С.В.Кожемякин За чужие интересы

____

КОЖЕМЯКИН СЕРГЕЙ ВАЛЕРЬЕВИЧ — собственный корреспондент газеты «Правда», кандидат политических наук. (Кыргызстан, г. Бишкек).

Антисоветские движения

Средней Азии и Казахстана

на службе империализма

Введение.

Фальшивая позолота «национальных героев»

Разрушив Советский Союз и отказавшись от построения социалистического общества, новые правящие классы не были уверены в устойчивости своих позиций. Глубочайший кризис ухудшил положение подавляющего большинства жителей и создал объективные условия для сопротивления буржуазной контрреволюции. Понимая это, власти бывших советских республик бросили все силы на обработку массового сознания. Те самые люди, что ещё вчера обвиняли коммунистов в «насаждении единомыслия», стали устанавливать тотальный контроль над средствами массовой информации, учебными программами и, в целом, культурно-идеологической сферой.

Главной задачей при этом было убедить граждан, во-первых, в порочности советского строя и социализма, а, во-вторых, в неизбежности и благотворности разворота в сторону капитализма. Поскольку успехами, сопоставимыми с победами и достижениями СССР, новые режимы похвастать не могли, основные усилия пропаганды были брошены на переписывание истории.

Несмотря на некоторые локальные особенности, направления антисоветской кампании во всех случаях схожи. Дореволюционный период объявляется в них эпохой благополучия и развития, в то время как установление Советской власти преподносится как насильственный и чуждый национальным культурным традициям эксперимент. Соответственно, последующие десятилетия — вплоть до 1991 года — изображаются в виде череды провалов и преступлений.

Борцы с большевизмом в этой извращённой картине прошлого становятся «национальными героями». Белогвардейцы в России, басмачи в Средней Азии, «алашевцы»* в Казахстане и проч. — вот «истинные патриоты» дня сегодняшнего.

Приведём несколько характерных высказываний. «Почти сто лет спустя справедливость восторжествовала. Восстановлены честные имена 115 наших предков, которые боролись за нашу национальную независимость и не были реабилитированы. А ведь сколько их ещё? Необходимо продолжить благородную работу, направленную на восстановление чести и достоинства патриотов… Они были лучшими представителями нашего народа. Тоталитарному режиму не нужны были умные люди, которые открыли бы глаза нации, укрепили бы её самосознание. Они провинились лишь в том, что были великими», — заявил президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев после реабилитации очередной группы репрессированных, в основном, басмачей. (Шавкат Мирзиёев: Они провинились лишь в том, что были великими: https://president.uz/ru/lists/view/4592).

«В начале прошлого века лидеры нации объединились вокруг идеи „Алаш”. Они многое сделали для освобождения и процветания нашей страны. Они пробудили дух людей и преобразовали их мировоззрение. Они способствовали сохранению целостности нашей территории. Они подняли родную литературу и культуру на небывалый уровень. Они внесли вклад в интеллектуальный подъём. Деятели „Алаш”, несмотря на трудности их времени, возродили идею государственности казахского народа… К сожалению, почти все они были объявлены врагами народа и стали жертвами репрессий. Их труды были уничтожены, и на протяжении многих лет было запрещено называть их имена. Однако наш народ смог восстановить имена своих великих сыновей», — в свою очередь, заявил президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев на церемонии открытия памятника лидерам партии «Алаш» в Астане. (Глава государства принял участие в церемонии открытия памятника лидерам движения «Алаш»: https://www.akorda.kz/ru/glava-gosudarstva-prinyal-uchastie-v-ceremonii-otkrytiya-pamyatnika-lideram-dvizheniya-alash-463437).

____

* Сторонники организации «Алаш». «Алаш» — буржуазно-националистическая организация в Казахстане, выражавшая интересы местных феодалов, мусульманского духовенства, нарождающейся национальной буржуазии. После Великой Октябрьской социалистической революции выступила против Советской власти, вступив в союз с белогвардейскими силами.

Изображению антисоветского сопротивления как «национально-освободительного движения» подчинена вся мощь информационно-идеологических машин стран Средней Азии и Казахстана. Однако этот конъюнктурный подход не выдерживает столкновения с фактами. Антибольшевистские движения были не только антинародными в том смысле, что выражали интересы кучки местных угнетателей, но и антинациональными.

С момента своего зарождения они поступили в услужение иностранным государствам и были готовы расплачиваться ресурсами своих стран за финансовую и военную помощь в борьбе с Советской властью. Торговля национальными интересами объединяла всех контрреволюционеров — от белогвардейцев до басмачей, от «алашевцев» до меньшевиков и эсеров. «Патриоты», которые сегодня ставятся в пример молодым поколениям, при ближайшем рассмотрении оказываются беспринципными дельцами, толкавшими соплеменников в пасть империалистических хищников и открывавшими двери западным колонизаторам.

Аппетиты иностранного капитала

Во второй половине XIX века Средняя Азия (территории современных Киргизии, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана и юга Казахстана) вошла в состав Российской империи. Для Англии, стремившейся к расширению колониальных владений, такое развитие событий означало неудачу в «большой игре». Проигрыш, однако, частично был компенсирован в последующие десятилетия благодаря финансово-экономической экспансии.

Это стало частью общего процесса проникновения иностранного капитала в Россию, особенно усилившегося в период правления Николая II. Как признавал начальник дворцовой канцелярии в 1900—1916 гг. А.А.Мосолов, если в самом конце XIX века иностранцы контролировали 20—30% российского акционерного капитала, то к моменту начала Первой мировой войны эта доля выросла до 70%. Французская буржуазия подчинила своему влиянию банковский сектор и железнодорожное строительство, английская — нефтяные промыслы и золотодобычу, немецкая — машиностроение и химическую промышленность. (См.: Попов Г.Г., Давыдов С.Г. Роль иностранного капитала в модернизации России в эпоху Великих реформ // Историко-экономические исследования. 2015. С. 579—591).

Аппетиты зарубежных дельцов вызывала и Средняя Азия. На рубеже столетий здесь, как грибы после дождя, стали появляться компании с иностранным капиталом — преимущественно английским, французским, американским.

Ведущую роль в банковско-финансовой сфере региона играл Русско-Азиатский банк. Он был создан в 1910 г. путём слияния Русско-Китайского и Северного банков, находившихся под контролем французских акционеров. Новая организация сохранила зависимый статус. Доля французского капитала составляла в ней 4/5, в то время как российского только 1/5.

Отделения Русско-Азиатского банка были открыты в Ташкенте, Самарканде, Коканде, Андижане, Маргилане, Намангане, Бухаре, Новом Ургенче, Ашхабаде, Мерве, Керки. Одним из главных направлений деятельности было предоставление финансовых услуг купцам-экспортёрам различной продукции, в том числе хлопка. Одно только Мервское отделение (сегодня — Мары в Туркмении) по состоянию на конец 1916 г. выдало кредитов и ссуд на общую сумму 1,7 млн. руб. Из них свыше 1,2 млн. были направлены под хлопок-сырец и хлопковое волокно. Кроме того, правление банка требовало, чтобы Мервский филиал развивал комиссионную торговлю хлопком. (См.: Алимджанов Б.А. История деятельности Мервского отделения Русско-Азиатского коммерческого банка // Экономическая история. 2018. Т. 14. № 2. С. 155—169).

Этот же банк приобрёл большую часть акций Коканд-Наманганской

(с 1913 г. — Ферганской) железной дороги, Кокандского электрического общества, Среднеазиатского нефтепромышленного товарищества и т. д.

Проникновение западного капитала проходило и в топливную промышленность. Нефтепромышленное и торговое общество «Санто», созданное в Ферганской области ещё в 1898 г., финансировалось учреждённой в Лондоне и функционировавшей на основе английских законов «Русской генеральной нефтяной корпорацией». Основанное в 1905 г. нефте- и горнопромышленное общество «Чимион» также было связано с английским капиталом.

В 1909 г. американо-британская компания Гувера – Уркварта выкупила у русских предпринимателей Майлисайское месторождение нефти (территория современной Киргизии) и создала «Ферганское нефтепромышленное общество», зарегистрированное в Лондоне. Англичанам принадлежал Челекенский нефтяной концерн, контролировавший нефтедобычу на побережье Каспийского моря (нынешняя Туркмения).

В 1912 г. в Андижане поселился американец Уильям Мей, который вошёл в существовавшее здесь «Туркестанское торгово-промышленное общество». По его инициативе общество установило непосредственные контакты с промышленниками США, вскоре в Коканде открылся склад американской нефтяной «Вакуум Ойл Компани».

Две трети основного капитала среднеазиатского каменноугольного общества «Кызыл-Кия» принадлежали Петербургскому международному коммерческому банку, связанному с английским, французским и немецким капиталом. (См.: Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Басмачество: возникновение, сущность, крах. — М., 1981. С. 30).

Добычу бурого угля в Таш-Кумыре и Джийде-Булаке вела компания «Назаров и Ко», конечным владельцем которой была бельгийская фирма из Антверпена. Французские и немецкие акционеры инвестировали капиталы в компанию по добыче угля «Сулюктинский каменный уголь».

Основным заготовителем шерсти до начала Первой мировой войны была немецкая компания «Стукен и Ко». Заготовкой коконов шёлкопряда занималась фирма «Сырьевая база шёлкомотальной промышленности», принадлежавшая австро-немецкой компании «Бауэр» и итальянской «Братья Коломбини». Последние также занимались заготовкой и вывозом орехов и орехового леса. (См.: Ферганская долина 100 лет назад: промышленный рывок и социальные контрасты: https://stanradar.com/news/full/51544-ferganskaja-dolina-100-let-nazad-promyshlennyj-ryvok-i-sotsial....

Внимание иностранной буржуазии к Средней Азии было продиктовано не только чисто экономическими соображениями. Характерна деятельность американской компании «Зингер», имевшей своих представителей, склады и магазины почти во всех крупных населённых пунктах региона. Это позволило исследователям сделать вывод, что «вся обширная агентурная сеть „Компании Зингер” в Туркестане не столько занималась торговлей швейными машинами, сколько шпионской деятельностью: агенты фирмы собирали сведения о роде занятий населения, о состоянии дорог, о размерах посевов и поголовье скота, о промышленности и торговле». (Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 30).

Таким образом, Средняя Азия не была абсолютно «чужой» и незнакомой для западного капитала, его политической и информационной обслуги. Это обязательно нужно иметь в виду, анализируя начавшиеся в 1917 году события. Как и то, что иностранная буржуазия не хотела терять столь лакомый кусок.

Подготовка интервенции

Если брать на веру утверждения противников Советской власти, Гражданскую войну спровоцировала Великая Октябрьская социалистическая революция, или «Октябрьский переворот». «Истинные патриоты Отечества» якобы были вынуждены встать на защиту «веры и традиций», обратившись за помощью к союзникам по Антанте. Однако, как убедительно доказал историк Владлен Логинов, планирование контрпереворота началось вскоре после Февральской революции. Армейские верхи и деятели правых партий поставили целью разгромить «восставшего хама», загнав его обратно в окопы и бараки, и вернуть прежние порядки.

Так, 20 апреля 1917 г., когда Петроград охватили демонстрации рабочих и солдат с требованием выхода из войны, военный министр А.И.Гучков встретился с генералами Алексеевым, Рузским, Корниловым и адмиралом Колчаком. Обсуждались решительные действия — «разгон всего этого сброда», т. е. народных выступлений и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Если военные пришли к согласию, то члены Временного правительства колебались. „Я увидел, что выраставшие перед нами задачи — необходимость контрреволюции и военных действий — с этим составом Временного правительства неосуществимы”», — признавался Гучков. (Логинов В.Т. Ленин и революция. — М., 2021. С. 129—130).

