мясники
Правозащитных войск
Планету на куски
Разделают, как тушу,
И вынудят мозги
Признать, что их Ковбойск
Есть Божья благодать, спасающая душу
Блокадами небес, блокадами воды,
Блокадами еды, и воздуха, и света.
Гуманитарный бес
На Сербию полез.
Дай Бог, чтоб сербский дух
Не извела планета,
Иначе звёздных войн гуманитарный штаб
Её употребит, как саранча растенье,
И всё начнёт с нуля — без головы и лап,
Как слизь, преодолев земное тяготенье.
А там, где бомбовоз
Народы улучшал
Разрухой, нищетой,
И это славил некто,
Останется мороз
Космических начал,
Гремящий пустотой
Победы интеллекта —
Который был правозащитным бомбовозом,
Правозащитным танком и наркозом
Правозащитной лжи с её войсками,
С правозащитными, как бойня, мясниками!
* * *
Кому нужны российские фашисты?!
А тем, кто сербов лупит по мозгам
И сбрасывает бомбы, как сосиски,
К России приближая ураган.
У нас найдутся умные засранцы
И позовут на помощь сорок стран,
Чтоб нас вовсю бомбили иностранцы,
Ссылаясь на фашистский балаган.
И будут нас долбать америкосы,
Диктуя нагло свой ковбойский план,
И будут резать нас фашистские отбросы,
Собой заполнив мировой экран.
А я уйду, конечно, в партизаны,
Чтоб эту авиацию крушить
И, как простые русские тарзаны,
В землянке водку вёдрами глушить.
А в это время умные засранцы
Гуманитарно улетят в Париж,
Где горячо их примут, сделав танцы,
От радости в душе, когда бомбишь.
И улетят российские фашисты
Туда, где будут им с икрой блины.
А стран демократических танкисты
Избавят нас от собственной страны.
И мы под войском оккупационным
Начнём неимоверно процветать,
И больше петь не будем по вагонам,
Турецкий мусор будем подметать.
А Гитлер слаб по части диамата —
Гуманитарной не назвал войну,
Поэтому не он, а блок ГОВНАТО
У нас, ребята, схрюкает страну.
Какие-то говённые лепешки
Её гуманитарно сдали в плен —
За барахло, которое в бомбёжке.
У них сгорит, как символ перемен.
………………………………………..
* * *
Соотноситься с кем?.. Какого беса ради
Не видеть, что война — в Москве, а не в Белграде?
Мы — нищие, о да, но не такие б..ди,
Чтоб стать ордой хавьер и мчаться всей страной,
Приветствуя кошмар порядка мирового,
Когда в любой момент летят бомбить любого,
Кто не сдается в плен ковбойщине дрянной.
Война уже идёт. Не с сербами. А с нами.
Но вся Земля живёт, овеянная снами
О будущем... Каком?! На нас летит цунами,
И станем мы вот-вот жильцами катакомб.
Пойдут на нас плясать несметные вояки,
Пирог Земли кусать под видом честной драки,
Гумпомощь нам бросать, тряпьё в помойном баке
На выжженной земле гуманитарных бомб.
Соотноситься с чем?.. С мечтою этой сраной?..
Предпочитать любой говнюшке иностранной
Отечественный ум, достоинство и честь?!
……………………………………….......................
Во имя барахла и дикости турецкой?!
Чтоб у параши быть венгерской и немецкой?!
Нет, я не рождена, чтоб это свинство съесть!
Куда мы рвёмся, брат?.. В сообщество бандитов?
Не нам, а им нужны потоки тех кредитов,
Что жрёт дебил, страну спуская с молотка.
Пускай они теперь с него спускают шкуру,
Нормальную страну не превращая в дуру, —
Не то крутой народ предъявит всем натуру
Такой величины, что мало не пока...
* * *
Гром гремит, земля трясётся,
ГОВНАТО в Сербию несётся,
Лётчик сбит ночным горшком, —
Что он чешет гребешком?..
* * *
Как много в небе над тобой
Гуманных авиаций!
И учит жить тебя ковбой,
Веля скорей сдаваться.
Ты должен сербов убивать,
Или всё время драпать,
Или убийцам подпевать
И с ними крупно хапать.
А если у тебя мозги
Не этого замеса,
Тебя раздавят сапоги
Хавьерского прогресса.
………………………….
* * *
Если обнажённая натура
Бегает за пищей по болотам,
Глупо думать, что её культура
Меньше вашей бомбы с наворотом.
Силу ваших ценностей безбожных
Перевесит на весах Господних
Детская наивность безоружных,
Нищих и голодных, но — свободных
От культуры вашего насилья,
Где под видом высшего порядка
Вырежут язык, отрубят крылья
И заставят улыбаться сладко.
Лучше быть в набедренной повязке
И, за пищей бегая ногами,
Не сдаваться в плен кошмарной сказке,
Где за всё заплачено долгами —
За культуру войн гуманитарных,
Шкуру отморозков планетарных,
Мозг машин, не ведающих страха,
У которых смерть торчит из паха.
……………………………………..
* * *
Холодный, солнечный май.
В Европе слипаются страны.
Скоро пойдёт трамвай
Из Германии на Балканы.
Империя снова в моде —
Хочется всем пошире.
У нищих растёт в огороде
Лучшая пища в мире.
Кто-то всегда распят.
В Сербии свет погас.
Мудро коровы спят, —
Не закрывая глаз.
* * *
Венгры пляшут, поляки поют,
Небесами торгуют болгары.
Сербов дружно и втёмную бьют.
Где сокровища, там и кошмары.
Я живу в побеждённой стране,
Чья борьба за права человека
Упростила победу в войне
За планету грядущего века.
Вот идет Победитель Всего,
Поправляет Земли выраженье.
Никогда на победу его
Не сменяю своё пораженье!..
Москва, 25 апреля — 25 мая 1999 г.
Теперь Милошевич, как мученик святой...
Теперь Милошевич, как мученик святой,
Покинул карлы дьявольской берлогу,
Теперь Гаагу он покинул с простотой,
Чья суть — свободный путь на суд, но к Богу.
Ему теперь свобода Господом дана,
Его вина теперь лишь Господу подсудна,
Господь и спас его, подняв со дна,
Где Атлантиду потопить нетрудно.
Легенду, миф теперь придётся вам судить,
Источник непреклонной силы духа.
Теперь он будет вас с ума сводить,
Его сиянью не грозит разруха.
Теперь вина его не больше, чем заслон
От подлого страны уничтоженья,
Когда народ надеждой ослеплён
И благ великих ждёт от пораженья.
Теперь судить придётся чистый свет
И чудотворный выход на свободу
По воле Господа, который дал ответ
На все вопросы трибунальскому народу.
Теперь свой страх придётся вам судить,
Свой дикий ужас перед этим прахом,
Теперь он будет вас с ума сводить,
А вы с ума сходить — с особенным размахом!..
