Великая Отечественная В.Н.Попов Сталинград: чёрный август 42-го
ПОПОВ ВИКТОР НИКОЛАЕВИЧ, кандидат исторических наук, профессор (Сталинград-Волгоград).
Во второй половине июля 1942 года в результате решительных контрнаступательных действий, предпринятых войсками вновь созданного Сталинградского фронта, под руководством начальника Генерального штаба Красной Армии генерал-полковника А.М.Василевского было сорвано выполнение приказа А.Гитлера о «внезапном захвате» Сталинграда с ходу. Все последующие боевые действия в междуречье Дона и Волги развеяли в пух и прах эту мечту фюрера. Сражения, развернувшиеся в этом районе в течение конца июля-августа 1942 года, в значительной степени повлияли на дальнейшую судьбу 6-й армии Паулюса и определили характерные черты обороны города Сталинграда.
В конце июля командование вермахта осуществило перегруппировку войск на сталинградском направлении, что привело к увеличению
их численности до 31 дивизии вместо ранее существовавших 18. Усиленная группировка войск вермахта вновь перешла в наступление
на Сталинград.
С юго-запада на Сталинград устремилась 14-я танковая армия Г.Гота, совершившая марш-бросок с Северного Кавказа, развивая наступление вдоль железной дороги Тихорецк-Сталинград. Прорвав оборону 51-й армии Сталинградского фронта, она 3 августа вышла к реке Аксай, нацелившись во фланг 64-й армии. Здесь, на рубеже реки Аксай, в первую неделю августа наступление немецких войск удалось на некоторое время приостановить силами 64-й и 51-й армий и созданной оперативной группы войск под командованием генерал-лейтенанта В.И.Чуйкова.
Примерно в это же время с запада и северо-востока на Сталинград наступала 6-я армия Ф.Паулюса. 24-й и 14-й танковые корпуса, входившие в состав этой армии, осуществив ряд обходных манёвров западнее реки Дон, в ночь на 8 августа соединились юго-западнее Калача. В окружение попали большая часть советских 62-й и 1-й танковой армий. В течение пяти суток в ходе ожесточённых и кровопролитных боев в этом котле радиусом в 6 километров немцам удалось разбить семь стрелковых дивизий, две механизированных и 7 танковых бригад Сталинградского фронта.
По немецким данным, части вермахта взяли в плен около 57 тыс. человек, захвачено более 1 тыс. танков и бронированных машин, до 750 артсистем и 650 самолётов. (См.: Torsten Diedrich. Paulus. Das Trauma von Stalingrad. — Padevborn-Munchen-Wien-Zurich, 2008. S. 230; Великая Отечественная война. 1941—1945. Кн. 1. — М., 1999. С. 356). К середине августа под натиском противника 62-я армия отошла на восточный берег Дона, заняв оборону по внешнему обводу Сталинграда.
Безусловно, результаты сражения в районе Калача можно считать победой 6-й немецкой армии под командованием генерал-полковника Паулюса. Впрочем, анализ имеющихся документов и исследования современных немецких историков, в частности Т.Дидриха, дают основание оценить эту победу как весьма сомнительную, как своего рода пиррову победу. На самом деле в военном отношении это был лишь тактический успех вермахта. Хотя большая часть 62-й и 1-й танковой армий были разгромлены, основные силы советской обороны на юге остались непобеждёнными. (См.: Torsten Diedrich. Paulus. Das Trauma von Stalingrad. S. 230).
Сам Паулюс вовсе не испытывал эйфории в связи с итогами августовских боев под Калачом. Возглавляемое Паулюсом командование
6-й армии весьма реалистично оценивало сложившееся положение. Дальнейшее продвижение в глубь советской территории оно рассматривало как весьма рискованное по ряду причин. Во-первых, непрекращающиеся и изматывающие бои с частями Красной Армии вкупе с изнурительными дневными переходами со скоростью 40 километров при почти 50-градусной жаре в степных просторах изматывали и снижали боеспособность немецких воинских частей. Во-вторых, всё болезненнее давала себя знать растянутость коммуникаций, что затрудняло нормальное снабжение горючим и боеприпасами, а также своевременное подтягивание и без того уже ограниченных резервов. И, наконец,
в-третьих, принималось во внимание и наращивание оборонительного сопротивления частей Красной Армии по мере продвижения к Сталинграду. (См.: там же. С. 230—231).
В чём же заключались причины поражения частей Красной Армии под Калачом в августовские дни 42-го? Трудно ответить на этот вопрос однозначно, но тем не менее они представляются следующими.