В этом «элиты» опирались на страны Антанты, заинтересованные в «русском пушечном мясе» и опасавшиеся разрастания революции. Британский военный атташе Альфред Нокс открыто поддержал Корниловский мятеж, а посол Англии Джордж Бьюкенен признавал позже, что все его симпатии были на стороне Корнилова, которого он называл настоящим патриотом, заинтересованным только в продолжении войны. Английское правительство поручило Бьюкенену сообщить председателю Временного правительства Керенскому, что «британское правительство с величайшей тревогой рассматривает вероятность гражданской войны и призывает его прийти к соглашению с генералом Корниловым не только в интересах самой России, но и в интересах союзников». (Ульман Р.Г. Англо-советские отношения, 1917—1921: https://dokumen.pub/anglo-soviet-relations-1917-1921-volume-1-intervention-and-the-war-reprintnbsped....

Летом 1917 г. Россию посетили экс-госсекретарь США Элиу Рут и директор Федерального резервного банка Нью-Йорка Уильям Томпсон. Они щедро раздавали деньги партиям, выступавшим за продолжение войны. Например, эсеры получили 2 млн. руб. Рут цинично оправдывал такую политику, заявляя, что выделение 5 млн. долл. «стоило бы дешевле, чем содержание пяти американских полков, а перспектива удержания на фронте против Германии 5 миллионов русских во много раз ценнее пяти полков». (Логинов В.Т. Указ. соч. С. 223—224).

После прихода большевиков к власти тот же Рут требовал суда над В.И.Лениным с обязательным смертным приговором. Это отражало общий курс государств Антанты, сразу после Октябрьской революции подключившихся к попыткам свержения Советской власти. Они поддержали выступления «Комитета спасения родины и революции» в Петрограде и «Комитета общественной безопасности» в Москве. В ноябре-декабре 1917 г. военные миссии Антанты одобрили попытку Ставки объединить контрреволюционные силы и приняли участие в организации мятежа Каледина. Посол Соединённых Штатов Д.Р.Фрэнсис и руководство американской миссии Красного Креста оказались замешаны в авантюре по отправке мятежникам 80 автомобилей и крупных денежных средств. (См.: Голинков Д.Л. Крушение антисоветского подполья в СССР (1917—1925 гг.). — М., 1975. С. 30—32).

На словах поддерживая целостность России, западные дипломаты и агенты установили тесные связи с националистическими и сепаратистскими силами на Украине, в Закавказье и Средней Азии. Совещание глав правительств Великобритании, Франции и Италии с участием личного представителя президента США в ноябре 1917 г. в Париже приняло решение «всемерно поддерживать движение в Закавказье» в лице контрреволюционного Закавказского комиссариата. В декабре того же года конференция правительств стран Антанты заявила о необходимости укреплять связи с антисоветскими силами Украины, Кавказа, Финляндии, Сибири, казачьих областей и открыть кредиты «для реорганизации Украины, на содержание казаков и кавказских войск».

Саботируя мирные предложения Советской России, страны Антанты не просто пригрозили ей самыми тяжёлыми последствиями за «нарушение союзнической верности», но и вступили в сепаратные переговоры с командующими фронтами. С руководством Румынского и Юго-Западного фронтов в ноябре 1917 г. был выработан план военных действий против Германии, причём для участия в них предполагалось привлечь войска украинской Центральной рады и формировавшийся на территории Украины Чехословацкий армейский корпус.

Одновременно западные державы готовили открытую интервенцию и раздел России. С их одобрения Румыния уже в декабре 1917 г. оккупировала Бессарабию. Англо-французское соглашение 10 (23) декабря 1917 г. предусматривало раздел «зон действий». Великобритании доставались Северный Кавказ, Дон, Закавказье и Средняя Азия; Франции — Украина, Крым, Бессарабия. Сибирь и Дальний Восток были отнесены к сферам интересов США и Японии. (См.: Антанта // Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. — М., 1983. С. 37—38).

Экспансионистские планы в отношении Средней Азии стали разрабатываться сразу после Великой Октябрьской социалистической революции. Согласно архивным документам МИД Великобритании, зимой 1917/1918 г. в Лондоне на правительственном уровне было запланировано несколько военно-дипломатических миссий в Среднюю Азию. Перед этим министр иностранных дел Франции Стефан Пишон передал соответствующий запрос английскому коллеге Артуру Бальфуру, мотивировав его опасностью немецко-турецкого проникновения. В конце января 1918 г. Бальфур сообщил французскому послу в Лондоне Полю Камбону, что правительство Британской Индии уже совершило все приготовления по организации миссий в Среднюю Азию. Одной из них во главе с генерал-майором Уилфридом Маллесоном предписывалось обосноваться в персидском Мешхеде, вторая под руководством полковника Перси Эссертона отправлялась в Кашгар. (См.: Раимов Р.И. Роль военнопленных Первой мировой войны в истории Туркестана в годы Гражданской войны // Вестник Московского университета. Сер. 13. Востоковедение. 2022. № 2. С. 130—141).

По некоторым данным (например, изданной в 1983 г. энциклопедии «Гражданская война и военная интервенция в СССР»), миссия Маллесона появилась в Мешхеде ещё в августе 1917 г. Большинство источников, однако, относит это событие к 1918 г. Появившись в Мешхеде, британская военная миссия установила связи с правительствами Бухарского эмирата и Хивинского ханства — бывших протекторатов Российской империи, а также с клерикально-феодальными и буржуазно-националистическими кругами региона и превратилась в главный организационный центр антисоветских сил в Туркестане. Контрреволюционную деятельность облегчали близость границ, господство патриархально-родовых отношений, влияние религии, слабость и малочисленность пролетариата.

Обкатка стратегии.

«Кокандская автономия»

«Пробой сил» стала «Кокандская автономия» — первое значительное антисоветское выступление в Средней Азии. 28 октября 1917 г., вскоре после получения сообщений из Петрограда, трудящиеся Ташкента — административного центра Туркестанского края — подняли восстание. В четырёхдневных боях отряды казаков и юнкеров были разбиты, власть перешла в руки Совета рабочих и солдатских депутатов. Вскоре после этого Советская власть распространилась на большую часть края, включая Самарканд, Ходжент, Термез, Мерв, Ашхабад и другие города.

15 ноября III краевой съезд Советов принял декларацию об установлении Советской власти, избрал Туркестанский ЦИК и Совет народных комиссаров с участием большевиков, левых эсеров и эсеров-максималистов. В то же время вопроса о национальной автономии съезд не решил, чем воспользовались контрреволюционеры. 15 ноября они созвали в Ташкенте так называемый мусульманский съезд, отвергший решения краевого съезда Советов. Спекулируя на лозунге самоопределения, его участники — в основном представители духовенства и местной знати — заявили, что «пути к самоопределению мусульман не могут быть иными, как только те, которые указаны в Коране и шариате».

Вскоре, 27 ноября, другой «общемусульманский» съезд состоялся в Коканде Ферганской области. Он пошёл ещё дальше, провозгласив автономию Туркестана и избрав законодательный орган — «Туркестанский временный совет» и совет министров во главе с Мухамеджаном Тынышпаевым — бывшим депутатом Государственной думы, представлявшим партию «Шура-и-ислам» («Исламский совет»).

Умеренные фигуры, выступавшие за диалог с Ташкентом, очень быстро были вытеснены радикальными реакционными силами, группировавшимися вокруг религиозной партии «Шура-и-улема» («Совет духовенства») и начальника местного ополчения Иргаша, прежде отбывавшего наказание за налёты и разбой. В декабре сторонники «Кокандской автономии» устроили беспорядки в Ташкенте, а в начале следующего года отряды Иргаша попытались взять штурмом новый город и крепость Коканда, где сохранялась Советская власть. Красногвардейцы отбили штурм, в ответ «автономисты» развязали кровавый террор против заподозренных в симпатиях к большевикам. При поддержке рабочих отрядов из Ташкента, Самарканда и других городов контрреволюционеры были разбиты, их главари бежали.

За время своего существования «Кокандская автономия» установила связи с другими очагами контрреволюции, включая бухарского эмира Сейида Алим-хана, атамана Оренбургского казачества А.И.Дутова, начальника гарнизона Хивы — оренбургского казачьего полковника И.М.Зайцева, казахскими националистами из партии «Алаш».

В декабре 1917 г. сторонниками Советской власти было перехвачено письмо Дутова представителю военной секции при правительстве «Кокандской автономии» прапорщику Заведееву, в котором атаман призывал «непосредственно снестись со следующими через Туркестанский край строевыми частями Оренбургского казачьего войска по вопросу о временной передаче этими частями имеющегося у них оружия в распоряжение временного правительства автономного Туркестана». «Программой-максимум» являлось включение Туркестана в «Юго-Восточный Российский Союз», в котором против Советской власти должны были объединиться оренбургские, кубанские, уральские, семиреченские казачьи войска, а также население калмыцких, казахских, киргизских земель и мусульманское население Кавказа. (См.: Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 34).

Несмотря на перехват послания, призывы Дутова дошли до «кокандцев». Об этом говорят переговоры одного из лидеров автономии Мустафы Чокаева с полковником Зайцевым, который в январе 1918 г. прибыл во главе отряда казаков из Хивы в Чарджуй. Стороны договорились о совместной борьбе с Советской властью.

Позже сам Зайцев изложил подробности дела в докладе атаману Дутову. «В это время [в конце 1917 г.] пробрались в Хиву 2 делегата от Временного правительства автономного Туркестана и обратились ко мне с просьбой оказать содействие для свержения советской власти и принять общее руководство выступлением против большевиков. Они сообщили мне, какие силы и средства имеются у вновь образовавшегося Временного правительства, и какие меры приняты для одновременного восстания в больших городах Туркестана…

Сейчас же по приезде в Чарджуй ко мне явились представители Временного правительства автономного Туркестана: министр народной обороны Ходжаев, министр внутренних дел Ч. [очевидно, Мустафа Чокаев. — С.К.] и другие, которые обратились с просьбой прогнать банду большевиков, захвативших в крае власть, и восстановить в правах законное правительство и просили меня принять общее руководство движением. Здесь же, в Чарджуе, явился ко мне делегат от войска прапорщик Заведеев с предложением Войскового правительства оказать содействие мусульманскому правительству автономного Туркестана. Явился также ко мне катемухардар [предводитель] туркменских племен Закаспийской области и предложил свои услуги для устройства переворота в Асхабаде. После нескольких обсуждений был выработан подробный план для одновременного свержения советской власти во всем крае», — отчитывался Зайцев. (Ганин А.В. «Наша Туркестанская военная организация… вошла в соглашение с английским правительством». Доклад полковника И.М.Зайцева Войсковому атаману Оренбургского казачьего войска генерал-лейтенанту А.И.Дутову. 1919 г. // История. Научное обозрение Ostkraft. — М., 2019. № 2(8). C. 37—38).

Вскоре после этого силы Зайцева начали наступление на Ташкент, но в начале февраля были разбиты под Самаркандом. Большая часть казаков перешла на сторону Советской власти, сам полковник Зайцев был арестован.

Не исключено, что тогда же завязываются связи белогвардейцев с Иргашем. Несколько позже, когда последний стал главарём басмаческих банд Ферганской долины, Дутов присвоил ему звание сотника и называл его в личных посланиях «хранителем интересов России в Фергане». (Бармин В.А. Басмаческое движение Советского Туркестана в планах некоторых антибольшевистских сил (1918—1933 годы) // Новая и новейшая история. 2022. Т. 66. № 1. С. 84–97).

От английских агентов «автономисты», по некоторым сведениям, получили помощь в размере 500 тыс. руб. (См.: Английская интервенция в Средней Азии // Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. — М., 1983. — С. 35). В этой поддержке нет ничего удивительного, учитывая, что 15 (28) января 1918 г. английское правительство направило правительству США меморандум о необходимости интервенции против Советской России и о поддержке белогвардейских организаций и «правительств на юге и на юго-востоке России». (См.: Документы по истории гражданской войны в СССР. Т. 1. — М., 1940. С. 492).