…Теперь придётся трибуналить чистый свет
И чудотворный выход на свободу
По воле Господа, — а есть Он или нет,
Теперь известно трибунальскому народу.
Елена Громова
Белград, 6.10.2000
Я смотрю на тебя через сотни преград
Из окутанной мраком холодной России.
Я шепчу твоё гордое имя, Белград,
С обжигающей болью, слезами бессилья.
Мой Белград! Я ещё не хочу умирать!
Я к тебе простираю с надеждою руки.
Но зачем надвигается чёрная рать?
Но зачем надвигаются чёрные муки?
Обрывается жизнь. Глас Свободы затих...
Догорают мосты над дунайской водою.
Мой Белград! Слышу с улиц далёких твоих
Крик безумной толпы, предающей Героя!
Веселится доверчивый сербский народ,
Как гостям, открывая захватчикам двери.
Он когда-нибудь с ужасом это поймёт
И, страдая, оценит огромность потери.
Сербский путь на Голгофу... Последний закат...
Впереди — беспросветные ночи неволи.
Завершается драмы трагический акт,
Опускается траурный занавес боли.
Поражение
Сегодня пала Крепость Светлых Сил.
Остался только пепел от пожара.
Но враг её не штурмом покорил,
А точностью предательских ударов.
Всё кончено... Свершён переворот.
И Президента предали солдаты.
Над крепостью поверженной встаёт
Последний луч багряного заката.
Всё кончено... Убийственный туман
Ложится над руинами неровно...
Вдруг промелькнула мысль, как ураган:
Ведь это МЫ виновны! Да! Виновны!
Мы были равнодушными, когда
Её бойцы одни с врагами бились.
В наш общий дом нагрянула беда,
А мы тогда беспечно веселились.
И вот теперь — как тяжела расплата!
Над всей планетой воцарилась тьма.
История Земли сошла с ума,
Смешались все трагические даты...
Конец борьбе и радостям конец!
Лишь зло блестит на вражеских знамёнах.
Но добрых звёзд сверкающий венец
Сегодня украшает побеждённых!
Звучат среди зловещей тишины
Глухие стоны раненой планеты.
Дождёмся ли живительной Весны?
Дождёмся ли багряного Рассвета?
Октябрь 2000 г.
Арест Президента
Сомкнулся чёрный мир над головой.
Чугунными решётками прорезан.
И слышен над поверженной страной
Могильный звон холодного железа.
Зашла за край Балканская Звезда
В ту ночь, когда, предчувствуя награду,
Изменников трусливая орда
Замкнула резиденцию в осаду.
На страже у всевластия ночи
Огни зияют в небе, словно раны.
Свирепствуют ночные палачи,
Подкупленные бандой иностранной.
Был схвачен Президент печальных грёз,
Восставший против зла во имя Жизни,
Окрашенный мерцаньем бледных звёзд
В чуть сумрачные краски героизма.
Он нам зажёг ярчайший свет борьбы
Средь мрака покорившегося мира.
И вот теперь — трагедия судьбы
И тёмные ночные конвоиры.
...Больную ночь сменил больной восход.
Застыли равнодушные равнины.
А по Дунаю чёрному плывёт
Надломленная веточка жасмина.
Апрель 2001 г.
Серебрится ли влага...
Скажи, серебрится ли влага
на твоей железной решётке...
Радован Зогович.
Серебрится ли влага на Вашей железной решётке
В час, когда на свободе рыдают стальные дожди?
На граните эпох Ваше имя написано чётко.
Дотянувшись до звёзд, Вы оставили всё позади.
Вам уже не увидеть пыланья цветов запоздалых,
Не услышать шептания трав в лунной дымке ночей.
Ничего... Только холод бетона и стоны металла,
И приклады конвойных, и скрежет тяжёлых ключей.
Вам уже не встречать золотую полоску рассвета.
Суждено Вам в холодную бездну Бессмертья шагнуть.
А над зданием тёмным стремительно мчатся кометы,
Пролагая в Небесных долинах Ваш будущий путь.
В Ваш терновый венец ночь вплетает кровавые розы.
И чернеют вдали очертанья вершины немой.
Вас проводят враги. Вас оплачут упавшие звёзды.
А для нас этот мир станет грустной, бесцветной тюрьмой.
Замирают сердца от тоски, от больного бессилья.
Но мы будем в пикетах стоять под усталым дождём.
Пусть свободные птицы несут сообщенья на крыльях,
Что, объятые смутной надеждой, мы Вас подождём.
А быть может, дотянем, дойдём, доживём до рассвета!
И над нами взойдёт непреклонный и гордый Ваш взор...
Воспеваю судебные залы Грядущей Планеты,
Где мучители Ваши услышат себе приговор!
28 июня 2001 года
Ничего не осталось... Лишь только холодные стены...
Только тяжесть греха... Только тридцать монет серебра...
Как мучительно жжёт ядовитый напиток измены!
Как мучительно вновь наблюдать пораженье Добра!
Для чего этот мир разбивается вновь на обломки?
Для чего эта боль? Для чего эта подлая жизнь?
Мир, где попран закон. Где у власти — иуды-подонки.
Где никто покорённой стране не прикажет: «Держись!».
Мир, где больше никто не восстанет за наше Спасенье.
Где предатель-июнь холоднее суровой зимы.
...Но когда-то над Белой Страной встанет солнечной тенью
Президент, похороненный заживо в склепе тюрьмы.
Но когда-то народ всё поймёт, осознает, рассудит,
Что страну защищал в беспощадные ночи войны
Не премьер-дезертир, что сегодня сравнялся с Иудой,
А во время бомбёжек трусливо бежал из страны,
А другой — кто вознес на вершины Славянскую Славу,
Бросил вызов врагам, перед злом головы не склонил.
Тот, кто выдан сегодня на пытки, на суд, на расправу,
Но в фашистских застенках Славянскую Честь сохранил.
Вся Европа во тьме... Над Дунаем, над Савой, над Вислой
Всё сильней и сильнее сгущается алый туман...
Имена всех иуд будут прокляты — Зоран, Войислав...
А звездой в небесах станет имя одно — Слободан!!!
Над застывшей Гаагой...
Над застывшей Гаагой — кровавый рассвет.
Веют холодом смерти бетонные залы.
Здесь неправедный суд. Справедливости нет
В казематах судьбы, в тишине трибунала.
Здесь молчал на допросе Последний Герой,
Непреклонно смотревший в глаза прокурорам.
Поменялись местами свобода с тюрьмой.
Это вам, обыватели, ждать приговора!
Над застывшей Европой — последний закат.
Скоро рухнет ваш мир грабежа и лакейства!
Вы услышите гордый СЛАВЯНСКИЙ набат,
И СЛАВЯНСТВА река захлестнёт европейство.
А пока над планетой — холодный туман.
Красит небо в цвета югославского флага.
...Вот идёт под конвоем Защитник Славян!