Во-первых, реорганизация фронтов на сталинградском направлении, осуществлявшаяся Ставкой Верховного Главнокомандования. К 10 августа она завершилась назначением генерал-полковника А.И.Еременко командующим одновременно Юго-Восточным и Сталинградским фронтами, а генерал-лейтенанты Ф.И.Голиков и В.Н.Гордов были назначены его заместителями. Такая реорганизация отрицательно сказалась на управлении войсками. А вскоре эта «конструкция» оказалась весьма противоречивой и неэффективной и была расформирована. Во-вторых, имела место определённая недооценка сложившегося положения генерал-полковником А.И.Еременко, который уже в критической обстановке не выполнил неоднократные указания Ставки ВГК о немедленном оказании необходимой помощи войскам, попавшим
в окружение. В-третьих, смена командующих 62-й армии: с 3 августа генерал-лейтенант А.И.Лопатин сменил на этом посту генерал-майора В.Я.Колпакчи. Вновь назначенный командующий не сумел разобраться в складывающейся обстановке и не смог принять своевременные и необходимые решения по руководству боевыми действиями. В-четвертых, в обострявшейся ситуации на сталинградском направлении с советской стороны на фронт в спешном порядке направлялись совершенно необстрелянные и ни разу не принимавшие участие в боях части. Несмотря на весь свой беспримерный героизм и беззаветное самопожертвование, бойцы и командиры этих частей не всегда могли умело противостоять 6-й немецкой армии, имевшей почти четырёхлетний боевой опыт и являвшейся элитным соединением вермахта.
В августовские дни 1942 года бои в междуречье Дона и Волги,
на подступах к Сталинграду были исключительно изматывающими, отличались упорством и ожесточённым характером. Здесь стойко и мужественно сражалось немало частей и соединений Красной Армии. Неувядаемой славой покрыли себя курсантские полки Краснодарского, Грозненского, Винницкого и 2-го Орджоникидзевского военных училищ, приданные различным дивизиям 62-й армии. Некоторые из них прибыли в донскую степь раньше самой армии и стали её передовыми отрядами, боевым охранением, а затем нередко использовались в качестве надёжных отрядов прикрытия. Курсанты доблестно сражались на всех участках фронта, но их ряды день ото дня убывали. «Это – полки героев», — сказал о них А.И.Лопатин, командующий 62-й армией. К сожалению,
к середине августа в строю остался лишь один полк курсантов.
Стали довольно расхожими измышления «исторических правдоискателей» о том, что вновь созданная 10-я стрелковая дивизия внутренних войск НКВД была выдвинута под Сталинград якобы только для использования заградительной службы. Но влившаяся в ряды действующей армии 10-я дивизия НКВД (командир — полковник А.А.Сараев) стойко и умело отражала удары подразделений 6-й армии вермахта, рвущейся к Сталинграду. Уже 3 августа первыми в бой с противником вступили подразделения 270-го стрелкового полка этой дивизии на рубеже реки Аксай. Трое суток длился неравный и ожесточённый бой, но враг и так не смог перейти на северный берег реки. В дальнейшем подразделения 10-й дивизии НКВД сражались на самых ответственных участках сталинградской обороны. Большинство бойцов и командиров этой дивизии пали смертью храбрых в боях за Сталинград. Все полки дивизии сохранили свои боевые знамена. Вот только сражаться под ними уже было некому. В декабре 1942 года 10-я стрелковая дивизия НКВД была расформирована.
Несмотря на стойкое сопротивление войск Сталинградского и Юго-Восточного фронтов инициативу в ожесточённой борьбе продолжали удерживать части вермахта. Оперативная обстановка на сталинградском направлении фактически менялась чуть ли не ежедневно, а тактические решения, применяемые командирами, подчас носили непредсказуемый характер. С середины августа 1942 года германские войска методично расшатывали советскую оборону. Положение Сталинграда становилось всё более критическим. Противник явно готовился предпринять решающие действия.
На этот раз командование вермахта решило нанести одновременно два удара по сходящимся направлениям — с северо-запада и юго-запада от Сталинграда.
19 августа 4-я танковая армия Гота вышла к самой южной линии обороны советской 64-й армии и с ходу прорвала её у Абганерово, стремясь достичь Сталинграда через Красноармейск. Однако дальнейшее её продвижение было остановлено частями 1-й танковой армии,
64-й армии, войск НКВД и народного ополчения. Попытка прорвать рубеж Красноармейск-Бекетовка была сорвана, когда до Красноармейска у изгиба Волги оставалось 15 километров.