Тогда же, в январе 1918 г., американскому Конгрессу были представлены «14 пунктов Вильсона» — проект мирного договора, в котором излагались взгляды президента США Вудро Вильсона на условия окончания Первой мировой войны и послевоенное устройство. Шестой пункт касался России. Формально он гарантировал ей «полное и свободное содействие со стороны других наций в деле получения полной и беспрепятственной возможности принять независимое решение относительно её собственного политического развития и её национальной политики и обеспечение ей радушного приёма в сообществе свободных наций».

Однако советник Вильсона Эдуард Хауз, игравший значительную роль в определении внешнеполитического курса США, был куда откровеннее. «Остальной мир будет жить спокойнее, если вместо огромной России в мире будут четыре России. Одна — Сибирь, а остальные — поделённая европейская часть страны», — отмечал он. Соединённые Штаты должны были принять в расчленении России непосредственное участие. Тот же Хауз подчёркивал важность поддержки «автономных образований в юго-восточной России», в том числе «Кокандской автономии». Для этого, в частности, предусматривалось получение контроля над Транссибирской магистралью.

«Нет никакой информации, которая позволила бы составить мнение о правильной политике по отношению к мусульманской России, т. е., коротко говоря, к Средней Азии. Весьма возможно, что придётся предоставить какой-нибудь державе ограниченный мандат для управления на основе протектората», — говорилось в комментариях к «14 пунктам», составленным Хаузом и Уолтером Липпманом.

Позже представленное ими мнение вошло в официальную программу американской делегации на Парижской мирной конференции, начавшей работу в январе 1919 г. Президент Вильсон предложил распространить мандатную систему не только на германские колонии и территории Турецкой (Османской) империи, но и на «бывшую Российскую империю»,

а, точнее, на Кавказ, Среднюю Азию и другие области. На географической карте, составленной госдепартаментом США для американской делегации, среди районов, которые предполагалось отторгнуть от России, значилась Средняя Азия, вошедшая в зону «опеки» США.

Также в период работы Парижской мирной конференции английская агентура в Средней Азии пыталась сколотить делегацию для поездки во Францию, чтобы выдвинуть требования «об освобождении Туркестана от большевистского ига». Английское правительство обещало поддержать эти требования. (См.: Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 33).

В свою очередь, глава британской Палаты лордов, будущий министр иностранных дел Англии Джордж Керзон предлагал сделать ставку на мусульманское государство в Туркестане, добавляя, что Афганистан может претендовать на территории, якобы некогда отобранные у него русскими. Он проводил параллель с действиями британцев в Сибири, где аналогичным образом японцы могли потребовать территориального вознаграждения. (См.: Куприянов А.В. Англо-индийская интервенция в Закаспийском крае в 1918—1919 гг.: http://www.dslib.net/vseobwaja-istoria/anglo-indijskaja-intervencija-v-zakaspijskom-krae-v-19181919-....

Английские войска в Средней Азии

Вернёмся, однако, в 1918 г. Разгром «Кокандской автономии» не заставил внутреннюю и внешнюю контрреволюцию отказаться от своих планов. В мае 1918 г. в Ташкент прибыл американский консул Роджер Тредуэлл, в сотрудничестве с английской разведкой приступивший к активной антисоветской деятельности. Весной того же года в Дели — столице Британской Индии — была сформирована специальная группа для развёртывания подрывной работы в Средней Азии. В августе её члены, включая полковника Фредерика Маршмана Бейли, майора (или капитана) Л.Блэкера и бывшего английского консула в Кашгаре Джорджа Маккартнея появились в Ташкенте в качестве официальной миссии Великобритании.

Уже упоминавшийся полковник Зайцев, в феврале арестованный Советской властью, а в июле бежавший из ташкентской тюрьмы и включившийся в контрреволюционную работу, позже признавался, что целью английской миссии было «подготовить и организовать вооружённое восстание в Туркестане против Советской власти, снабжать повстанческие отряды деньгами и оружием из ближайших к Туркестану английских баз (Мешхед, Кашгар, Афганистан). Миссия имела широкие права и полномочия по осуществлению этих задач». (Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Конец басмачества. — М., 1976. С. 29—30).

Положение Туркестанской Советской Республики, провозглашённой V краевым съездом Советов (20 апреля — 1 мая 1918 г.), между тем становилось всё тяжелее. В начале июля в результате мятежа Чехословацкого корпуса и наступления оренбургских казаков она была отрезана от Советской России и в течение последующих месяцев находилась во вражеском кольце.

Это кольцо стремительно сужалось. 11 июля 1918 г. в Ашхабаде вспыхнул антисоветский мятеж. Руководители выступления, среди которых были правые эсеры и меньшевики (Ф.А.Фунтиков, В.Дохов), кадеты (граф А.И.Доррер), туркменская племенная верхушка и офицеры текинских кавалерийских частей, использовали ошибки местных советских органов и недовольство жителей объявленной мобилизацией. В действительности они находились в тесной связи с английской миссией в Мешхеде, действия мятежников направляли британские агенты Реджинальд Тиг-Джонс, Вард, Джарвис.

Чувствуя за собой столь влиятельную поддержку, восставшие установили контроль над большей частью Закаспийской области и расправились с советскими руководителями, известными как «ашхабадские комиссары», членом ЦИК Туркестанской Советской Республики П.Г.Полторацким и другими работниками.

В области было создано «Закаспийское временное правительство» (председатель — Фунтиков). Однако его положение не было устойчивым. В Ашхабаде действовало большевистское подполье, 28 июля мятежники потерпели поражение от советских войск под Чарджуем. Перед лицом краха они пошли на открытый сговор с англичанами. В тот же день из Мешхеда на станцию Байрам-Али (район Мерва, в 375 км к востоку от Ашхабада) прибыло первое подразделение британских войск — пулемётная команда из 20 человек. 12 августа у станции Артык (100 км юго-восточнее Ашхабада) перешли границу основные силы — батальон Пенджабского и несколько рот Хэмпширского и Йоркского пехотных полков, 28-й лёгкий кавалерийский полк, взвод 44-й полевой лёгкой артиллерийской батареи. Они расположились в Ашхабаде и других пунктах вдоль Закаспийской железной дороги. Крупная база интервентов была создана в Красноводске на берегу Каспийского моря. Численность английского гарнизона доходила там до 700 человек.

Удержавшись на иностранных штыках, «Закаспийское временное правительство» согласилось превратить регион в фактический протекторат Британской империи. 19 августа оно заключило с главой мешхедской миссии Маллесоном соглашение. В нём, в частности, отмечалось: «Английское правительство, с одной стороны, и исполнительный комитет закаспийского правительства — с другой, ввиду общей опасности от большевизма и турко-немецкого наступления в пределы Закаспийской области и Туркестана, входят в соглашение для достижения следующих целей: а) восстановления спокойствия и порядка в Закаспийском крае и русском Туркестане и б) оказания сопротивления турко-немецким планам военных захватов и политического господства в Закаспии и Туркестане… Уполномоченный великобританским правительством, я, генерал-майор Маллесон, гарантирую продолжение военной и финансовой помощи, пока закаспийское правительство стоит у власти и ставит во главе своей политической программы возобновление порядка в подавлении всех большевистских и турко-германских интриг и захватных намерений». (См.: Иностранная военная интервенция и Гражданская война в Средней Азии и Казахстане. Документы и материалы. — Алма-Ата, 1963. С. 333—336).

Соглашение включало обязательства передать англичанам запасы хлопка, контроль над Каспийским флотом, портом Красноводска и Закаспийской железной дорогой. За это местным властям была обещана военно-техническая и финансовая помощь. До января 1919 г. они получили около 7 тыс. винтовок и несколько миллионов патронов. С финансами оказалось сложнее. «Покровители» ашхабадских марионеток передали

2 млн. руб. наличными и 15 млн. в виде фиктивных обязательств.

Зато полученная выгода оказалась вполне реальной. Одного продовольствия английские войска получили на 12 млн. руб. Помимо этого, оккупанты вывозили заводское оборудование и железнодорожный подвижный состав, нефть, металлы и т. д. Ущерб, нанесённый только горному и оросительному хозяйству, оценивался в 20 млн. золотых рублей. В области установился режим террора. В сентябре 1918 г. закаспийские власти и англичане расправились с 26 бакинскими комиссарами.

Чем дальше, тем увереннее чувствовали себя интервенты, а полномочия «временного правительства» становились всё более призрачными. В письме главному политическому офицеру Индийского экспедиционного корпуса (действовал на Ближнем Востоке против турецкой армии) Перси Коксу Маллесон заявлял, что «ввиду коллапса Закаспия в военной сфере… вся ноша его обороны ложится на нас».

«…В целом наши отношения до сих пор были крайне сердечные, — писал он об ашхабадских партнёрах. — Это происходило, конечно, в основном благодаря тому факту, что они вполне осознавали, что всецело зависят от нас. Если бы не наша интервенция в августе, в тот момент, когда большевики стремительно наступали на Асхабад и Красноводск, недавно возникший Закаспийский Совет уже прекратил бы своё существование… Что касается Совета и русских в целом, не думаю, что кто-либо из нас питает какие-либо иллюзии в отношении их искренности, признательности или честности. Несмотря на их чрезмерно щедрые и раболепные выражения признательности, полагаю, что в случае нужды или благоприятной возможности они хоть минуту будут колебаться прежде, чем нас предать, если это покажется им выгодным или будет необходимо, чтобы спасти их шкуры… Совет не имеет реальной силы и знает это. Он существует благодаря терпению толпы. Асхабад полон крепких мерзавцев, вооружённых до зубов, которые должны, конечно, быть на фронте, но отказываются двигаться туда, и Совет не может их заставить… Сейчас ситуация всецело в руках бездельников и разбойников, которым Совет платит за то, что они ничего не делают — своего рода открытый шантаж, дань, которая позволяет Совету сохранять видимость власти». (См. подробнее: Куприянов А.В. Указ. соч.).

Создание закаспийского плацдарма рассматривалось англичанами как первый шаг к захвату всей Средней Азии. Их планы хорошо выразила газета «Голос Средней Азии», выходившая в Ашхабаде. В номере от 17 августа 1918 г. писалось, что у Англии «имеются, безусловно, более широкие задания». «Наша общая задача — это уничтожение ташкентского гнезда и освобождение дороги Самара-Красноводск от всяких пробок. Стратегическое значение этой колоссальной магистрали огромно. Ею замыкается багдадский английский фронт с волжским, чехословацким и уральским», — говорилось в издании. (Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 38).

Для осуществления этих целей интервенты делали ставку на контрреволюционные силы, включая отряды басмачей. Здесь следует разоблачить ряд мифов, усиленно навязываемых населению постсоветских стран после 1991 г. Один из них заключается в том, что басмачество возникло после октября 1917 г. как ответ на политику Советской власти. Второй изображает его как национально-освободительное движение, выросшее из «гущи народа».

В действительности басмачество стало продолжением «разбойничьей вольницы», существовавшей задолго до 1917 г. («басмак» с тюркских языков — «нападать», «налетать»). А его всплеск после Октябрьской революции был вызван, главным образом, нежеланием имущих классов расставаться с богатствами и привилегиями, а также, в немалой степени, поддержкой зарубежных сил.

Яркой иллюстрацией является деятельность Джунаида Курбан-Мамеда, более известного как Джунаид-хан. Сын предводителя туркменского племени, он в 1912 г. возглавил отряд басмачей и грабил узбекские селения в Ташаузском и Ильялинском бекствах. В конце 1917 г. Джунаид появляется в Хиве, где устанавливает тесные связи с полковником Зайцевым и по его протекции становится командующим вооружёнными силами Хивинского ханства. Опираясь на преданных ему басмачей, Джунаид в начале следующего года сверг хана Асфандияра, посадив на престол брата последнего — Саида Абдуллу. Реальная власть, однако, находилась в руках туркменского предводителя.