Он идёт... Упади на колени, Гаага!
Видишь — вспыхнул вдали яркий свет неземной!
То в терновом венце, по мучительным тропам
Он уходит в Бессмертье — Последний Герой!
Он идёт на Олимп... На колени, Европа!!!
2001 г.
В преддверии суда...
С.М.
В преддверии Грядущего Суда
Закрыть глаза.
И знать, что лишь дорога в никуда —
Твоя стезя.
И знать о том, что больше не видать
Родной страны,
Куда теперь лишь изредка блуждать
Уходят сны.
Ночная лампа... Гибельный покой
И тишина...
А где-то там, за каменной стеной
Горит луна.
Последний сон... Последняя звезда...
Конец зимы...
Преддверие Последнего Суда
И вечной тьмы.
Январь 2002 г.
Сороковины
На 40 дней
Президента Милошевича
День Печали
Сороковины... День Печали...
Гвоздики... Свечи... Тишина...
Лишь потому, что мы молчали,
Над ним расправа свершена.
И он ушёл — за грань разлуки,
Звездой весенней осиян...
Но не напрасны были муки
И гибель Лидера Славян!
Ведь недруги — слабее стали,
И зыбче — вражеская тень!
...А нам сегодня — День Печали
И Гнева Праведного день!
Куда же Вы ушли?
Куда же Вы ушли? Сиротскую страну
Укрыли бережно туманы...
Вас — завершившего последнюю войну, —
Зовут скорбящие Балканы!
В честь Вашей памяти земля цветёт вокруг...
Сей мир давно уже не ведал
Такого стойкого преодоленья мук,
Такой трагической победы...
А Вы ушли — туда, где неба вышина,
Где звёздный свет и строгий холод...
Ваш подвиг свято чтит воскресшая весна.
В тюльпанах — Ваш последний город...
Бессмертие
Ему теперь наградой из наград —
Бессмертие в немеркнущих легендах!
...Застыл во мгле тоскующий Белград,
Пожаревац — в печальных чёрных лентах.
И небеса в сияньи неземном
Склонили молча траурные флаги...
Представ пред страшным Истинным Судом,
Он так же смел, как и тогда, в Гааге.
Всё та же твердость, тот же гордый взор...
И Судьи, чей вердикт беспрекословен,
Единственно возможный приговор
Ему прочли:
НАВЕЧНО НЕВИНОВЕН!
2006 г.
REQUIEM
Светлой Памяти
Слободана Милошевича,
Славянского Героя
и Президента посвящается
Его послал Бог Гнева и Печали
Рабам Земли напомнить о Христе.
Н.Некрасов.
1. Consummatum est!*
Свершилось! Там, в застенках каземата
Закончился его последний бой…
И был убит Восставший против НАТО
Бездушной инквизиторской ордой.
Он понимал — оттуда нет возврата…
Торжествовал кровавый трибунал.
Лакей врагов — белградский прокуратор** —
Дрожа от страха, руки умывал…
Был Видовдан*** — день Гнева и Печали…
Шёл Президент в неравный смертный бой.
А мы тогда, притихшие, молчали,
Не встав, не заслонив его собой!
И вот — свершилось! Вот она — расплата!
Конец надеждам! Радостям конец!..
Ушёл во тьму Восставший против НАТО,
Ушёл, приняв Сияющий Венец…
Свершилось! Он, казнённый палачами,
Погиб в мученьях — но страны не сдал!
…Молю — за нашу трусость и молчанье
Простите нас, бесстрашный Слободан!
___
* Consummatum est! — Свершилось! (лат.) — последние слова Иисуса Христа на Голгофе. — Авт.
** Белградский прокуратор — В.Коштуница, давший согласие на выдачу президента Югославии НАТОвским палачам, публично оправдывался и открещивался, в общем, вёл себя подобно прокуратору Иудеи Пилату. — Авт.
*** Именно в Видовдан, 28 июня 2001 г., Президент Слободан Милошевич был незаконно выдан на расправу в Гаагу. — Авт.
2. Via Dolorosa*
Над гаагской сумрачной Голгофой —
Древний дух трагических легенд…
Здесь прервалось пламенное слово,
Здесь убит Славянский Президент.
Не успела вовремя подмога,
В одиночку — не хватило сил…
Но прошедший Скорбную Дорогу
У врагов пощады не просил.
Он погиб, сражаясь и сгорая.
Что теперь — кричи иль не кричи?
Где же вы — Посланники из Рая?
Где же вы — Восставшие в Ночи?
Где вы, где вы, Рыцари Заката?
Где же блеск карающих мечей?
Почему оставили собрата
Умирать в застенках палачей?
Он дорогу пыток и страданий
По-спартански стойко перенёс…
И его божественным сияньем
Озаряют миллионы звёзд!
Кончен Крестный Путь по воле рока.
Мы прийти на помощь не смогли…
Но осталась Скорбная Дорога
На скрижалях Неба и Земли…
* Via Dolorosa — скорбная дорога (лат.). В строгом смысле — путь, которым Христос шёл на Голгофу. Теперь так называют чреду страданий или тяжкий жизненный путь. — Авт.
3. Aeterna Memoria*
Не «Многая Лета» — а Вечная Память!
И нашей вины никогда не исправить…
И в небе — трагедии чёрные крылья
Над нашим позором немого бессилья…
Вот так завершилась Неравная Битва!
Теперь не помогут слова и молитвы…
Но солнечный луч Небывалой Победы
Сжигает тома прокурорского бреда.
В бою спасена Честь Славянского Флага…
Гаага — Голгофа!.. Голгофа — Гаага!..
Отдавшему жизнь за Бессмертия право —
Не «Многая Лета» — но Вечная Слава!!!
* Aeterna Memoria — ВечнаяПамять (лат.). — Авт.
4. Ad curiam*
Он стоял перед лживым судом
С олимпийским спокойствием взора.
Он уверенно шёл напролом,
Сокрушая «труды» прокуроров.
Презирая и муки, и смерть,
С небывалой сражался отвагой…
Зло содеяно…
Солнце, ответь, —
Как ты смеешь светить над Гаагой?!
Небо, небо! Ты, полудремля,
На расправу спокойно взирало…
Ты не плачешь, планета Земля?
Ты не знаешь, КОГО потеряла!!!
…Он теперь — в неземной тишине.
За грехи наши — жизнью ответив,
Он по самой высокой цене
Заплатил за дорогу в Бессмертье.
Не убить Непреклонность и Честь
И не взять нашей Правды редута
Ни судилищем, сеющим смерть,
Ни коварной гаагской цикутой…
Не склонившись пред вашим судом,
Он погиб — горделив, непокорен…
Мрачный город окутался сном,
Только плачет холодное море…
Что ж, каратели! Пламенным Днём
Он, убитый, однажды вернётся!
Пред его Справедливым Судом
Вам молить о пощаде придётся!
Вы, погрязшие в мелкой трусце,
Упадёте пред ним на колени!