В тот же день, 19 августа, генерал Паулюс издал приказ о наступлении 6-й армии на Сталинград. Замысел Паулюса заключался в том, чтобы пробить коридор от Дона к Волге, заблокировать Сталинград с севера, а затем, наступая с юга, взять город. Осуществление начального этапа этой операции возлагалось на 51-й армейский корпус генерала Вальтера фон Зейдлица и 14-й танковый корпус под командованием генерала Густава Антона фон Витерсгейма. В дальнейшем в развитии наступательной операции предполагалось ввести другие части и подразделения 6-й армии. В приказе Паулюс предупреждал личный состав армии о возможном упорном сопротивлении частей Красной Армии и даже о контратаках советских войск, особенно на северном фланге наступающих германских сил. Как оказалось впоследствии, это предупреждение не было лишено оснований. Уже 20 августа 1942 года советские войска 21-й (командующий генерал-майор А.И.Данилов) и 63-й (командующий генерал-лейтенант В.И.Кузнецов) армий перешли в наступление, форсировали Дон и захватили плацдарм на правом берегу реки. Но сил для развития успеха не хватило...
Выполняя приказ Паулюса, 21 августа войска 6-й армии перешли
в наступление. В течение трёхдневных боев им удалось форсировать Дон в районах Акимовка, Вертячий, Песковатка и прорвать внешний фронт советской обороны. Рано утром 23 августа 1942 года, используя плацдарм на правобережье Дона у хутора Вертячий и сокрушив советскую оборону, 16-я танковая и 3-я мотомеханизированная дивизии, входящие в состав 14-го танкового корпуса генерала Витерсгейма, устремились к Сталинграду. В наступлении принимали участие 400 танков, бронетранспортёров и боевых разведывательных машин, продвижение которых с воздуха прикрывали мощные группы эскадрилий пикирующих бомбардировщиков.
Судя по документам, этот удар частей вермахта оказался неожиданным для командования Сталинградского и Юго-Восточного фронтов. Вплоть до начала немецкого наступления командование этих фронтов не придавало большого значения плацдарму вермахта у Вертячего. Всё внимание было приковано к южному направлению, где у Абганерово наступала немецкая 4-я танковая армия. В оперативных сводках плацдарм у Вертячего упоминался вскользь. Утром 23 августа на командный пункт фронта поступило сообщение штаба 98-й стрелковой дивизии
о сильной атаке немецких частей. Командование фронта приказало
87-й стрелковой дивизии (командир — полковник А.И.Казарцев), находившейся на втором оборонительном обводе, спешно выступить в направлении Вертячего. Двигавшаяся маршевыми колонами 87-я дивизия неожиданно столкнулась с передовыми частями 16-й танковой дивизии вермахта. В развернувшемся скоротечном встречном бою 87-я стрелковая дивизия была полностью разгромлена. 98-я стрелковая дивизия также фактически перестала существовать. Её командир генерал-майор Баринов погиб. (См.: Сталинград: Забытое сражение. — М.: АСТ, СПб., Terra Fantastica, 2005. С. 107).
Разгромив 87-ю и 98-ю стрелковые дивизии Красной Армии, пытавшиеся преградить путь наступающим частям вермахта, германская танковая армада, не встретив никакого сопротивления на своём пути вплоть до самых пригородов Сталинграда, приближалась к его северным предместьям: Спартановке, Рынку и Латошинке. У самой городской черты головные машины немецкой танковой колонны были встречены артиллерийским огнём. Его вели развёрнутые для отражения танковых атак зенитные батареи. В непредвиденном бою немцы уничтожили 37 крупнокалиберных зенитных орудий, расчёты которых составляли девушки. И хотя потери немцев были незначительными, ожесточённый характер кратковременного боя немецкие танкисты восприняли как начало оборонительных боев за город Сталинград. К 16 часам
23 августа 16-я танковая дивизия вермахта вышла к Волге севернее Сталинграда на участке Рынок-Акатовка. Командование Красной Армии не получало никаких сообщений от 98-й и 87-й стрелковых дивизий, которых уже, можно сказать, не существовало, и поэтому оно
не могло знать о последних событиях севернее Сталинграда.
Прорыв немцев к Волге вызвал полный шок как у командования фронтом, так и в Москве. Этот прорыв немцев в Сталинград скрывался от населения два дня. В сообщениях Совинформбюро говорилось о боях в районах Клетской и северо-восточнее Котельниково, и только вечером 25 августа (когда стало ясным, что уничтожить прорвавшихся немцев не удалось) было сообщено о «боях севернее Сталинграда». (См.: Сталинград: Забытое сражение. С. 107—108; Вильгельм Адам. Трудное решение. Мемуары полковника 6-й германской армии. — М.: «Прогресс», 1967. С. 106).