После мятежа в Закаспийской области и вторжения англичан, Джунаид-хан установил с ними тесную связь. Из Ашхабада ему были доставлены

3 тыс. винтовок и большое количество боеприпасов. Ободрённый этой поддержкой, Джунаид-хан с сентября 1918 г. начал нападать на Амударьинский отдел Туркестанской Советской Республики. В ноябре тысячи басмачей осадили город Петро-Александровск (ныне Турткуль в Узбекистане). Небольшой гарнизон выдержал все атаки, а в начале декабря войска Джунаид-хана были разбиты при поддержке прибывших из Чарджуя рабочих-железнодорожников. (См.: Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 31).

Провал Ташкентской авантюры

Но главной надеждой англичан было белогвардейское подполье с центром в Ташкенте. Созданная весной 1918 г. «Туркестанская военная организация» (позже переименована в «Туркестанский союз борьбы с большевизмом») объединяла бывших офицеров царской армии и чиновников, таких, как генерал-лейтенант Л.Л.Кондратович, экс-помощник генерал-губернатора Туркестана статский советник Е.П.Джунковский, полковники П.Г.Корнилов (брат генерала Лавра Корнилова), С.В.Савицкий, Г.В.Блаватский, инженер П.С.Назаров и т. д. В работу «Туркестанской военной организации» включился и бежавший в июле 1918 г. из ташкентской тюрьмы полковник Зайцев.

«Передаточным звеном» между ташкентским подпольем и западными антисоветскими силами стали упоминавшиеся выше дипломаты — консул США Р.Тредуэлл и прибывшая из Британской Индии миссия в составе Ф.Бейли, Дж.Маккартнея и Л.Блэкера. После освобождения Индии от колониального господства в Национальном архиве этой страны был обнаружен секретный отчёт Бейли о его работе в Средней Азии. Как признавался агент, после приезда в Ташкент он установил тесные связи с Тредуэллом и заговорщиками. «Вскоре после моего прибытия я вступил в контакт с теми, кто, как я думал, был главой нескольких антибольшевистских организаций, — писал Бейли. — Самая большая организация антибольшевистского типа возглавлялась генералом Кондратовичем, но настоящим её главой был Назаров. Они сказали мне, что в их организации 3 000 русских и что в неё входит Иргаш с 15 000 туземцев».

Бейли открыто пишет о снабжении антисоветского подполья деньгами, оружием и лошадьми. Правда, он умалчивает об условиях, на которых оказывалась эта помощь. Агент лишь указывает, что целью миссии было «предоставить значительную полезную информацию войскам в Закаспии, которые, как я думал, продвинутся к Ташкенту… Ожидалось, что… когда они серьёзно продвинутся, я сделаю к их приходу необходимые приготовления». (Голинков Д.Л. Указ. соч. С. 279).

В этом смысле ещё более откровенным оказался полковник Зайцев. В докладе атаману Дутову он признавался: «Главные руководители Туркестанской военной организации, принадлежащие к английской ориентации, вследствие соглашения с представителями английского правительства предполагают, что после свержения Советской власти автономная Туркестанская республика будет состоять под исключительным влиянием Англии». (Ганин А.В. Указ. соч. С. 43).

Зайцев подробно рассказал о содержании этого соглашения. «Соглашение было достигнуто и было условлено: 1) что английское правительство обещает оказывать помощь в борьбе с большевиками деньгами, оружием и техническими средствами борьбы, а в тяжёлых условиях и поддержку вооружённой силой; 2) после свержения Советской власти будет образована Туркестанская автономная республика… Эта республика будет находиться под исключительным влиянием Англии и будет пользоваться такой же самостоятельностью, как африканские колонии Англии — Трансвааль и Оранжевая республика… Английское правительство включило в число мирных условий требование протектората над Туркестаном в течение 55 лет», — докладывал он. «В порядке возмещения расходов» будущая республика обязывалась предоставить Англии ряд концессий на разработку природных богатств.

«После соглашения с английским правительством сейчас же были командированы в Мешхед лица за получением обещанной суммы денег. Предполагалось с получением денег приобрести в одном месте советские винтовки и выступить против большевиков одновременно с Асхабадом», — продолжал Зайцев. (Там же. С. 45—46).

По его словам, в начале сентября «Туркестанская военная организация» «в полном согласии с представителями английского правительства» вступила в переговоры с главарями басмаческих отрядов в Ферганской долине — Иргашем и Ишматом. «Имелось в виду воспользоваться этими отрядами как готовыми кадрами для новых формирований и, пользуясь популярностью Иргаш-бая и Ишмат-бая, привлечь в качестве партизан мусульманскую молодёжь Ферганы и соседних областей для борьбы с большевиками, поставив главной целью борьбы защиту веры в единого истинного Бога от глумлений и издевательств богоотступников-большевиков. Переговоры вели ташкентские баи и особо уважаемые муллы и ишаны (мусульманские наставники. — С.К.). Соглашение было заключено на следующих условиях: 1) Иргаш-бай и Ишмат-бай вступают со всеми своими курбаши (начальниками отрядов. — С.К.) на службу к нашей организации. Распоряжения своим курбаши они отдают от себя лично, но действуют по указанию организации и под руководством назначенных лиц, для чего будет командирован особый штаб и офицеры в качестве инструкторов. 2) Организация берёт на себя обязанность снабжать отряды всеми видами довольствия. 3) Представители английского правительства обязались снабжать организацию деньгами, оружием и боевыми припасами. На первых порах было условлено: 100 млн. рублей, 16 горных орудий, 40 пулемётов и количество винтовок, необходимое для вооружения добровольцев», — сообщал Зайцев. (Там же. С. 49).

Речь идёт о поездке делегации ташкентского подполья во главе с Зайцевым и Корниловым к басмачам. На базе разрозненных отрядов планировалось создать 10-тысячный конный корпус в составе двух дивизий с двумя конно-горными батареями, а также пехотные стрелковые части — всего около 25 тыс. человек. Были определены и основные маршруты доставки английского оружия. Первый начинался в находившихся под британским контролем княжестве Читрал и агентстве Гилгит (сегодня это север Пакистана), далее следовал через перевалы хребта Музтаг, достигал Кашгара (современный Китай), а оттуда через Иркештам — в город Ош (в современной Киргизии). Второй начинался в Пешаваре (нынешний Пакистан), проходил через Хайберский перевал в Афганистан и далее в Бухару. Перед басмаческой армией ставилась задача вместе с другими контрреволюционными силами Туркестана участвовать в свержении Советской власти и взятии Ташкента. (См.: Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 42).

Однако осуществление этих планов сорвалось. Осенью 1918 г. под угрозой разоблачения сообщники Бейли покинули Ташкент, сам он перешёл на нелегальное положение. Деятельность «Туркестанского союза борьбы с большевизмом», однако, продолжалась. Крупной удачей стала тайная вербовка военного комиссара Туркестанской Советской Республики К.П.Осипова. В январе 1919 г. последний возглавил мятеж, разгромленный благодаря стойкости рабочих и оставшихся верными Советской власти частей гарнизона. Осипов в сопровождении небольшого отряда ограбил Госбанк и бежал к ферганским басмачам.

Вскоре Туркестанская ЧК получила неопровержимые доказательства причастности к заговору иностранных дипломатов. На основании решения Наркоминдела РСФСР американский консул Тредуэлл был подвергнут домашнему аресту. В марте 1919 г. правительство США отдало распоряжение о его отзыве из Туркестана.

Провалом окончилась и английская интервенция в Закаспийской области. 9 октября 1918 г. британские войска (батальон Пенджабского полка, рота Хемпширского полка, 28-й лёгкий кавалерийский полк — всего 760 штыков, 300 сабель, 40 пулемётов, 12 орудий и 1 самолёт) вместе с подразделениями марионеточного «временного правительства» (1 860 штыков, 1 300 сабель, 8 пулемётов, 12 орудий, 2 бронепоезда и 1 самолёт) перешли в наступление на советские войска (2 390 штыков и 200 сабель, 9 пулемётов, 6 орудий и 1 самолёт) в районе станции Душак к юго-востоку от Ашхабада. После ожесточённых боёв им удалось занять станцию. Однако 14 октября советские войска нанесли противнику поражение и отбили позиции. Английские подразделения потеряли до половины личного состава. После этого глава британской миссии Маллесон запретил подчинённым участвовать в боевых действиях против советских войск.

Видя разложение Закаспийского «правительства», неспособного удерживать оборону, 1 января 1919 г. интервенты отстранили его, заменив ещё более зависимым «Комитетом общественного спасения» в составе пяти человек. Реальная власть осталась в руках англичан, которые попытались включить Закаспийскую область в антисоветскую коалицию. Для этого был создан так называемый Кавказско-Каспийский союз, включавший контрреволюционные режимы Терской, Дагестанской и Закаспийской областей.

22 января 1919 г. приказом А.И.Деникина была создана Туркестанская армия — составная часть «вооружённых сил Юга России». Финансирование и снабжение армии взяли на себя англичане. Базой снабжения являлся Красноводск, численность Туркестанской армии доходила до 10 тыс. человек, с артиллерийской бригадой и тремя бронепоездами. В контакте с ней действовали басмачи Джунаид-хана. По оперативному плану, армия должна была перейти в наступление на Ташкент и Верный (Алма-Ату) одновременно с общим наступлением деникинских войск на Москву. Однако в мае 1919 г. Красная Армия сама стала выдавливать контрреволюционные силы из Закаспия, в июле в Ашхабаде была восстановлена Советская власть.

Эвакуация английских войск в Персию началась ещё до этого, в марте, и продолжалась до июля. Интервенты сохранили только гарнизон в Красноводске, существовавший до февраля 1920 г. (См.: Английская интервенция в Средней Азии… — С. 35).

Успехам Советской власти в Средней Азии благоприятствовала обстановка на других фронтах. 22 января 1919 г. Красной Армией был освобождён Оренбург. Восстановленное железнодорожное сообщение позволило оказать Туркестану материальную и военно-техническую помощь. В марте по решению правительства РСФСР из региона были высланы все иностранные консулы, а также представители американского «Красного креста» и «Ассоциации христианской молодёжи» — организаций, неоднократно уличённых в содействии антисоветскому движению.

Провалу английской интервенции в Туркестане способствовала обстановка, сложившаяся к началу 1919 г. в Афганистане. 20 февраля там был убит английский ставленник эмир Хабибулла. Новый эмир Аманулла объявил Афганистан независимым государством и отправил посольство в Советскую Россию для установления дипломатических отношений. РСФСР стала первым государством, признавшим независимость Афганистана.

Анализируя неудачи контрреволюции на данном этапе, Бейли признавал, что Туркестанская Советская Республика находилась в крайне невыгодном положении и вынуждена была защищать себя на четырёх фронтах (Оренбургская железная дорога, Семиречье, Закаспий, басмаческое движение в Фергане), «не считая опасности в самом Ташкенте». Но, продолжал он, координация между этими силами отсутствовала. «Если бы все эти четыре фронта действовали сообща и в то же время было организовано восстание в Ташкенте, то появились бы хорошие виды на успех, — отмечал Бейли в своём отчёте. — Эту координацию нельзя было наладить прямо из Ташкента из-за того, что невозможно было связаться с различными силами, но её можно было организовать извне республики». Предложения Бейли были учтены его кураторами. Впоследствии координация деятельности контрреволюционеров и помощь им осуществлялись главным образом из-за пределов Советского Туркестана. (Гафурова К.А. Документы разоблачают. Отчёт о Кашгарской миссии, 1918—1920 гг. // Вопросы истории. 1970. № 8. С. 38).

Басмачи в британских мундирах

В 1919 г. главной движущей силой контрреволюции в Средней Азии становится басмачество. Одним из центров распространения этого движения была Ферганская долина. После падения «Кокандской автономии» бывший командующий её силами Иргаш обосновался в кишлаке Бечкир. Местное духовенство присвоило ему титул «амири муслимин» — «верховного предводителя исламского воинства», после чего Иргаш объявил Советской власти джихад. Басмаческие отряды установили контроль над сельской местностью вокруг Коканда, совершая нападения на кишлаки и русские поселения, вступая в стычки с красноармейскими подразделениями.