Триумфатор в терновом венце
Вас осудит за все преступленья!!!
* Ad curiam — Пред судом (лат.). — Авт.
5. Lux Aeterna*
А он сегодня — на таких высотах,
Что смертным взорам просто не достать.
Был труден путь Героя-Патриота,
И взята с боем каждая верста!
Последний Рыцарь гибнущего мира!
Он победил. Немыслимой ценой.
Он нынче — гость Божественного Пира
Там, на Олимпе — в Выси неземной!
Он больше неподсуден трибуналам
И недоступен пыткам палачей.
Его звезда лишь ярче запылала
Бессмертным светом огненных лучей.
И он вознёсся в дали небосвода,
Пройдя путём мучительной борьбы.
Его удел — Вселенская Свобода!
Завидуйте, тюремщики-рабы!
Ведь он сегодня — на таких высотах,
Где яростно сияет Вечный Свет.
Вам не достать его, искариоты!
И скоро вам пред ним держать ответ!
Повергнуты вериги и наветы
В миг смертной казни — Торжества момент!
Он победил. Отныне и навеки
Он — Сербии Небесной Президент!
* Lux Aeterna — Вечный Свет (лат.). — Авт.
2006 г.
На годовщину гибели
Слободана Милошевича
Небесная Сербия
Всё теперь позади — и казённый, удушливый воздух,
И железо дверей, и решётки, и суд палачей.
А Белград его ждёт и глядит виновато на звёзды,
И зовёт его снова сквозь марево чёрных ночей.
Этот раненый город вздыхает, войну вспоминая.
Отражаются яркие звёзды в холодной воде,
Уплывая сквозь Вечность — вперёд, по теченью Дуная...
А Небесная Сербия — где-то на дальней звезде.
Он там, вроде бы, счастлив... Но вдруг, одолев расстоянья,
Зов Отчизны Земной до него донесётся из тьмы.
И тогда его сердце пронзают такие страданья,
Пред которыми меркнут все муки гаагской тюрьмы.
Вы не плачьте, тюльпаны
Вы не плачьте, тюльпаны Гааги, о Воине Света.
Лучше ярче цветите, а слёзы ему не нужны.
Он ушёл вместе с первым лучом рокового рассвета
И свободу обрёл из прохладных ладоней весны.
А в тяжёлые дни, по пути от тюрьмы к трибуналу,
Вы стремились в окошко машины к нему заглянуть.
О спасибо за то, что пылали цветением алым,
Чтоб хотя бы немного украсить мучительный путь.
Вы не плачьте о нём... ОН вдали от гаагских туманов,
Средь Богов и Героев... А если в предательский час
Мы забудем его — вот тогда плачьте, плачьте, тюльпаны,
Об угасшем славянстве, о жалких, беспамятных нас.
Город Закатных Пожаров
Этот маленький город на юго-восток от Белграда,
Где качается липа, храня вековую печаль,
Стал последним этапом того, кто, сметая преграды,
Рвался к Солнцу Славянства — и гибель в бою повстречал.
Он сражался один, гордым мужеством мир поражая, —
Победитель неравной, невиданной прежде войны.
...Опускается вечер на Город Закатных Пожаров.
И ложится на улицы чёрная шаль тишины.
Этот маленький город застыл в олимпийском покое.
О судьба, разреши мне однажды добраться туда
И упасть на колени пред скромной могилой Героя,
И бесслёзно скорбящим гранитом застыть навсегда.
2007 г.
Вера Левинская
Из поэмы
«Дела человечьи. 1999»
1. Год 1999-й
Бомбят Белград.
И потрясённый мир
Осознаёт, что прозвучали залпы
Прощального салюта. Умерла
Иллюзия о мудрости Европы,
Расстрелян миф о Западе, и все
Вдруг поняли, как мы дисгармоничны
На этой нашей маленькой Земле,
Планетке, что взрастила чудо жизни,
Но не умеет сохранить его.
Различны люди расою и видом,
Обычаями, знаньями, судьбой,
Религией, достатком и мечтами —
И разница порой рождает рознь.
К несчастью, нам ошибки — не в науку.
И, не умея излечить болезнь
Неравенства, мы, словно врач неумный,
Лишь отрезаем то, что заболит.
Сегодня нож — ракета, ну а завтра
К чему придём?..
Ракеты уж в пути.
Как драконы реющие,
Самолёты на бреющем —
Что такое?!
Всё ближе рёв!
— Ах, они же стреляют,
Мама!
Они нас догоняют?
Я боюсь!
Где мы? Куда мы?
Дай в тебя я уткнусь!..
Успокоить
Нет у матери слов.
…………………………
4. Народ и Президент
— Не отдай Старой Сербии,
Слободан!
Там же Косово Поле,
Там святыни славян!
Там Мураду не сдался —
Шестикратности сил —
Князь наш Лазарь* сражался
И главу там сложил.
Там Неманичей царство,
И церквей там — не счесть.
Там душа государства,
Наша память и честь.
Жил там праведник Савва —
Сербский пастырь святой.
Стонет люд православный
Под чужою пятой...
Мы всегда тебе верили,
Слободан!
Не отдай Старой Сербии!
— Не отдам!
7. Думы Слободана
«Разделяй и властвуй!» —
подлый принцип!
Люди, страны — дружбою сильны.
Сколько лет борюсь я за единство,
Только, видно, силы не равны.
Босняки, словены и хорваты,
Македонцы — все теперь поврозь!
Разницы меж нами небогато,
Но обиды делят нас и рознь.
Чудо-Югославия родная,
Рай в цвету у моря средь земли —
Ты уж в прошлом! А в славянском крае
Многие корысть свою нашли.
Режиссёры из-за океана
Свой сценарий знали назубок:
Как колоду карт рассыпать страны
По столу истории!.. И смог
Мир поверить клевете корыстной,
И пошло давленье! Результат
Нам известен: нет в Космете* жизни
Православным сербам. Вновь твердят
О Большой Албании! Отдай им
Косово! И не теряя лиц,
Будут все смотреть, как нарушают
Средь Европы целостность границ?
Если б только это! Стала старой,
И угодливой Европа-мать,
Если Интервенцию
Гуманитарной
Подло соглашается назвать.
Если б только это! Да ведь рядом
С «Томагавками» на грудь земли
Сыплются смертельные снаряды,
Что послали Лондон и Берлин!
Видимо, весь мир не понимает,
Что с Балкан, как жуткая волна,
Уж пошла по свету Мировая
Третья распроклятая война!
……………………………………….
Да, албанцев большинство в Космете,
Но помимо правды большинства,
Есть иная логика на свете,
И иные — древние — права.
Гордый мой народ! Ты им не хочешь
Отдавать могилы праотцов.
Сыновей крестьянских и рабочих —
Всех поставил ты в ряды борцов!
Ты и мне не позволяешь сдаться,
Героизм и мужество твоё
Помогают твёрдым оставаться
Дух твой силы мне, вождю, даёт...