Находившийся на острие прорыва 14-й танковый корпус генерала Витерсгейма, оторвавшись от основных частей 6-й армии Паулюса, вступил в ожесточённое сражение в районе тракторного завода против 16-й танковой дивизии, насчитывавшей к этому времени 56 танков.
В бой были введены советские 23-й танковый корпус, пополнявшийся людьми и техникой (в наличии имелось 195 танков Т–34), 10-я стрелковая дивизия НКВД, батальоны рабочего ополчения и два учебных танковых батальона (21-й и 28-й, всего 62 танка Т–34). Утром 24 августа
в район тракторного завода были переброшены 99-я танковая бригада, 738-й истребительный противотанковый артполк, батальон морской пехоты североморцев. С флангов прорвавшиеся подразделения вермахта испытывали сильное давление советских войск. Встретив мощное сопротивление регулярных частей Красной Армии и народного ополчения, немцы были вынуждены отказаться от попыток захватить Сталинград с ходу и сами перешли к обороне. (См.: Вильгельм Адам. Трудное решение. Мемуары полковника 6-й германской армии.
С. 106—107). Как свидетельствует Хейнц Шрётер, бывший в дни Сталинградской битвы немецким военным корреспондентом: «К этому времени на севере для проведения наступления не хватало двух пехотных дивизий, которые могли бы занять Сталинград малой кровью». (См.: Шрёхтер Х. Сталинград. Великая битва глазами военного корреспондента / Пер. с англ. А.С.Нечаева. — М.: ЗАО «Центрполиграф», 2004. С. 44).
С каждым днем противник нёс ощутимые потери. 14-й танковый корпус ежедневно терял до пятисот человек. Генерал Витерсгейм обратился к Паулюсу: «Господин генерал, я могу подсчитать и назвать тот день, когда потеряю последнего солдата, если дело так и дальше пойдёт».
От Паулюса последовал «успокоительный» ответ: «Вы командуете армией, Витерсгейм, или я?».
Особенно большое впечатление на офицеров прорвавшихся к Волге частей вермахта произвела самоотверженная борьба гражданского населения на защите родного города. Оценивая первые итоги боев на северных окраинах Сталинграда, генерал Витерсгейм сообщал Паулюсу: «...Соединения Красной армии контратакуют, опираясь на поддержку всего населения Сталинграда, проявляющего исключительное мужество. Это выражается не только в том, что заводы и большие здания превращены в крепости. Население взялось за оружие, на поле битвы лежат убитые рабочие в своей спецодежде, нередко сжимая в окоченевших руках винтовку или пистолет. Мертвецы в рабочей одежде застыли, склонившись над рулём разбитого танка. Ничего подобного мы никогда не видели». (См.: Вильгельм Адам. Трудное решение. Мемуары полковника 6-й германской армии. С. 106). Оценив сложившееся положение, генерал Витерсгейм предложил командующему 6-й армии отойти
от Волги. Он не верил, что удастся взять этот большой город, во имя
защиты которого его население решило стоять насмерть. За эти
пораженческие настроения Витерсгейм был смещён с занимаемой должности.
Встретив мощное сопротивление истребительных батальонов, народного ополчения и регулярных частей Красной Армии, немцы были вынуждены отказаться от попыток захватить Сталинград с ходу и сами перешли к обороне.
История обороны города ещё не знала такого размаха борьбы с иноземным захватчиком.
Почему же всё-таки 6-й армии удалось 23 августа внезапно прорвать фронт и стремительно выйти к Волге на северных окраинах Сталинграда? Имеющиеся в настоящее время исторические документы и материалы не позволяют дать исчерпывающий ответ на этот вопрос. Ясно одно, что командование Сталинградского и Юго-Восточного фронтов располагало достоверными сведениями армейской и фронтовой разведок. Они свидетельствовали о том, что в большой излучине Дона противник сосредоточил значительные силы для наступательного броска. Однако угрожающее положение, возникшее на южных предместьях Сталинграда, видимо, не позволило командованию фронтов своевременно предотвратить намечаемый удар вермахта имевшимися
в его распоряжении силами.
Останавливаясь на причинах наших неудач на сталинградском направлении в июле-августе 1942 года, маршал А.М.Василевский отмечал: «Прежде всего отсутствие в распоряжении фронтового командования достаточных сил и средств, особенно танков и авиации, для нанесения мощного удара по врагу. Наспех создаваемые ударные группировки состояли, как правило, из ослабленных в боях стрелковых соединений. Войска же, направляемые Ставкой по железной дороге, поступали медленно и, не закончив сосредоточения, сразу же вводились в бой. В танковых соединениях фронта исправных танков было мало. Времени подготовки контрудара для отработки взаимодействия и организации управления войсками не хватало». (Василевский А.М. Дело всей жизни. — М.: ОЛМА-ПРЕСС Звёздный мир, 2002. С. 215).