В то же самое время в Фергане действовало ещё около четырёх десятков банд под командованием Муэтдина, Хал-ходжи, Рахманкула и др. Один из крупных отрядов сколотил вокруг себя Мухамед-Амин-бек Ахметбеков, получивший известность как Мадамин-бек. До Февральской революции он отбывал наказание за уголовные преступления, затем был освобождён, втёрся в доверие к Советской власти и был назначен начальником милиции Старого Маргилана. Летом 1918 г. переметнулся к басмачам и быстро выдвинулся в качестве одного из влиятельнейших курбаши.

В конце 1918 г. Мадамин-бек совершил кровавый рейд по русским селениям Благовещенское и Спасское в Кугартской долине (ныне — Джалал-Абадская область Киргизии). Ответом стало создание отрядов самообороны, вскоре принявших наименование «Крестьянской армии Ферганы». Последняя была включена в состав Ферганского фронта Туркестанской Советской Республики, получила от органов Советской власти оружие и обмундирование.

Однако очень быстро командные посты в «Крестьянской армии» заняли представители кулачества во глава с Константином Монстровым — бывшим конторским служащим и владельцем крупного земельного надела. В июне 1919 г. между Монстровым с Мадамин-беком были установлены контакты, а 1 сентября они заключили договор о совместных действиях против Советской власти. Вскоре им удалось захватить Джалал-Абад и Ош и осадить Андижан. (См.: Голинков Д.Л. Указ. соч. С. 427—428).

Численность объединённого воинства выросла до 20 тыс. человек, руководители белого движения и их западные кураторы рассматривали его как часть общего движения против Советской России. Начальником штаба армии мятежников был генерал-майор царской армии А.В.Муханов. Адмирал Колчак присвоил Мадамин-беку звание полковника, из его ставки в Омске была отправлена специальная миссия в составе двух генералов и двух английских офицеров. Её задачи были раскрыты в письме, отправленном колчаковским штабом бывшим консулам в Кульдже и Чугучаке (Китай) в октябре 1919 г. «На военную миссию, — говорилось в письме, — возложена задача завязать сношения и установить тесную связь с представителями дружественных нам держав, чтобы при материальной поддержке с их стороны... организовать партизанские отряды из жителей некоторых областей Туркестана для борьбы с местными большевиками». (Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 57).

Впрочем, удача недолго сопутствовала «крестьянско-басмаческому» войску. Под Андижаном оно было разбито, а вскоре и вовсе распалось. Монстров и Мадамин-бек с остатками своих отрядов скрылись в горах Памиро-Алая. Это не входило в планы внешних сил, которые предприняли попытку реанимировать повстанческое движение. В октябре 1919 г. из Кашгара на советскую территорию прибыл бывший царский консул в Китае Успенский, перешедший на службу англичанам и американцам. 22 октября в приграничном селении Иркештам состоялось совещание басмаческих главарей и белогвардейцев. По его итогам было объявлено о создании «временного правительства Ферганы» во главе с Мадамин-беком. Его заместителем и главнокомандующим вооружёнными силами стал Монстров. В состав «правительства» были также введены генерал Муханов (военный министр), присяжный поверенный, имевший связи с Англией, Ненсберг (министр внутренних дел и юстиции), бывший крупный торговец хлопком Хаким-джан Азизханов (министр финансов). Марионеточное «правительство» полностью зависело от иностранной помощи. Через главу английской миссии в Кашгаре полковника П.Эссертона оно снабжалось оружием и боеприпасами.

Вскоре после этих событий в ставке Мадамин-бека в селении Кара-Тепе (Ферганская область) побывала делегация, состоявшая из английских разведчиков и афганских феодалов. «Гости» провели смотр басмаческих отрядов и снабдили их крупными суммами денег. Пленные басмачи и перебежчики показывали, что после «приезда афганцев образовались целые отряды из сыновей баев, хорошо одетые и на лучших конях». (Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 63).

Вслед за этим в кишлаке Аим с участием представителей Англии, Бухарского эмирата, буржуазно-националистических организаций региона был проведён курултай (съезд) басмаческих главарей. Было решено свести почти 150 отрядов, действовавших в Фергане, в четыре крупных соединения под командованием Мадамин-бека, Иргаша, Хал-ходжи и Курширмата.

Объединёнными силами мятежники снова перешли в наступление. Однако и эта попытка окончилась крахом. В январе 1920 г. Советской власти сдался Монстров, в марте его примеру последовал Мадамин-бек. Всё более массовым становилось разоружение рядовых басмачей.

Этому способствовали действия Советской власти. На первых порах руководство Туркестана допустило ряд ошибок, избегая широкого вовлечения коренного населения в дела управления. Центральное Советское правительство между тем постоянно подчёркивало недопустимость даже минимальных проявлений шовинизма. «Не отрицание автономии, а признание её является очередной задачей Советской власти. Необходимо только автономию эту построить на базисе Советов на местах. Только таким путём может стать власть народной и родной для масс», — говорилось в телеграмме, посланной Народным комиссариатом по делам национальностей в Туркестан в апреле 1918 г.

После этого V краевой съезд Советов провозгласил автономию Туркестана в составе РСФСР. В органы краевой и местной власти стали привлекаться представители коренных национальностей. Дополнительный толчок этому процессу дала радиограмма ЦК РКП(б) от 12 июля 1919 г. на имя ЦИК Туркестанской Советской Республики и краевого комитета Коммунистической партии. «Необходимо широкое пропорциональное привлечение туркестанского туземного населения к государственной деятельности, без обязательной принадлежности к партии, удовлетворяясь тем, чтобы кандидатуры выдвигались мусульманскими рабочими организациями. Прекратить реквизицию мусульманского имущества без согласия краевых мусульманских организаций, избегать всяких трений, создающих антагонизм», — в частности, говорилось в послании. (Голинков Д.Л. Указ. соч. С. 424—425).

В ноябре того же года к коммунистам Туркестана обратился лично В.И.Ленин. «Установление правильных отношений с народами Туркестана имеет теперь для Российской Социалистической Федеративной Советской Республики значение, без преувеличения можно сказать, гигантское, всемирно-историческое.

Для всей Азии и для всех колоний мира, для тысяч и миллионов людей будет иметь практическое значение отношение Советской рабоче-крестьянской республики к слабым, доныне угнетавшимся народам.

Я очень прошу вас обратить на этот вопрос сугубое внимание, — приложить все усилия к тому, чтобы на примере, делом, установить товарищеские отношения к народам Туркестана, — доказать им делами искренность нашего желания искоренить все следы империализма великорусского для борьбы беззаветной с империализмом всемирным и с британским во главе его, — с величайшим доверием отнестись к нашей Туркестанской комиссии и строго соблюсти её директивы, преподанные ей, в свою очередь, от ВЦИК именно в этом духе», — отмечал Ленин. (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 304).

Ответ на это письмо был дан V Туркестанской краевой конференцией Компартии (20—27 ноября 1919 г.). «Приступая к исправлению ошибок прошлого, мы торжественно обещаем Вам, дорогой товарищ, точно руководствоваться всеми указаниями ЦК РКП(б), строго соблюдая все его директивы, и выполнить великое дело освобождения Востока от гнёта империализма, как бы это трудно ни было и каких бы жертв и усилий это ни стоило. Лучшим доказательством нашего искреннего желания выполнить это великое дело является наше твёрдое решение провести в жизнь все резолюции, принятые на данной краевой конференции, в которых красной нитью проводятся принципы самоопределяющегося начала туземных народов, правильного разрешения вопросов нашей национальной политики и в основу которых положено стремление вызвать к деятельности угнетённое местное коренное население и дать ему полную возможность свободного развития и строительства своей жизни», — говорилось в её решениях. (Великая Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Киргизии. Сборник документов. — Фрунзе, 1957. С. 262—263).

Подобные шаги оказывали положительное влияние на борьбу с басмачеством. Летом 1919 г. Туркестанский ЦИК объявил амнистию добровольно сдавшимся бойцам. Ещё ранее в уездных и городских комитетах были созданы мусульманские бюро, развернувшие работу с населением. Большое значение имела начавшаяся в 1920 г. земельная реформа, в ходе которой наделялись землёй местные жители.

Однако враги Советской власти продолжали плести интриги. Их новым «фаворитом» стал басмаческий главарь Курширмат. При поддержке иностранных покровителей он, как прежде Иргаш, получил титул «предводителя войска ислама». Снабжение басмачей шло преимущественно из Кашгара. «Личная гвардия» Курширмата — наиболее приближенные к нему 200 воинов — щеголяли в военной форме английского образца.

Органы Советской власти получили информацию о планах английской разведки руками басмачей уничтожить каменноугольные копи Кызыл-Кии и Сулюкты, нефтепромыслы и хлопковые плантации в Ферганской долине для провоцирования экономического кризиса. (См.: Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 44—45).

Также басмачи возродили контакты с белогвардейскими частями под руководством атаманов А.И.Дутова, Б.В.Анненкова и генерала А.С.Бакича, которые после разгрома основных сил Колчака бежали в Синьцзян (западный Китай). В послании Иргашу Дутов писал: «Теперь я жду только случая ударить на Джаркент (город на востоке современного Казахстана, в 1942—1991 гг. — Панфилов. — С.К.]. Для этого нужна связь с Вами и общность действий». (Бармин В.А. Указ. соч.).

Ещё одной ставкой в игре иностранных спецслужб стало так называемое Матчинское бекство — район в верховьях реки Зерафшан (современный Таджикистан). Местная верхушка отказалась признавать Советскую власть, в ноябре 1918 г. по её приказу был вырезан небольшой красноармейский отряд. Отсюда басмачи совершали набеги на соседние населённые пункты, а в 1919 г. провозгласили создание независимого государства. За этим проглядывали козни английской разведки. Сразу после объявления о суверенитете лидеры отправили делегацию в Англию за «советом» и «помощью». Британские власти вступили с ней переговоры, пообещав признание бекства и щедрую помощь. После того, как летом 1919 г. делегаты вернулись в Матчу, басмачи активизировали нападения и в сентябре развернули наступление на город Пенджикент. Оно окончилось неудачно, но антисоветское гнездо сохранялось в этом горном районе до 1923 г. (См.: Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 50—53).

«…Попросил включить в состав

Британской империи своё государство…»

Куда более серьёзной угрозой являлся Бухарский эмират. После победы Октябрьской революции и установления Советской власти в Ташкенте эмир Сейид Алим-хан занял формально нейтральную позицию. СНК Туркестанской Советской Республики заключил с ним мирный договор, в Новой Бухаре было открыто представительство РСФСР. Вскоре, однако, власти эмирата стали всё больше склоняться к контрреволюции.

Переломным моментом стала попытка движения «младобухарцев», выступавшего с программой буржуазно-демократических реформ, весной 1918 г. поднять восстание при поддержке Ташкента. Выступление было жестоко подавлено, после чего эмират установил тесные связи с англичанами, а также с басмаческим движением и другими очагами антисоветского сопротивления.

Как признавался бывший царский консул в Бухаре П.П.Введенский, в Ашхабад для связи с «Закаспийским правительством» и британской миссией был командирован Мирза Сафар — доверенное лицо эмира и воспитатель наследника престола. Также связь поддерживалась через представителя эмирата в Мерве Абдул-Карим-бека. Со своей стороны, интервенты направили в Бухару миссию во главе с офицером Ивановым. От имени генерала Маллесона эмирату были обещаны оружие и амуниция.

Эти контакты привели к росту взаимных отношений. Монархия получала из Закаспия керосин, сахар, мануфактуру, в обмен отправляя пшеницу. В марте 1919 г. Сейид Алим-хан отправил запрос на присылку в Бухару английских войск, однако британские власти, именно в это время эвакуировавшие большую часть своих сил из региона, оставили его без удовлетворения.

Тем не менее связи с интервентами оставались прочными. В 1919 г. в Бухару прибыли два каравана, первый из которых состоял из 600, второй — из 200 верблюдов. «Подарок» от англичан включал оружие, боеприпасы и другое военное снаряжение. В январе 1920 г. эмират дополнительно получил 1 200 винтовок, 12 пулемётов и 4 артиллерийских орудия вместе с большим количеством патронов и снарядов.