Бедный мой народ! На нас насели
Грозные четырнадцать держав.
Слободан судьбу твою разделит
И твоих он не уступит прав.
Только если перестанешь верить,
Что полезен я в твоей борьбе —
И не раньше! — Я закрою двери
За собой, уйду. Клянусь тебе!
……………………………………….
11. Капитуляция
Если имя твоё Слободан —
«Вольный», сдаваться трудно.
И я не пошёл на подкуп, обман,
Не пал под клевет грудой.
Измыслив предлог, напали на нас,
На малых — большой ратью.
И я, президент, исполнил наказ:
Держаться! — моих братьев.
Но вот ультиматум. Исхода нет:
Или страна сдаётся,
Или умрёт под градом ракет.
Выбора не остаётся.
Мы проиграли в этой войне,
Но мне уходить рано.
Я должен помочь родимой стране
Залечить военные раны,
Жизнь нашим людям восстановить
И пережить вторженье.
И я — как серб — хочу разделить
С ней горечи пораженья.
1999 и 2007 гг.
Борис Олейник
Перевод с украинского
Евгения Нефёдова
Спасибо, сербы!
Земля пылает: дьявол служит мессу.
Ракеты бьют по звёздам и крестам.
Стоят над смертью сербы на мостах,
Дунай, извечно сине-поднебесный,
Дамасской сталью гневно заблистал.
Пылают церкви, будто это свечи
За упокой и правды, и любви.
Клубится дым, как пляшущая нечисть:
Люцифер служит мессу на крови.
—За что?
— взывают птицы, звери, травы,
Не понимая, в чем же их вина.
...В Брюсселе, облачённый генералом,
Обнявши смерть, гогочет сатана.
И это — не страшилки в киноленте,
Не запредельный вымысел Дали,
А явь
конца двадцатого столетья —
И на глазах у всех людей Земли!
А мы, таясь в норе или в подвале,
Дрожали, как дрожат осин листы...
О нет —
мы, братья, вас не предавали!
Лишь тихо...
причитали-горевали,
Чтоб вражьи не подслушали посты.
Простите, братья, эту робость слова.
Спасибо вам, что в тот фатальный час
Вы, смертью смерть поправ,
учили нас
Народом быть —
а не мешком половы.
Спасибо, сербы. В эти дни и годы
Вы шли в огонь, умея уберечь
Мосты, что единят собой народы,
Как ни старался дьявол их поджечь!
Пускай же к нам
безжалостным уроком
Не покаянье позднее придет —
А разве что молитва:
— Слава Богу,
Что на планете есть такой Народ!
Екатерина Польгуева
Распни меня!
Я тоже Слободан*
Вы слышали — Белград сегодня сдан.
Вы видели — в Кремле поникли флаги.
Ату меня! Я тоже Слободан,
Тащите на судилище в Гааге!
...Как жить в Москве, встречающей солан
И шредеров? Среди такого сброда
Не пророню ни слова про свободу, —
В тюрьму меня — я тоже Слободан!
Пусть буду я виновницей всех бед.
Берите мою душу в перекрестье
Своих прицелов и своих газет,
Делите, победители, бесчестье,
Которое единственный трофей
И самая желанная награда
За смерть детей и ужас матерей,
За преданное мужество Белграда.
Пригвождена к позорному столбу
Своей славянской совести старинной,
Как век назад. Но, глядя на толпу,
Я утверждаю, что во всём повинна.
И в том, что был Белград сегодня сдан,
И в горькой обречённости России.
Распни меня! Я тоже Слободан!
Уж лучше на кресте, чем на осине!
___
* Эти стихи автор написала после того, как просмотрела фотографии с белградского митинга в поддержку С.Милошевича, которые пришли по электронной почте. У многих участников на груди были прикреплены маленькие плакатики с надписью: «Арестуйте меня, я тоже Слободан Милошевич!». Это стихотворение — в защиту попираемой ежедневно и ежечасно справедливости. — Авт.
Рубеж не сдан
И свинцовая ваша ложь
Слово истины не заглушит,
Ведь свободу не отберёшь
У того, кто не продал душу.
Счёт ничтожествам — легион:
Прокураторы, прокуроры.
Но бесславных таких имен
Даже дети не вспомнят скоро.
С вами кончено, господа,
Не снискавшие благодати!
Бесконечная череда
Бутафорских судейских мантий
Здесь, на стыке глухих эпох,
Где хозяином — окаянство.
Но судья нам один лишь Бог
И бессмертное в нас славянство.
Нет, последний рубеж не сдан!
Просто битва, одна из сотен,
Если знаешь, что Слободан —
Это тот, кто всегда свободен!
Пожаревац
Крест, черепица, хвоя,
Сжатый народом двор.
Павшим в бою героям —
Вечности приговор.
И — поперёк пророчеств,
Неотомщённых жертв —
Высшим из одиночеств
Стать навсегда уже.
В огненном звуке грозном —
Давние времена.
Но не дают так просто
Вещие имена.
Ни имена-заветы,
Ни имена-запев.
В тихости тлеет этой
Непокорённых гнев.
Яростный, первозданный,
Рвущийся к небу свет...
Именем Слободана —
Смерти здесь больше нет!
Слободану через четыре года
Звёзды смотрят пристально и остро,
На снегу весеннем звёздный след, —
В том краю, где братья все и сёстры,
И ни прошлых бед, ни прорвы лет…
Я тебя приветствую, как брата,
(Без решёток и преград теперь)
Из земного сумрачного марта,
Что привычно множит счёт потерь.
Бог с ней, с вечной да посмертной славой,
Хоть фанфары звонкие чисты.
Не было б в Сараево кровавой
Свадьбы, и не рушили б мосты
Над Дунаем… Но пришло — и встало
У порога ласковое зло.
И чужая ложь тебя достала,
И своих предательство ожгло.
Вот и ждём небесных откровений,
Мол, спасёт заоблачная рать.
Но сквозь гул пробьётся — Хеј, словени!
Плакать — поздно. Рано умирать!
11 марта 2010 г.
Игорь Ляпин
Война
У Белграда и у Тираны
Цвета крови плывёт закат.
Бомбы падают на Балканы —
Стёкла в Киеве дребезжат.
Вижу Солнце от гари серым.
И от горечи встрепенусь:
Полыхают кварталы сербов,
Дым относит на Беларусь.
Бьют по Косово залпы НАТО,
Это ломится к нам война.
А Россия? Она, она-то
Вроде б даже — и не страна.
За кремлёвской стеной дрожание,
Выцвел шёлк боевых знамён.
При Советской, небось, Державе
И не пикнул бы Пентагон.
Затуманились Волги плёсы,
И темнеет уральский бор...
На глазах у России — слёзы,
На Кремле — мировой позор.