Отсутствие точной информации о положении в районе Сталинграда 23 августа 1942 года вызывало недоумение, обоснованную тревогу и справедливое возмущение Ставки Верховного Главнокомандования. Телефонно-телеграфная связь Сталинграда с Москвой оборвалась. Начальник Генерального штаба РККА генерал-полковник Василевский, находившийся в Сталинграде с 12 августа как представитель Ставки ВГК, в ответ на запрос И.В.Сталина по радио информировал его о последних событиях в городе. В тот же день, 23 августа, в пятом часу пополудни Верховный Главнокомандующий приказал командующему войсками Юго-Восточного фронта ликвидировать прорыв противника силами, имевшимися в достаточном количестве в распоряжении командования фронта. Утром следующего дня, то есть 24 августа, Сталин поставил задачу командующему войсками Юго-Восточного фронта по уничтожению противника, прорвавшегося к Сталинграду.
Некоторые наши отечественные историки интерпретируют эти сталинские приказы как свидетельство некомпетентности и неосведомленности Сталина о положении дел в Сталинграде. При этом они пытаются доказать, что в то время у Красной Армии не было достаточных сил и средств для выполнения приказов Верховного Главнокомандующего. К сожалению, в отечественных исследованиях существуют большие разночтения (часть из них перекочевала в некоторые зарубежные издания) по вопросу о соотношении сил борющихся сторон в районе Сталинграда. При всём разнообразии подходов к оценке соотношения сил на сталинградском направлении в отечественной литературе доминировала точка зрения о большом численном превосходстве германских вооружённых сил на сталинградском направлении. Однако ныне введены в научный оборот новые документы, заставляющие по-новому оценить ранее существовавшие взгляды. В частности, сейчас уже официально признано, что с 23 по 31 июля 1942 года 270 тыс. немецких солдат, имея 3 400 орудий и миномётов и 400 танков, атаковали
540 тыс. советских бойцов и командиров при наличии у них 5 000 орудий и 1000 танков. (См.: История Второй мировой войны. Т. 5. — М.:
Воениздат, 1975. С. 155—160; Робертс Джеффри. Победа под Сталинградом. Битва, которая изменила историю / Пер. с англ. Вступ. ст. О.А.Ржешевского. — М.: Едиториал УРСС, 2003. С. 76; Бешанов В.В. Год 1942 — «учебный» / Под общей редакцией А.Е.Тараса. — Мн.: Харвест, 2003. С. 482).
В целом соотношение сил на советско-германском фронте в первые два месяца Сталинградской битвы выглядело следующим образом. Командование вермахта успешно вело наступление, имея в своем распоряжении 18 немецких и 4 румынских дивизии, в том числе 3 танковые и 3 моторизованные. В течение этого времени советское командование смогло ввести в сражение в районе Сталинграда более 60 стрелковых дивизий, 8 танковых корпусов, 12 отдельных танковых бригад, несколько отдельных танковых батальонов, около 2 500 танков. Один только
13-й танковый корпус за 3 месяца боев четырежды комплектовался до штатной численности, получив за это время и снова потеряв 500 боевых машин. (См.: Бешанов В.В. Год 1942 — «учебный». С. 534).
Что касается упомянутого превосходства немецких войск в полосе прорыва 6-й армии, то оно действительно имело место. Но это преимущество было достигнуто командованием вермахта благодаря своевременной передислокации имевшихся боевых частей, умелому маневрированию ими и в конечном итоге максимальному сосредоточению их
на направлении главного удара. Таким образом, в полосе прорыва противник превосходил расположенные здесь советские войска. Но в районе развернувшихся боевых действий у Красной Армии было достаточно сил, чтобы воспрепятствовать прорыву противника, локализовать и ликвидировать его. Почему же в таком случае сталинские приказы 23 и 24 августа оказались невыполненными? Главная причина состояла
в просчётах и нераспорядительности командования Сталинградского фронта и 62-й армии...
В итоге со всей очевидностью напрашивается вывод: первые месяцы Сталинградского сражения были проиграны советским военным руководством. Немецким войскам удалось прорвать внешний фронт советской обороны. В дальнейшем на среднем обводе сталинградских оборонительных рубежей развернулись ожесточённые сражения, которые продолжались с 21 августа по 3 сентября 1942 года.