В Бухаре скрывался после бегства из Ташкента английский агент Бейли. От местных властей он получил всестороннюю помощь. «Я прибыл в город Бухару 19 октября 1919 г., — писал Бейли в своём отчёте. — Впоследствии я узнал, что в середине ноября генерал Маллесон посылал ко мне своих людей, и я уверен, что с ними мне были направлены распоряжения. Я был лишён возможности отправить сообщения из Ташкента, но, находясь в Бухаре, я имел постоянную связь с Ташкентом и мог всегда посылать доверенных лиц через пустыню в Мешхед, а иногда они могли пользоваться железнодорожным транспортом для поездок в Ашхабад. Я уже совсем приготовился остаться в Бухаре и был уверен, что смог бы регулярно посылать сведения из Ташкента и пересылать их в Мешхед. Единственно важным было то, что власти в Бухаре помогали мне, обеспечивая мою безопасность, и предоставляли мне для жилья квартиры, которые не привлекали бы внимания. Если бы большевики когда-либо узнали о том, что я нахожусь в Бухаре, они могли бы повлиять на эмира, чтобы он выдал меня, хотя это поставило бы его в весьма неловкое положение».

Также Бейли рассказывает, как встретил в Бухаре двух английских военнослужащих сержантского состава из разведки, с которыми прежде познакомился в Кашгаре и которых направили из Мешхеда со стрелковыми частями для эмира. «Эти люди были чрезвычайно полезными для меня: они могли установить мою личность, доказав, что я действительно английский офицер, в чём позволили себе сомневаться власти в Бухаре, несмотря на то, что генерал Маллесон предупредил их о моем прибытии», — сообщает он. В Бухаре Бейли пробыл до декабря 1919 г., после чего отбыл в Персию вместе с несколькими английскими разведчиками и белогвардейскими офицерами. (См.: Гафурова К.А. Указ. соч. С. 40—41).

Готовясь к военному выступлению против Советского Туркестана, монархия завязала тесные контакты с белыми правительствами. В сентябре 1919 г. в ставку Деникина прибыла делегация из эмирата, обещавшая помощь в борьбе с большевиками. 25 сентября 1919 г. Колчак направил эмиру военную миссию с личным письмом. Щедрую военную и финансовую помощь получали из Бухары ферганские басмачи.

В начале января 1920 г. эмира посетил консул Персии, находившейся под фактическим протекторатом Лондона. В середине того же месяца из Мешхеда были направлены «три русских офицера английской службы» с письмом, которое предостерегало эмира от любых соглашений с Советской Россией.

В письме содержалось обещание помощи в случае войны с большевиками.

Ободрённые посулами, власти эмирата в первой половине 1920 г. провели несколько волн мобилизации, участились вооружённые провокации на границе. В июле был убит совершивший вынужденную посадку советский лётчик, у Чарджуя подвергся расправе курьер Хивинской республики, следовавший в Москву. Тогда же бухарские войска заняли входившее в состав Советского Туркестана селение Аман-Кутан в 35 км от Самарканда и обстреляли высланную советскую кавалерийскую разведку. Беки (феодалы) эмирата самовольно присоединили Курган-Тюбинскую и Кызылкумскую волости к своим владениям. (См.: Заяц Н.А. Бухарская армия. 1917—1920 // https://biblioteka-online.org/book/buxarskaia-armiia-1917-1920).

В июне эмир направил посольства с просьбой о военной помощи

«в случае непредвиденных осложнений» в Кабул, Тегеран, Мешхед и Лондон. Известно также, что 15 июня из Мешхеда вернулся посланник монарха Сафар-бий вместе с 25 английскими военными инженерами. Он же передал эмиру заверения британцев в оказании военной помощи. Ещё ранее, в мае, в Бухару прибыл полковник британской службы Штеннел, занявшийся организацией армейского штаба. (См.: Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 54).

В монархии между тем нарастало недовольство авантюристической политикой эмира, приведшей к тяжёлому экономическому кризису. Из-за разрушения прежних экономических связей в Бухаре разразился голод, почти пропала мануфактура. Посевная площадь хлопка сократилась на 75%, поголовье крупного рогатого скота уменьшилось на 50%, мелкого — на 75%. Несмотря на кровавые репрессии, ширилось недовольство, в том числе среди солдат — сарбазов. Последние зачастую оставляли свои части и бежали в Советский Туркестан.

Это позволило уже в 1919 г. начать формирование красных бухарских частей, состоявших из беглых сарбазов. В Сакарском районе действовал туркменский полк в 520 сабель, в городе Чарджуй — отряд в 500 человек. Крупные подразделения, укомплектованные коренным населением, появились в Новой Бухаре, Каттакургане, Термезе и т. д. В Самарканде был сформирован 1-й Восточно-мусульманский полк численностью 3 тыс. человек. Благодаря деятельности находившейся в подполье Бухарской коммунистической партии появились партизанские отряды.

Пропагандируемое постсоветскими властями мнение, что Бухарский эмират подвергся «большевистской агрессии», не выдерживает критики. В конце августа 1920 г. жители монархии сами подняли восстание, поддержанное Туркестанским фронтом под командованием М.В.Фрунзе. Подразделения, выделенные на проведение Бухарской операции, насчитывали 9,5 тыс. человек, причём 5 тыс. из них были представителями местных национальностей. 2 сентября Бухара была взята революционными войсками. Эмир бежал в горные районы Восточной Бухары (современный Таджикистан). (См.: Заяц Н.А. Указ. соч.).

Сделав своей ставкой Душанбе, Сейид Али-хан попытался сплотить под своим руководством все контрреволюционные силы Туркестана. В конце сентября 1920 г. он созвал курултай (сбор) с участием главарей басмаческих отрядов Бухары, Хивы, Ферганы, а также белогвардейцев и английских агентов. Собравшиеся приняли план единых действий против Советской власти. Вскоре после этого караваны доставили в Восточную Бухару английское стрелковое оружие. Среди дехкан была проведена принудительная мобилизация, так что к декабрю армия бывшего эмира выросла до 7 тыс. человек, а к концу года — до 15 тыс.,

с 30 артиллерийскими орудиями. С этими силами мятежники захватили города Байсун, Шерабад, Шахрисабз и др.

Отношения с Англией у бывшего бухарского эмира сохранялись самые тесные. Глава британской миссии в Кашгаре Эссертон, в 1925 г. выпустивший книгу мемуаров «В сердце Азии», вспоминал: «Эмир послал в Кашгар миссию во главе с одним из министров, бежавших вместе с ним. Миссия доставила письма королю, вице-королю Индии и мне. В них эмир рассказывал о свержении его большевиками и о своём бегстве и попросил включить в состав Британской империи своё государство, которое он отдавал безоговорочно в наше распоряжение». Англия отказалась от авантюристического плана, означавшего втягивание в новую войну. Но на первых порах представители Англии от имени правительства пообещали эмиру помощь. Вскоре, как сообщалось в одном из документов, «из Англии к эмиру прибыло несколько партий караванов с винтовками и патронами». (История гражданской войны в Узбекистане. Т. II. — Ташкент, 1964. С. 313).

Также стараниями Лондона свергнутое бухарское правительство получило представительство в Лиге Наций. В Женеве — её штаб-квартире — несуществующий больше эмират представлял Юсуфбай Мукумбаев, имевший тесные связи как с Сейидом Алим-ханом, так и с главарями басмачей.

Однако насильно набранное войско не было прочным и быстро отступало под натиском красноармейцев. В феврале 1921 г. советские отряды вернули контроль над Душанбе, Кулябом, Гармом. В начале марта Сейид Алим-хан бежал в Афганистан. Но басмаческое движение на этом не прекратилось. Наиболее крупными были банды Ибрагим-бека, Фузайла Максума, Давлият-бия. Имея большие запасы оружия,

в том числе английского, они удерживали обширные районы на территории современного Таджикистана. Продолжались вылазки басмачей

в Фергане, где они были разгромлены только к 1923 г.

Авантюры и набеги

Советская власть прилагала все усилия, чтобы убедить народные массы в благотворности коренных преобразований. Несмотря на тяжелейший кризис, центральные власти оказывали региону помощь. В 1921—1922 гг. в Туркестан поступило 4,5 млн. пудов хлеба. Продолжалась борьба с шовинистическими перегибами. В 1921 г. Ленин требовал «завоевать доверие туземцев, трижды и четырежды завоевать; доказать, что мы не империалисты, что мы уклона в эту сторону не потерпим». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 53. С. 190).

Прошедший в сентябре 1921 г. II Всебухарский курултай принял Конституцию Бухарской Народной Республики, избрал ЦИК, сформировал правительство во главе с Файзуллой Ходжаевым. Однако среди руководства республики оказались враги Советской власти, выжидавшие время, чтобы переметнуться на сторону противника. Среди них председатель ЦИК Усман Ходжа Пулатходжаев, военный комиссар Абдулхай Арифов, председатель ЧК Муэтдин Максум-Ходжаев. Их истинные лица проявились очень скоро...

Осенью 1921 г. в Бухару прибывает бывший военный министр Османской империи Энвер-паша. Приняв самое деятельное участие во втягивании страны в Первую мировую войну на стороне Германии, он стал одним из инициаторов геноцида армян и других народов. По своим взглядам Энвер-паша был пантюркистом, сторонником объединения тюркоязычных народов под властью Турции.

После поражения Османской империи Энвер-паша бежал в Германию, а в 1920 г. объявился в Москве, где предложил свои услуги в борьбе с басмачами и бывшим эмиром Бухары. Втёршись в доверие к Советской власти, он был направлен в Среднюю Азию, где сразу установил связи с контрреволюционными силами. Как писал неоднократно цитировавшийся нами Эссертон, «Энвер... намечал создание великого мусульманского государства в качестве буфера против России». (Бабаходжаев А.X. Провал английской агрессивной политики в Средней Азии. — Ташкент, 1955. С. 144).

Ряд фактов и свидетельств позволяет сделать вывод, что подготовка авантюры Энвер-паши началась задолго до его появления в регионе. Ещё в начале 1917 г. в Ташкент прибыл представитель турецкой буржуазно-националистической партии «Иттихад ве Теракки» («Единение и прогресс»), одним из лидеров которой был османский военный министр. Сколотив группу сочувствующих, агент создал общество «Милли Иттихад» («Национальное единство»). В его задачу входила пропаганда создания «Великого тюркского государства», которое включало бы в себя Туркестан, Азербайджан и все области России с тюркским населением, под эгидой Турции.

В период оккупации турецкими войсками Закавказья в 1918 г. Энвер-паша послал из Баку в Ташкент ещё одного единомышленника-пантюркиста Юсуфзия-бека, пропагандировавшего создание «Великого тюркского султаната» в составе из пяти ханств: Ташкентского, Бухарского, Кокандского, Хивинского и Туркменского. Государство должно было находиться под протекторатом Турции. Пантюркистская агитация велась через газету «Улуг Туркестан» («Великий Туркестан»), широко использовался лозунг «Туркестан для тюрков». (См.: Пылев А.И. Об идеологических течениях басмаческого движения в Средней Азии в начальный период (1918—1920 гг.) // Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2003. Вып. 2 (№ 10). С. 30—31).

Энвер-паша провозглашал себя врагом Англии, но в этом его интересы полностью совпадали с британской короной. Впрочем, есть ряд указаний на то, что это не было простым совпадением. Так, находившиеся под влиянием Лондона афганские феодалы направили Энвер-паше два отряда численностью 500 и 300 человек. В западной прессе он именовался главой несуществующего правительства «Турецкой Среднеазиатской Республики». Переговоры с англичанами об отправке Энвер-паше оружия вёл бежавший в Афганистан Усман Ходжа Пулатходжаев. В решениях IV сессии Всебухарского ЦИК (июль 1922 г.) совершенно справедливо указывалось, что «желание Энвера совместно с восточнобухарским басмачеством поставить Бухару под английский каблук как с точки зрения мусульманина, так и с точки зрения бухарца является преступлением».