А.Дудышкин
Баллада о Слободане
То ли в полночь, то ли очень рано
В полной тайне, от людей вдали
Президента Слобо-Слободана
Натовцы в Гаагу увезли
Чтоб судом неправедным прикрыться,
Скрыть следы агрессии своей, —
Эти разрушители, убийцы
Югославских женщин и детей.
В мантиях судей Искариоты
Помогают НАТО править бал —
Тащат на расправу патриота:
На колени, видишь ли, не встал.
Не признав «однополярных» правил
(Сербам честь и вольность дорога),
Он борьбу народную возглавил,
Твёрдо встретив лютого врага.
Вёл страну на битву непреклонно,
Чтобы каждый воевал, как лев…
Но подкралась «пятая колонна»,
Сытая деньгами МВФ.
Взяли власть негаданно-нежданно,
Ввергнув всех в сумятицу и шок!
А потом и Слобо-Слободана
Продали за долларов мешок.
Есть и в Сербии такие демокрады,
Всё продать — у них мечта одна,
Был бы покупатель тот, что надо,
Да была бы сходная цена.
Честь и совесть, землю и народ свой,
Не желая защитить в бою,
Продают, как право первородства,
Веру православную свою.
Вот и вся история — покуда.
Не поймешь, а кто тут виноват?
Пряча взгляд, Коштуница-Иуда
Умывает руки, как Пилат.
И с ухмылкой в западных столицах
Выгодам своим подводят счёт:
Взорвана ещё одна граница,
Покорён ещё один народ.
Но не вечны сумерки над миром.
Скоро зори алые грядут,
Над всемирным спрутом и вампиром
Совершится справедливый суд!
Вы, злодеи, ждите-трепещите:
Гнев народов всё сметёт с пути.
И тогда пощады не просите —
Всё равно от кары не уйти.
И сбежать не хватит вам сноровки…
Скоро, скоро грянет судный час !
По обрывку Нюрнбергской веревки
Сыщется для каждого из вас.
Сенилга
Когда приходят
в мир наш трибуналы...
Не перетрудитесь, зачитывая ваш приговор.
Слободан Милошевич.
Когда приходят в мир наш трибуналы, не обессудь,
Всегда найдётся и уродство Карлы… какой-нибудь,
И пафос зла умолкнуть не посмеет,
И выжнет ниву жизни и засеет
смертями тех, за кем придут…
Не жди, правитель, исключений — не минет чаша,
В пору распадов и дроблений не дремлет стража,
Пусть заточение твоё — каприз и только,
Но, что народу всё равно — триумф подонков…
Стирая сербскую историю, глумясь над памятью,
Свой страшный суд вершат уроды
С Гаагской паперти…
Николай Переяслов
Прогулки со Слободаном
Поэма
Из ночи в ночь, лишь сна сосуд матрёшечный
начнёт вливать блаженство в мою грудь,
ко мне приходит Слободан Милошевич
и, как Вергилий, приглашает в путь.
Ну, кто я есть? Не краснобай госдумовский,
не олигарх, не даже шоумен.
Я не снабжаю богачей костюмами,
не щеголяю перечнем измен.
Меня и те, кого друзьями числю я,
не прочь сместить на самый задний план.
Так почему же, я гадаю мысленно,
меня избрал для странствий Слободан?..
Но он — молчит. И грустно, как мне кажется,
кивает: «В путь! Дорога — не близка...».
…Ночь, как рюкзак, легла на плечи тяжестью,
и свист мгновений слышен у виска.
И вот уже — на Косовом на поле мы.
(Хотя, по мне, так лучше бы — в аду!).
Стыд опаляет душу мне, как полымя.
Но, стиснув зубы, я вперёд иду.
Нас окружают души сербов преданных
и православных храмов кирпичи.
О, Слободан! Я не причастен к этому!
Ты веришь мне? Ответь же, не молчи!
Здесь даже солнце, будто в чёрной митре к нам,
выходит в тёмной туче грозовой...
О, Слободан! Я не был с Черномырдиным,
когда в Белград спустился он совой!..
«Смотри, поэт…» — и сквозь пожарищ марево
весь сербский край предстал мне напоказ.
И, прожигая сон, как полог марлевый,
в меня вонзились сотни мёртвых глаз
старух, детишек... Сладкою морошкою
я чуял привкус смерти на губах.
«Все эти люди, — пояснил Милошевич, —
в своих домах погибли, как в гробах».
Он показал рукою мне на Приштину:
«Когда-то здесь — всё пело и цвело.
Но НАТО тут посеяло опричнину,
и всюду зло, как терние, взошло.
Здесь было поле нашей горькой памяти.
Но сам народ — был счастлив и богат.
Теперь тут торжествует не по праву тот,
кто первым поднял в споре автомат.
Смотри ж, смотри...» — и, как во сне, мы птицами
поплыли небом, как стезёй морской,
над городками, сёлами, границами,
тюрьмой в Гааге, Киевом, Москвой...
Я понимал, что те полёты — снятся мне,
но вскрикнул, видя с высоты дождя,
как по Москве разгуливают натовцы,
на трон в Кремле чеченца возведя.
«Вот так-то, брат! — проговорил Милошевич. —
Мы были — только тренажёрный зал.
Взрастив в России горстку миллионщиков,
капитализм и вас, как мёд, слизал.
«Лукойл» с «Сибнефтью» были не безгрешными,
но нынче глянешь — и сойдёшь с ума:
качают вашу нефть «Ойл корпорейшены»
Соединённым Штатам в закрома.
Лежит страна попользованной шлюхою.
Не заслониться ей огнём ракет,
ни кораблём в морях, ни даже шлюпкою —
посколь ни мощи и ни духа нет…».
Стой, Слободан! Не мучь меня примерами!
Я их и сам бы перечислить мог.
Да, мы остались без ракет, но — с верою,
ну, как её мог не заметить Бог?..
Я видел сам, как лопались издательства,
заводы, банки — всё давало крен!
Но где ж источник главного предательства?..
…И он рукою указал мне — Кремль.
«Пока и впрямь — вас не погнали коз пасти,
лишив страны и крова своего,
молись, мой друг. Кроме молитвы к Господу,
нам не осталось в жизни — ничего…».
...В который раз — лишь сон, словно мороженщик,
мне склеит веки сладким эскимо,
ко мне приходит Слободан Милошевич,
и мы идём сквозь ночь, как сквозь кино.
Москва полна вооружённых молодцев.
(Там хвост мелькнёт, там из-под каски — рог).
А мы идём — туда, где люди молятся.
Там русский дух. И рядом — Русский Бог.
Да, Слободан, мы проиграли Косово.
Но если жить безмолвнее травы,
то ведь и здесь, как Меньшиков в Берёзово,
я скоро буду сослан из Москвы.
Ещё чуть-чуть, и депутатов фракции,
одобрив бесом созданный закон,
расселят русских в зоны-резервации,
куда вовек не призовёшь ООН.