* * *
23 августа 1942 года, прикрывая сухопутные части вермахта, ринувшиеся на Сталинград, 8-й воздушный корпус генерала Мартина Фибига, входивший в состав 4-го воздушного флота генерал-полковника Вольфрама Рихтгофена, подверг варварской бомбардировке город
на Волге. За штурвалами бомбардировщиков находились асы нацистского люфтваффе, послужной список которых включал стёртую с лица земли испанскую Гернику, испепелённый Белград, повергнутые в прах польские города и сёла, превращённый в руины, но не сломленный Севастополь. В тот роковой для сталинградцев день воздушная армия Рихтгофена, располагая 1 200 самолётами, совершила 1 500 вылетов, сбросив тысячу тонн бомбогруза и потеряв всего три машины. (См.: Еременко А.И. Сталинград. Записки командующего фронтом. — М.: Воениздат, 1961. С. 135—136). В период с 16 ч. 15 мин. 23 августа до 6 ч. утра 29 августа нацистская авиация продолжала круглосуточно бомбардировку города, методично сбрасывая на город свой смертоносный груз. В течение недели авиационные налёты продолжались непрерывно днём и ночью продолжительностью каждый 45—50 минут с интервалами в 10—15 минут. В эти августовские дни Сталинград был практически полностью разрушен. Фашистские лётчики хвастливо заявляли: «Мы превратили город в огненный ад».
«Многое пришлось пережить в минувшую войну, — вспоминал маршал А.И.Еременко, командовавший в 1942—1943 годах. войсками Сталинградского фронта, — но то, что мы увидели 23 августа в Сталинграде, поразило нас как тяжёлый кошмар. Беспрерывно то там, то здесь взметались вверх огненно-дымные султаны бомбовых разрывов.
Из района нефтехранилищ огромные столбы пламени взмывали к небу и обрушивали вниз море огня и горького, едкого дыма. Потоки горящей нефти и бензина устремлялись к Волге, горела поверхность реки, горели пароходы на сталинградском рейде, смрадно чадил асфальт улиц и тротуаров, мгновенно, как спички, вспыхивали телеграфные столбы...
Вся Сталинградская земля как-то взъерошилась и почернела. Казалось, чудовищный ураган ворвался в этот город, поднял его на воздух и обрушил осколки зданий на площади и улицы. Воздух сделался горячим, едким, горьким. Дышать было очень трудно.
Стоял невообразимый шум, надрывавший слух адской дисгармонией самых разнообразных звуков. Визг летящих с высоты бомб смешивался с гулом взрывов, скрежетом и лязгом рвущихся построек, потрескиванием бушевавшего огня. В этом хаосе звуков отчётливо выделялись стоны и проклятия гибнущих, плач и призывы о помощи детей, рыдания женщин. Сердце сжималось от сострадания к невинным жертвам фашистского людоедства, ум не мирился с невозможностью прекратить мучения сотен мирных людей, особенно детей». (Еременко А.И. Сталинград. — М.: Вече, 2013. С. 94—95).
С 28 августа по 14 сентября на Сталинград было сброшено 50 тыс. бомб весом от 50 до 1 000 килограммов. На каждый квадратный километр сталинградской земли приходилось до 5 тыс. бомб и осколков крупного калибра.
Громадный город на Волге был разрушен более чем на 80%. В его центральной части не осталось ни одного целого здания.
Уничтожению подверглись более 300 городских предприятий. Только на Сталинградский тракторный завод в период с 23 августа 1942 года по 1 января 1943 года было сброшено более 8 тыс. авиабомб. Было разбито 1 237 километров главных и станционных путей, 2 паровозных и вагонных депо, уничтожены 152 паровоза, 6 402 вагона. В развалины превратились 124 школы, 120 детских учреждений, 3 вуза, 14 театров и кинотеатров, 2 цирка, 2 музея и картинная галерея. Были уничтожены весь городской транспорт, связь, водопровод... фактически город перестал быть городом. (См.: Сталинград. Победа на Волге. 1942—1943. — М.: Белый город, 2012. С. 10).
До сих пор отсутствуют сколько-нибудь точные и полные данные
о жертвах мирного населения Сталинграда в дни августовских воздушных бомбардировок. В новейших исторических исследованиях приводятся следующие подсчёты жертв воздушных налётов: только в результате бомбардировок 23 августа в городе погибло не менее 71 тыс. человек (или 10% находящегося в нём населения) и около 142 тыс. человек получили разного рода ранения, травмы и контузии. (См. более подробно: Павлова Т.А. Засекреченная трагедия: гражданское население в Сталинградской битве. — Волгоград: «Перемена», 2005. С.165, 187, 554).