Но это будет чуть позже. Пока же, в ноябре 1921 г., Энвер-паша под предлогом участия в охоте вместе с небольшим отрядом выехал в Восточную Бухару, где соединился с басмачами. По указанию Сейида Алим-хана последние признали бывшего министра своим главарём и провозгласили создание «армии ислама». В обмен на это Энвер-паша обещал вернуть беглому эмиру бухарский престол, как только Советская власть будет уничтожена. На это он отводил не более двух месяцев. Впрочем, Энвер-паша и сам вынашивал амбициозные планы. На его личной печати была выгравирована надпись: «Верховный главнокомандующий войсками Ислама, зять Халифа и наместник Магомета».

Прибыв в Душанбе формально для организации обороны, упомянутые выше руководители Бухарской Народной Республики перешли на сторону врага и сдали город. Добившись на первых порах успехов, мятежные войска стали угрожать Москве. В мае 1922 г. Энвер-паша послал письмо правительству РСФСР, потребовав вывести Красную Армию из Туркестана, Хивы и Бухары. В противном случае он грозился начать войну против Советской России. (См.: Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 95).

Для отпора врагу были проведены необходимые организационные мероприятия, сформирована Бухарская группа войск. Начавшееся в середине июне 1922 г. наступление завершилось в начале августа разгромом басмаческих сил и гибелью Энвера-паши.

Но и это не принесло окончательный мир на землю Средней Азии. Продолжал свои вылазки Джунаид-хан. После военных неудач в конце 1918 г. власти Хивинского ханства пошли на заключение с правительством Туркестанской Советской Республики мирного договора, однако это было лишь тактическим ходом. Джунаид-хан продолжал сотрудничать с контрреволюционными силами. В июне 1919 г. он поддержал восстание уральских казаков атамана Фильчева в низовьях Амударьи, в сентябре того же года установил контакты с правительством Колчака. Вскоре в Хиву из Омска прибыла военная миссия под руководством полковника Худякова. Отряд из 130 казаков и 8 офицеров доставил в ханство 1 500 трёхлинейных винтовок, 9 пулемётов, скорострельное орудие с 500 снарядами, свыше миллиона патронов. Военно-техническую помощь оказывали и англичане. Вместе с казаками и Бухарским эмиратом Джунаид-хан разрабатывал планы нападения на Советский Туркестан.

В ноябре 1919 г. хивинские войска вместе с казаками атамана Фильчева захватили Нукус, но вскоре были разбиты. В Хиве началось восстание, переросшее в народно-демократическую революцию. В феврале 1920 г. была провозглашена Хорезмская Народная Республика. Джунаид-хан бежал в Каракумы, откуда совершал налёты до 1922 г. После этого он снова скрылся — на этот раз в Персию.

Забегая вперёд, отметим, что нападения басмачей Джунаид-хана продолжались до начала 1930-х гг. Даже современные туркменские историки, превознося личность басмаческого главаря как «лидера национально-освободительного движения», вынуждены признавать, что он находился на снабжении иностранных держав. Вооружены басмачи были преимущественно английским оружием, в том числе 11-зарядными винтовками системы Ли-Энфилд. Накануне наступления 1927 г. Джунаид-хан получил

24 тыс. английских патронов из Афганистана. Среди местного населения басмачи распространяли слухи, что «их поддерживают Англия и Турция, которые со своими войсками наступают из-за Каспийского моря». (Аннаоразов Дж.С. «Басмаческое движение» в Туркменистане — продолжение Гражданской войны 1918—1920 гг. — Ашхабад, 2022. С. 299, 388).

Очаги антисоветского сопротивления сохранялись в других районах Средней Азии. В августе 1922 г., вскоре после разгрома Энвер-паши, в Кабуле прошло совещание с участием бывшего бухарского эмира, басмаческих курбаши, представителей афганской реакции, английских резидентов. Ставку решено было сделать на Салим-пашу — сподвижника Энвер-паши, бывшего турецкого офицера. Из Британской Индии тот получил оружие и боеприпасы и перебрался в Восточную Бухару. Там Салим-паша объединился с Ибрагим-беком и другими басмаческими главарями. Операции против банд продолжались до июля 1923 г., когда Салим-паша вернулся в Афганистан.

После этого главой басмачества Восточной Бухары стал Ибрагим-бек. Его отряды прибегали к тактике партизанской войны, нападая на небольшие отряды красноармейцев, уничтожая посевы, разрушая телеграфные линии, безжалостно расправляясь с заподозренными в сочувствии Советской власти жителями. Однако база поддержки басмачества становилась всё более узкой. Создание Таджикской АССР обеспечило решение многих социально-экономических и политических проблем. Большую роль в разгроме басмачей сыграли добровольческие отряды, сформированные из местного населения, например, подразделение из кишлака Мингачар Гиссарского района под руководством Юлдаша Сахибназарова.

Фактически басмачество продолжало существовать только за счёт зарубежной поддержки. Только в конце сентября и начале октября 1925 г. на стоянках басмачей побывало четыре английских разведчика. Тогда же брат бывшего бухарского эмира направил Ибрагим-беку крупную партию снаряжения и боеприпасов. (См.: Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 125).

Последняя вспышка басмачества пришлась на 1929—1931 гг., став частью враждебных нападок капиталистических держав на СССР. В марте 1929 г. представители английской разведки, бывший эмир Бухары, руководители узбекской и таджикской эмиграции, басмаческие главари провели секретное совещание, где договорились о вторжении на территорию Таджикистана. Возглавлять его поручалось Ибрагим-беку. Вскоре под руководством английской агентуры состоялось ещё одно такое совещание. Втайне от афганских властей англичане продолжали снабжать басмачей оружием и боеприпасами. Например, в июне 1929 г. несколько машин доставили оружие из Мешхеда в басмаческие лагеря на севере Афганистана. На территории Персии английскими агентами были созданы специальные пункты для организации перехода советской границы. На подготовку одной из басмаческих групп, сформированной осенью 1930 г., английская разведка выделила 30 тыс. рупий. (См.: Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 171).

Полностью подтверждались слова М.В.Фрунзе, сказанные ещё в 1920 г., о том, что, чувствуя свое бессилие и обречённость, не имея оплота в местном населении, басмачи ищут помощь за рубежом в английском, афганском и бухарском золоте и оружии. «Напрасные надежды — карающий меч Красной Армии рассеет эти попытки и кончит с ними раз навсегда», — подчёркивал полководец. (Фрунзе М.В. Избранные произведения. — М., 1950. С. 102).

В октябре 1929 г. начались вторжения басмаческих банд на советскую территорию. Все они закончились неудачно. Лишь в марте 1931 г. басмачи и их покровители решились ввести в дело главные силы. Несколько сотен человек под предводительством Ибрагим-бека вторглись в Советский Таджикистан. С первого дня они приступили к массовому террору, диверсиям, грабежу. Вопреки расчётам басмачей, подавляющее большинство населения отвергло сотрудничество с ними. Напротив, местные жители массово записывались в добровольческие отряды для борьбы с интервентами. Ими руководили Абдулла Валишев, Мукум Султанов и другие активисты. Начался распад банд и сдача их участников советским властям. Наконец, в конце июня Ибрагим-бек и его ближайшие подельники были пойманы.

На суде Ибрагим-бек признал, по чьей указке он действовал. «Когда я уезжал на север Афганистана с тем, чтобы перейти на советскую территорию… я слышал заверения от представителя бывшего эмира в Лиге Наций Юсуфбая Мукумбаева о том, что имеется решение Лиги Наций о возврате Бухары бывшему эмиру. Для меня это означало, что иностранные государства в моей борьбе с Советской властью окажут вооружённую поддержку. Я строил также расчёты на то, что меня широко поддержит население. Однако я убедился в обратном», — заявил он. (Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Указ. соч. С. 149).

Раскаяние было запоздавшим и вряд ли искренним. Ибрагим-бек понёс заслуженное наказание за свои преступления. Следует подчеркнуть, что высшая мера наказания применялась Советской властью в редких случаях, затрагивая главарей басмаческого движения. Большинство рядовых бойцов амнистировались или приговаривались

к 1—5 годам заключения.

При этом Советская власть справедливо относилась к тем, кто сумел осознать свои ошибки. Показательна судьба Сулеймана Кучукова. В годы Первой мировой войны он дослужился до звания штабс-ротмистра, в конце 1917 г. участвовал в мятеже атамана Дутова, затем примкнул к басмачам, сражаясь под знамёнами Мадамин-бека. В 1920 г. Кучуков перешёл на сторону Красной Армии и сформировал 1-й Кара-киргизский кавалерийский полк. Подразделение участвовало в разгроме басмачей и Бухарской операции, после чего Кучуков был представлен к награждению орденом Красного Знамени. После окончания Гражданской войны Кучуков занимался развитием коневодческих хозяйств в Киргизии. (См.: Абытов Б.К. Первый кыргызский офицер в русской армии // Вестник общественных и гуманитарных наук. 2021. Т. 2. № 1. С. 6—13).

Идейный и политический крах контрреволюции был предрешён. Трудовые массы поняли, кто выражает их истинные интересы, а кто хочет сохранить их под буржуазно-феодальным ярмом, да ещё продав империалистическим державам. Советская власть и социалистический общественный строй отвечали вековым чаяниям простого человека. Благодаря этому народы Средней Азии вступили на путь всестороннего развития и полной реализации экономического, культурного потенциала.

От Антанты к фашистам

Хотя основным предметом нашего анализа являются контрреволюционные организации Средней Азии, выводы об антинациональной сущности можно сделать и в отношении казахской партии «Алаш». Сформированная в 1917 г. членами партии кадетов казахского происхождения, она включилась в антибольшевистское движение. В декабре 1917 г. на съезде в Оренбурге было провозглашено создание правительства («народного совета») и национального государственного формирования — «Алаш-Орды».

В конце 1917 — начале 1918 г. «алашевцы» установили тесные связи с другими антисоветскими группировками, включая уральских казаков атамана Дутова, Сибирскую областную думу, «Временное сибирское правительство» и т. д. Весной того же года «Алаш-Орда» включилась в подготовку переворота в Семипалатинске, передав местному белогвардейскому подполью 29 тыс. руб. Они договорились о совместном вооружённом восстании, после чего началось обучение военному искусству местных казахов под руководством русских офицеров-инструкторов.

В июне контрреволюционные силы, включая отряд «Алаш» под предводительством Хамита Тохтамышева, заняли город. (См.: Шишкин В.И. Антибольшевистское подполье в Семипалатинске (апрель – июнь 1918 г.): https://zaimka.ru/shishkin-underground/).

Тогда же «народный совет» принял постановление, в котором говорилось: «Все декреты, изданные Советской властью на территории автономной Алаш, признать недействительными». Начались контакты казахской контрреволюции с зарубежными силами. В мае 1918 г. делегация «Алаш-Орды» прибыла в город Чугучак на западе Китая и попросила бывшего царского консула В.В.Долбежева ходатайствовать перед китайским правительством о снабжении антисоветских войск оружием и боеприпасами.

То, что борьба за национальное самоопределение была лишь прикрытием для защиты буржуазно-феодальной «элитой» своих привилегий и богатств, доказывает союз «Алаша» с колчаковцами. Сначала

(в ноябре 1918 г.) о полном упразднении автономий на контролируемых территориях заявила «Уфимская директория», спустя короткое время против национальных автономий и «инородческих» культурных организаций выступил адмирал А.В.Колчак, распустивший «директорию» и провозгласивший себя «верховным правителем». Терпеть «сепаратизм» он был не намерен. Несмотря на это, лидеры «Алаша» поддержали Колчака. «Мы пришли сюда как братья. Киргизский народ не питает сепаратистских замыслов. Мы западники. В своём стремлении приобщить народ к культуре не смотрим на восток. Получить культуру мы можем через Россию, при посредстве русских. Мы пришли сюда с единственным желанием устроить порядок, необходимый для того, чтобы страна могла дойти до Учредительного собрания», — заявил председатель «народного совета» «Алаш-орды» Алихан Букейханов в феврале 1919 г. в Омске, где проходило совещание по вопросам административно-хозяйственного устройства казахских территорий.