А потому, закончив это бдение
с тобой во сне, я возвращаюсь вновь
в мир, что живёт надеждой на спасение,
и повторяет рифму «кровь» — «любовь».
Я здесь нужней. Здесь всё, что мне так дорого.
Любовь. Отчизна. Край, что Богом дан.
Здесь жизнь моя! Весь мир мой, без которого
мне — как в тюрьме Гаагской, Слободан…
…Мир, как шлюха, лёг под НАТО,
снова в рабство слабый сдан.
Эх, была б в руках граната —
я б разнёс их вдрабадан!
Нынче всеми правят «баксы».
Мир свободу злобе дал.
Не сдаваться, не сгибаться
научи нас, Слободан.
Всюду подлость и измена,
предан близкими Саддам.
Но являет нам из плена
символ чести — Слободан.
Мерзок мир с лицом Чубайса —
но и он судьбой нам дан.
Дел тяжёлых не чураться
научи нас, Слободан.
Не сбежать нам в глушь от века,
жизнь упрятав в чемодан.
Губят бесы человека.
Помоги нам, Слободан!
Ну-ка, встанем дружно, братцы!
Хватит задом мять диван!
Не сдаваться, не сгибаться,
научи нас, Слободан!..
Василий Печковский
(Новосибирск)
Долой Гаагский трибунал!
Ушёл из жизни Слободан!
Убит наш сербский брат в Гааге,
Борец невиданной отваги!
Так трепещи, судебный стан!
Долой Гаагский трибунал!
Долой подельников от НАТО!
Они убили серба — брата!
Скорбят сегодня стар и мал!
Всему судилищу позор,
Кто источал и ложь, и злобу!
Нет, не сломили всё же Слобо!
Врагам он вынес приговор!
Жить будет вечно Слободан,
Сын славный сербского народа,
Жизнь свою отдал за свободу!
Свободой Слободан нам дан!
Тех, кто с землёй Белград ровнял,
Кто смерть с собой нёс на Балканы,
Мы верим, поздно или рано,
Ждёт всенародный трибунал!
Ушёл из жизни Слободан!
Убит наш сербский брат в Гааге…
Поникли траурные стяги…
Прощай, товарищ Слободан!
Светлана Мелентьева
На смерть Милошевича
Нет, не Голландия, а НАТО
Творит террор и смерть несёт.
И только Штаты виноваты,
Что сербский в трауре народ.
Погиб Милошевич в застенке.
И гнев в сердцах славян кипит.
Кто там на очереди к стенке?
...Весь мир затравленно молчит...
Юрий Крымских
(Алтайский край)
В любом из нас
Сербия, вытри слёзы,
Слобо не умер, нет!
Что нам врагов угрозы —
С нами свободы свет.
Он не продал, не предал
Сербию и народ,
И бесконечным бедам
Мог предъявить свой счёт.
То, что его убили
Злобно и напоказ,
Знайте, мы не забыли!
Слобо — в любом из нас!
Александр Аврутин
Памяти Слободана Милошевича
Стихи из Германии
Двадцатое Августа
Вот восьмое кончается лето
С той пальбы среди ночи и дня.
Павший воин беззвучно с портрета
Мне твердит: «Помяни и меня!».
О Балканах не слышно ни слова.
Одиноко смолкает струна.
Кто решится назвать имя Слобо?
Тишина. Тишина. Тишина.
Первые сомнения
Страшась наивной веры в князя,
Во тьме едва нащупав нить,
Событий тех взаимосвязи
Пока не мог я оценить.
Но в час непостижимой боли
Осознавал я, и не раз,
Что вместе с ним сижу в неволе,
С гаагской клеветой борясь.
Что злодеяние большое
Над Югославией творят,
Мы знали, но не знал ещё я,
Кто он, попавший в каземат;
Кого отдали на расправу,
Ослепший Запад обличать.
«Милошевич? Неужто прав он!?».
Нам сообщали только часть...
И дома, сидя над бумагой,
Я сознавался невпопад,
Что вместе с ним борюсь с Гаагой
И вместе с ним хочу в Белград.
Штутгарт.
Песня памяти
Слободана Милошевича
Гаага
Все штрихи на бумаге
Выправляются строго,
Словно поле в Гааге
На картине Ван Гога.
В Нидерландах дубравы
По-весеннему юны,
Там вершилась расправа
В доме с вывеской «UNO»*.
Мы себя уронили,
Не спасли пострадавших!
Там винят в тирании,
Жизнь за близких отдавших.
Дни от пороха серы,
От стрельбы и облавы,
Но жила ещё вера
В помощь мудрой Державы.
Мы едва замечали
Те примеры отваги,
А сегодня в печали
О погибшем в Гааге
За октавой октаву,
Я настраивал струны,
Обличая расправу
В доме вывеской «UNO».
Мы дождёмся итогов,
Всем воздастся за дело.
Выправляется строго
Штрих на плоскости белой.
А пока — и заставы,
И опасные дюны,
Орган тайной расправы,
Только с вывеской «UNO»,
Орган подлой расправы,
Только с вывеской «UNO».
Неизвестный автор
Он ушёл
непобеждённым
Его не стало, и взлетела
Поганых стая — вороньё,
Вслед Слободану просвистело
Гнуснейших пасквилей враньё.
И суд подлейших заметался,
Эксперты выстроились в ряд,
А им на память лишь остался
Его проникновенный взгляд.
Он сербом был, и в этом слове
Весь смысл земного бытия.
И неподсуден он полове —
Пред ним Великий Судия.
Страна свободная задышит,
Вновь духом Косово воспряв,
Святого Саввы глас услышит:
Народ, кого ты потерял!
Огнеев
Памяти
Слободана Милошевича
В тот день рыдали громко свечи
В беззвучном шабаше ветров.
Ты пал, но не в кровавой сече,
А пленником своих врагов.
Тебя несут на крыльях кони
На нерушимый пьедестал.
Ты умер без меча в ладони,
Но на колени ты не встал.
Ты взялся за большое дело,
Оно было важней всего.
За свой народ ты дрался смело
И так же умер за него.
Легенды воспоют героя,
И молодые примут бой
За дело мира и покоя
Над Сербией твоей родной.
Никита Мендкович
Перевод стихотворения Уильяма Хенли,
посвящённый памяти С.Милошевича
Меж двух холодных полюсов,
Укрывшись ночи темнотой,
Благодарю я всех богов
Непокорённою душой.
Среди ударов неудач,
В тюрьме несчастья и судьбы,
Не прозвучал ни крик, ни плач,
И не склонил я головы.
Пусть за границей жизни сей,
Лишь смерти тень несчастных ждёт,
Ей не объять души моей,
Без страха я иду вперёд.
Пусть ошибался я в пути,
А наказанья — всё страшней.
Я — властелин своей судьбы,
Я — капитан души своей.
Игорь Сивак
(Одесса)
Памяти
Слободана Милошевича
От чумного судилища кто же ждал правосудия,
Так же можно от дьявола — ожидать милосердия!