Это была чётко спланированная акция не просто разрушения одного из крупных центров на юге России, а целенаправленное уничтожение мирного населения города. То был настоящий геноцид советских людей, осуществлённый на ограниченном временном и географическом пространстве. Цель этой акции устрашения состояла в том, чтобы сломить волю народа к сопротивлению, показать всему миру, что может ожидать мирное население, отказавшееся от безропотного подчинения кровожадной воле вероломных захватчиков. С предельно откровенным цинизмом Гитлер следующим образом конкретизировал свои человеконенавистнические планы в отношении Сталинграда: «...Сталинград: мужское население уничтожить, женское — депортировать» и далее — «после овладения городом необходимо покончить со всем мужским населением, поскольку Сталинград с его проникнутым коммунистическим духом населением в миллион человек представляет особую опасность». (Franz Hander. Kriegstagebuch. Jagliche Anfzeich nunga des chefs des Yeneralstabs des Heeres 1939—1942. Bd. III: Der Russlandfeldzug bis zum Marsch auf Stalingrad (22/6/1941—24/9/1942) / Bearb. von Hans-Adolf Jacobsen. — Stuttgart, 1964. S. 514; Kriеgstagebuch des Oberkommandos der Wermacht (Wehmachtfuruugsstab) 1940—1945 / Hrsg. v. Persy Ernst Schraum. — Frankfurt a/M. 1961—1965. Bd. 2. S. 669).
Разрушение города с воздуха преследовало как минимум две цели: во-первых, посеять панику среди сталинградцев, сломить волю защитников города к сопротивлению и, во-вторых, уничтожить город как военный центр. Но ни одна из целей, поставленных немецко-фашистскими захватчиками, не была достигнута.
День 23 августа 1942 года навсегда вошёл в историю города как одна из самых трагических страниц. Но эта трагедия ничего общего
не имела с чувством безысходности и обречённости гражданского населения. Этот трагический день пробудил у мирных жителей неукротимую жажду мести, вызвал к жизни небывалую решимость и неодолимое желание бороться с зарвавшимся врагом до полной победы. Иначе чем можно было объяснить ту непреклонную решимость сотен сталинградцев буквально на следующий день после невиданной силы разрушительной бомбардировки встать в ряды народного ополчения, без всякого понукания двинуться в северные районы города, где шла неравная борьба с зарвавшимся врагом. Как очевидец этих событий могу подтвердить, что целый ряд рабочих, проживавших в Ворошиловском районе и занятых на консервном заводе, кондитерской фабрике и заводе им. Сакко и Ванцетти, уже утром 24 августа направились в Тракторозаводский район, чтобы пополнить ряды народных ополченцев, преградивших фашистам путь в центр города.
Может быть, именно тогда, в те суровые, трагические и героические августовские дни, сотни сталинградцев, обуреваемые лютой жаждой мести и справедливого гнева, повторяли чеканные слова песни,
созданной в той неповторимой обстановке:
Помнишь, как в бой за Царицын
Шёл за отрядом отряд?
Подвиг отцов повторится
В битве за наш Сталинград!...
25 августа Сталинград был объявлен на осадном положении. По призыву Сталинградского городского комитета обороны горожане встали на его защиту. 24—25 августа на оборону Сталинграда выступили более 2 тыс. ополченцев, преимущественно коммунистов и комсомольцев. История ни одной обороны города ещё не знала такого размаха всенародной борьбы с иноземными захватчиками. Об этом свидетельствуют впечатляющие данные. В народное ополчение влились 50 тыс. добровольцев из числа гражданских лиц. 75 тыс. жителей прошли начальную военную подготовку и были приданы частям 62-й армии. Для сражающихся воинских частей 3 тыс. девушек были подготовлены в качестве медперсонала и связистов. 7 тыс. комсомольцев в возрасте от 13
до 16 лет с оружием в руках стали в ряды защитников города. (См.: Карель П. Сталинград. Крах операции «Блау». — М.: Изд-во Эксмо, 2005. С. 201).
Город стал фронтом. На улицах сооружались баррикады. Несмотря на авианалёты и бои на окраинах продолжали работать оборонные предприятия, которые выпускали различные виды вооружения. На тракторном заводе и судоверфи выпускались и ремонтировались танки и другая бронетехника. Прямо из ворот заводов боевые машины, часто укомплектованные экипажами из числа рабочих, сразу же направлялись в бой.