Бомбовозы на стремени, на наводке орудия.
И глумятся насильники над расстрелянной Сербией.
На Иудин сребреник завсегда есть охотники —
За свободу радетели — либеральные демоны.
Повелели хозяева: «Слободана — в колодники!».
И шестёрки послушные, как один: «Будет сделано!».
Не поклонившися ни пулям, ни годам,
В демократических застенках пал без сил.
И мы прощаемся с тобою, Слободан,
Наш караул встал от Балкан и до Курил!
Разменяются баррели на зелёные керенки,
Репортёры залаяли, справно кость отработают,
Объективы заплёваны Карлой — внучкою Геринга,
Это пепел рейхстага вновь заклубил над Европою.
И конечно, теперешним не вдолбишь поджигателям,
Что история — вечное прохождение пройденного.
Им немного отпущено — от поджога до взятия,
Зубы стиснула в трауре партизанская Родина!
Последний бой, на всём миру, на славу дан,
До самой смерти, до победы, до весны!
И мы прощаемся с тобою Слободан,
С первым Командующим будущей войны!
Оружейных конвейеров шестерёнки не сточатся,
Кто не ляжет под долларом, «Томагавки» по графику.
И глядишь — «демократия и гражданское общество»
И в Полесье, и в Персии, и по всей географии.
Что ж притихли, вершители окаянной истории?
Полицаи не воины, впали в дрожь, проняло же ведь!
Над горами, равнинами, над морскими просторами,
Приговором карателям — «Ваше слово — Милошевич!».
Под Белокаменной рубеж ещё не сдан,
Где двадцать восемь, навсегда, легли ребят,
Мы не прощаемся с тобою Слободан,
На их рейхстаге мы подпишем за тебя!
Александр Симонов
Несдавшийся солдат
Бомбёжки землю вздыбили твою
И смерч огня прошёл по сербским хатам…
Ты был пленён. Но всё ж ты пал в бою,
В застенках пал несдавшимся солдатом.
Хоть мнит дель Понте из себя Пилата,
За стёклами очков таится страх:
Ведь понимает, что придёт расплата
За кровь славянского героя на руках!
Враги победу празднуют свою,
Но ждёт их Нюрнберг, как и в сорок пятом,
А ты не сдался им, ты пал в бою,
Как Сальвадор Альенде с автоматом.
Игорь Южанин
Последняя минута
«Милошевич был найден в своей постели в камере центра предварительного содержания ООН, — говорится в заявлении Гаагского трибунала. — Охранник незамедлительно проинформировал руководство центра задержания и врача. Последний подтвердил факт смерти Слободана Милошевича».
Один, с открытыми глазами.
Ни адвокатов, ни врачей,
Ни злобных карлов с дель понтами,
Ни предавших его друзей,
Ни палача, ни капеллана —
Шаги недремлющих верзил.
И на свободу Слободана
Всевышний мирно отпустил.
Фёдор Гайворонский
Слободану
Славяне вспомнят о тебе,
Сказавшем «нет», когда молчали
Все, кто до одури кричал
О долге, чести и борьбе.
Славяне вспомнят о тебе.
Один, как ты, и в поле воин,
И ненавидим быть достоин
Врагами даже во гробе.
Славяне вспомнят о тебе.
Мы вновь остались несломлённы,
Горды, сильны, непокорённы,
Верны себе, а не судьбе.
Мы будем помнить о тебе!
Радмила Попивода
Памяти
Слободана Милошевича
Он снова в Сербии, он дома, наконец.
Его портрет и флаг на крышке гроба.
Ты заслужил терновый свой венец
За Честь и Верность Родине, наш Слобо.
А этот пресловутый трибунал,
Все эти карлы с кондолизой, буши,
Погрязшие в убийствах злые души.
Лишь ты в Европе карты им мешал.
Среди наймитов, подлых, лживых, хитрых,
На всё готовых злобных палачей
Ты выстоял, как выстоял Димитров,
Непобедимый правдою своей.
Пять лет борьбы! Куда им было деться?
Ни осудить, ни дело прекратить.
Нашли мишень — его больное сердце,
И способ по-особому «лечить».
Ах, как «удачно» в этом трибунале
Вдруг приключился целый ряд смертей!
Пожалуй, и фашистов обогнали
Борцы за человечность всех мастей.
Они, конечно, несказанно рады:
Так удалось им дело прекратить.
И шлют приказ послушному Белграду —
Не сметь, не делать и не хоронить.
Кто может приказать свободному народу?
Серб не приступит нравственный закон.
Сейчас в стране несчастья и невзгоды,
Но день придёт — и всех изменит он.
Те сотни тысяч, что пришли проститься,
Те знаки, свечи, слёзы и цветы
Дают надежду: Высший Суд свершится
И зачеркнёт потоки клеветы.
Настанет день — и связи возродятся.
За это жизнь отдал наш Слободан.
Русь, Сербия и Беларусь сплотятся
В его мечту — Союз Славянских Стран!
Великий сын, сын сербского народа,
Всю жизнь боролся, умер, как герой.
Он — символ чести, мужества, свободы!
И мёртвый — им опасен, как живой!
Быть может, это для кого-то внове,
Но я клянусь в прощания момент —
С тобою до последней капли крови
Мы будем, Слободан, наш Президент!
ФОТОАРХИВ
Отец Слободана Милошевича - Светозар.
Слободан (справа) с матерью Станиславой и братом Бориславом (слева).
Слева направо: Слободан Милошевич с дочерью Марией, супругой Мирой Маркович и сыном Марко. После избрания президентом СРЮ, июль 1997 года.
На митинге
Пуск восстановленного после натовских бомбардировок цеха нефтеперерабатывающего завода в г.Панчево.
Среди участников детской художественной самодеятельности.
С премьер-министром СРЮ М.Булатовичем.
Вручение награды премьер-министру Республики Сербия М.Марьяновичу.
С.Милошевич с вице-премьером СРЮ В.Шешелем.
С начальником Генштаба Вооруженных Сил СРЮ Д.Ойданичем, позже приговоренным Гаагским трибуналом к тюремному заключению на 15 лет.
Подписание Дейтонско-парижских соглашений по миру в Боснии и Герцеговине. Сидят слева направо: президент Сербии С.Милошевич, президент Хорватии Ф.Туджман, президент Боснии и Герцеговины А.Изетбегович. Стоят слева направо: премьер-министр Испании Ф.Гонсалес, президент США Б.Клинтон, президент Франции Ж.Ширак, канцлер Германии Г.Коль, премьер-министр Великобритании Дж.Мейджор, председатель правительства РФ В.С.Черномырдин.
С министром иностранных дел СРЮ Ж.Йовановичем.
С.Милошевич и патриарх Московский и всея Руси Алексий II.
На месте натовской бомбежки.
Могила Слободана Милошевича во дворе семейного дома в г.Пожаревац.
Версия для печати