В цехах действовавших предприятий на место павших от взрывов бомб и артиллерийско-миномётного обстрела вставали их товарищи. На боевом дежурстве трудились сталинградские железнодорожники и связисты. Боевую вахту несли волжские речники. В Сталинград из тыла страны широким потоком шли боевые резервы и материальные средства.
Постигая сложную науку воевать, овладевая опытом ведения современных боевых действий и извлекая уроки из временных неудач первых военных лет, советское командование наращивало сопротивление наступавшему врагу. В кровопролитных сражениях на волжских берегах ценой больших жертв и лишений защитники Сталинграда создавали необходимые предпосылки для коренного перелома хода войны
в пользу Красной Армии.
Ещё никто из личного состава 6-й армии вермахта, гордой своими боевыми успехами и уверенной в победе, не мог и подозревать, что Сталинград никогда не будет взят и что здесь, где на северных окраинах города в августовские дни 42-го раздались первые выстрелы, прозвучат и последние в первые дни февраля 1943 года.
Безусловно, величие подвига Сталинграда было завоевано ценой невосполнимых людских потерь. Однако в последние годы, особенно после крушения Советского Союза, стала настойчиво насаждаться и широко рекламироваться трагически-траурная сторона Сталинградского сражения, в том числе и августовских потрясений 1942 года. Причём всё явственнее и решительнее стали предприниматься попытки
со стороны определённых либерально-демократических кругов поставить в один ряд жертвы советского населения с потерями и лишениями служащих вермахта и немецкого гражданского населения. В основе этих настойчивых усилий по трагическому сближению жертв агрессоров и потерь самих завоевателей лежат настойчивые попытки объяснить это якобы сходством «тоталитарной сущности» советского и национал-социалистического режимов, одинаковой ответственностью «двух типов тоталитаризма» за бессмысленные жертвы их военного противоборства.
Эти «правдоискатели» истории рассуждают примерно так: да, был Сталинград, но были также и Дрезден, Гамбург, Кёльн и, наконец, Берлин, где тоже погибло немало мирных жителей. И там, и здесь гибель людей произошла помимо их воли, по вине правящих режимов и их лидеров. Таким образом, к общему знаменателю жертв тоталитаризма подводятся и гибель немецкого населения, и потери советских людей
в борьбе за свободу и независимость своей Родины. Получается так, что немецкое население оказывается без вины виноватым, хотя оно
в массе своей поддерживало гитлеровский режим, развязавший захватническую войну за мировое господство. Отстаивая свою свободу и независимость, советские люди громили и преследовали захватчиков вплоть до их родового гнезда, где они и получили своё возмездие. Оно было расплатой за преступления гитлеровцев в войне. А советские солдаты освободили народы Центральной и Восточной Европы, в том числе и немецкий народ, от коричневой чумы фашизма. Вот почему советские воины пришли в эти страны не захватчиками, а освободителями. Потери советских людей в войне 1941—1945 годов были довольно большими, но помещать их на одни весы с завоевателями по меньшей мере безнравственно и исторически несправедливо.
Вопрос об исторической истине, правде Сталинградской битвы, как и всей Великой Отечественной войны, носит отнюдь не академический характер. Все попытки унизить, умалить значение Сталинградской битвы, высветить её теневые стороны, принизить или прямо ошельмовать роль советских полководцев и военачальников в дни Сталинградского сражения, а заодно и преднамеренно сгустить чёрные краски, показать страдания, лишения и якобы бессмысленные, ничем не оправданные жертвы защитников Сталинграда подчинены мнимо благородному стремлению восстановления исторической правды. В действительности все эти и им подобные инсинуации «исторических правдоискателей» нацелены на очернение подвига защитников Сталинграда, равно как и всех участников Великой Отечественной войны, желание посеять чувство ущербности и нигилизма в историческом сознании народа, поставить под сомнение исторически обоснованное чувство патриотизма, национальной гордости и величия нашей Родины. В своё время А.С.Пушкин высказал очень глубокую мысль: «Уважение к минувшему — вот черта, отличающая образованность от дикости. Гордиться славою своих предков не только можно, но и нужно».
Во имя чего были принесены жертвы советским народом в годы Великой Отечественной войны?
Ответ на этот вопрос очень убедительно дал советский писатель К.М.Симонов: «Для того, чтобы объяснить, во имя чего пали мёртвые, важно знать, что делают живые сейчас, когда на земле … мир, очень важно чувствовать, что жертвы были принесены недаром. Если бы наша Родина не одела шинели, если бы впереди её полков не шли люди мужественные, самоотверженные, готовые в самых трудных обстоятельствах отдать жизнь за свою Родину, за свой народ, идеи, которыми жил и живёт этот народ ... мы бы не существовали».
Версия для печати