Весной 1919 г. когда колчаковские войска развернули наступление на Восточном фронте, «алашевцы» решили «зачистить» от Советской власти Тургайскую область. Там они расправились с военным комиссаром Амангельды Имановым, командующим Кустанайским партизанским отрядом П.Тараном и их соратниками. После этого в ставку Колчака местным отделением «Алаша» был отправлен подробный отчёт.

В нём, в частности говорилось: «Жалобы на чинимые большевиками грабежи и насилия указывали на то, что если Тургайский и Иргизский уезды останутся на более продолжительный срок под властью большевиков, то уезды при всём богатстве скотом лишатся годного для войска конного запаса и убойного скота. Вследствие такой опасности Тургайский областной совет Алаш-Орды в феврале 1919 г. направился в Тургайский уезд со своими джигитами для защиты населения и ограждения его интересов от дальнейших насилий и грабежа Советской власти, с целью освобождения от большевиков сначала Тургайского уезда, набора добровольцев в полк и похода в Иргиз. Пройдя в весеннюю распутицу сотни верст с огромным усилием и вербуя на пути добровольцев, в апреле месяце отдел Алаш-Орды взял город Тургай, арестовал военного комиссара, который впоследствии был расстрелян. Таким образом, Советская власть в Тургайском уезде свергнута, восстановлено городское и местное самоуправление и объявлено здесь властью Временного Всероссийского правительства, возглавляемого адмиралом Колчаком». Отчитавшись о своих «подвигах», «алашевцы» просили у Колчака помощи для усиления своих войск. (См.: Иностранная военная интервенция и Гражданская война в Средней Азии и Казахстане… С. 314).

Напомним в связи с этим, что приход Колчака к власти и вся его последующая деятельность обеспечивались всесторонней поддержкой западных держав. При штабе белогвардейцев находились их представители — французский генерал М.Жаннен, американский генерал У.Гревс, американский адмирал О.Найт, английские генералы А.Нокс и Д.Уорд. «В ночь с 18 на 19 ноября директория... была свергнута, и адмирал Колчак объявил себя „верховным правителем России„; переворот этот был произведён группой белых русских офицеров. В Сибири в то время открыто говорили, что английский генерал Нокс был одним из вдохновителей этого переворота. Нет никакого сомнения в том, что британские войска маршировали по всем улицам Омска в ту ночь, когда произошёл этот переворот. Это производило впечатление помощи той части русских, которая непосредственно проводила смену правительства. Равным образом нет никакого сомнения в том, что ген. Нокс имел большое влияние на адмирала Колчака и, казалось, хотел, чтобы все знали об этом обстоятельстве», — писал впоследствии Гревс в своих мемуарах. (Гревс У. Американская интервенция в Сибири. 1918—1920. Воспоминания командующего экспедиционным корпусом: https://readli.net/amerikanskaya-interventsiya-v-sibiri-1918-1920-vospominaniya-komanduyushhego-ekspeditsionnyim-korpusom/).

После поражения Колчака начался переход отрядов «Алаша» на сторону Красной Армии. Однако на востоке современного Казахстана сформированные буржуазными националистами части продолжали воевать против Советской власти в составе белоказачьих войск атамана Б.В.Анненкова до 1920 г. Именно им была поручена расправа над казаками и их семьями, отказавшимися уходить в Китай после разгрома анненковского воинства. Количество убитых оценивается в 3,8 тыс. (См.: Шалагинов В.К. Последние: документальные повести. — Новосибирск: Западно-Сибирское книжное издательство, 1973. С. 43).

Весьма показательна судьба тех «борцов за свободу», что пережили Гражданскую войну и оказались за границей. Так, видный деятель «Кокандской автономии» и «Алаш-орды» Мустафа Чокаев осел в Париже, где выступал с антисоветскими заявлениями и статьями, а после прихода к власти в Германии фашистов стал активно с ними сотрудничать. В частности, Чокаев неоднократно встречался с руководителем управления внешней политики НСДАП Альфредом Розенбергом и начальником восточного отдела того же управления Георгом Лейббрандтом. После начала Великой Отечественной войны он прибыл в Германию и принял участие в формировании «Туркестанского легиона» из числа коллаборантов — уроженцев Средней Азии.

На службу к фашистам пошёл и басмаческий главарь Курширмат, после разгрома своих отрядов поселившийся в Афганистане. Там он возглавил диверсионную организацию «Унион», созданную германской разведкой «Абвер» для сбора разведданных и подготовки нападения на советскую Среднюю Азию. Согласно планам, к весне 1943 г. предполагалось вооружить 20—30 тыс. басмачей. Германия взяла на себя их финансовое и военно-техническое обеспечение, а также обучение. В Польше близ города Вроцлав была создана секретная тренировочная база «Лесной лагерь СС-20», или «Главный лагерь Туркестан», на которой велась подготовка диверсантов. Одновременно с наземным вторжением в среднеазиатских республиках силами люфтваффе должны были быть высажены диверсионные группы, укомплектованные солдатами и офицерами «Туркестанского легиона».

Помимо Курширмата, к осуществлению этих задач были привлечены туркменские, узбекские, таджикские, киргизские курбаши — Ишан Халифа Кызыл-аяк, Нурмамад, Абдул Ахад Кары, Камчибек, Сеид Мухитдин-хан Тура, Давлет Сердар и другие. Активное участие в работе «Униона» принимали бывший бухарский эмир Сейид Алим-хан и его сын Умар-хан. Под давлением советских дипломатов, предоставивших неопровержимые доказательства деятельности фашистской агентуры, афганские власти провели аресты членов «Униона», а поражения Германии под Сталинградом и Курском сорвали планы вторжения в Среднюю Азию. (См.: Дауди И. Большая игра в Афганистан: https://proza.ru/2019/04/01/466).

Заключение.

Прилежные ученики

Не следует думать, что всё описанное нами осталось в прошлом, представляя интерес для одних историков. После разрушения Советского Союза антисоветские движения и фигуры стали возводиться на пьедестал, играя важную роль в легитимации нынешних политических режимов. «В отличие от малограмотных и профессионально непригодных большевистских комиссаров… большинство министров автономного правительства имели высшее юридическое образование, что свидетельствует о высоком уровне их знаний», — говорится в узбекских учебниках истории о «Кокандской автономии». А вот какая оценка даётся в них басмачеству: «Борцы за независимость вписали яркую и славную страницу в историю национально-освободительного движения народов Туркестана, внесли огромный вклад в дело обретения свободы и независимости Узбекистана в наши дни. Кровь, пролитая нашими предками за свободу, не прошла бесследно». (Раджабов К., Замонов А. История Узбекистана (1917—1991 годы). Учебник для учащихся 10-х классов. — Ташкент, 2017. С. 15, 47).

Примерно тому же учат школьников Казахстана. «…С конца XIX в. национально-освободительная борьба казахского народа вступила в новый этап. С одной стороны, происходили народные выступления за восстановление доколониальных порядков (восстание 1916 г.). С другой стороны, протестное движение получило новое идейно-политическое содержание. Лидеры „Алаш” боролись за объединение казахского этноса и воссоздание казахской государственности в форме автономии в составе демократической России», — утверждается в учебниках. (См.: Джандосова З.А. История Казахстана. Учебник для 10-х классов общеобразовательных школ. — Алматы, 2019. С. 173).

Реабилитация одиозных фигур и течений прошлого происходит не только на печатных страницах. В 2020 г. президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев поручил создать рабочую группу для «глубокого изучения жизни и деятельности жертв репрессий и увековечивания их памяти». Со своей стороны, Верховный суд республики занялся реабилитацией «невинно пострадавших». На сегодняшний день отменены приговоры в отношении свыше 1 200 человек. Почти все они состояли в басмаческих отрядах и были осуждены за бандитизм и кровавые расправы над мирным населением. Среди них оказался Ибрагим-бек и его ближайшие подельники.

В мае 2024 г. Верховный суд реабилитировал очередную партию из 205 человек. Большинство из них являлись басмачами, сражавшимися под началом таких главарей, как Мадамин-бек, Джунаид-хан, Ибрагим-бек. Вопреки навязываемым стереотипам, к высшей мере наказания были приговорены единицы, остальные отделались мягкими приговорами. «Восторжествовали справедливость и правда, не раскрывавшаяся годами. Чистые имена жертв репрессий, самоотверженно боровшихся за независимость и даже отдавших свою жизнь, навсегда будут жить в сердцах нашего народа», — заявили в Верховном суде. (См.: «Правда», 22 августа 2024 г.).

В Киргизии внесены поправки в закон «О правах и гарантиях реабилитированных граждан, пострадавших в результате репрессий за политические и религиозные убеждения, по социальным, национальным и другим признакам». «Репрессивными» решено признать десятки постановлений, декретов, указов различных органов Советской власти, а также статей Уголовного кодекса, действовавшего до 1961 года. Среди них циркуляры о борьбе с басмачеством, указ «Об уголовной ответственности за кражу государственной и общественной собственности» и т. д. Другими словами, в число «незаконно репрессированных» предложено включить участников басмаческих банд, контрабандистов, расхитителей и других виновных в должностных и имущественных преступлениях. (См.: «Правда», 31 октября 2024 г.).

В Казахстане «увековечивается» память руководителей партии «Алаш», включая таких крайне сомнительных личностей, как Мустафа Чокаев. Памятники ему установлены в сёлах Шиели и Сулутобе Кызыл-Ординской области и в самой Кызыл-Орде. Высота последнего — 12 метров, на его возведение из бюджета было выделено 49 млн. тенге. Именем Чокаева названы улицы в нескольких городах.

Свой вклад в обеление тёмных фигур прошлого вносит Турция, пытающаяся утвердить в регионе своё влияние. В число «национальных героев» там включён Энвер-паша. Своё восхищение им не скрывает президент Реджеп Тайип Эрдоган. В августе 2024 г. он выступил с речью, посвящённой национальной разведывательной организации. Последняя, напомнил президент, выросла из «Тешкилят-и Махсуса» — контрразведывательного подразделения вооружённых сил Османской империи, основанного Энвером-пашой. «Вчера исполнилось 102 года со дня мученической смерти Энвера-паши, основателя „Тешкилят-и Махсуса„, который пал как мученик во время своего джихада против захватчиков в горах Памира. Энвера-пашу — великого моджахеда турецко-исламского единства, чья жизнь прошла на поле боя и который испустил там свой последний вздох, вспоминаем мы с милостью сегодня. Да благословит Аллах его душу и дарует ему рай», — заявил Эрдоган.

Это не первый пример восхваления бывшего османского министра. Эрдоган говорил о нём в 2018 г. во время мероприятий, посвящённых столетию взятия Баку «армией ислама», а также спустя два года, на «параде победы» после войны в Карабахе. «Сегодня тот день, когда души Нури-паши (турецкий военачальник, брат Энвера-паши, в годы Второй мировой войны сотрудничал с гитлеровцами. — С.К.), Энвера-паши и храбрых солдат „армии ислама” обретут покой… Сегодня день победы и гордости для всех нас и для всего турецкого мира. Борьба, которая велась на полях сражений, будет продолжаться на других фронтах», — провозгласил тогда Эрдоган. («Правда», 12 октября 2024 г.).

Причина столь трепетного отношения к антисоветским силам заключается не только в том, что современные «элиты» стремятся опорочить социалистическую эпоху и тем самым оправдать себя и свою политику в глазах населения. Связь между контрреволюционерами начала XX века и нынешними властителями куда крепче сиюминутных утилитарных соображений. Речь идёт о настоящем идейном родстве, объединяющим эти группы.

Правящие классы постсоветских республик, как и их предшественники больше ста лет назад, хотят увековечить свою власть над угнетаемыми массами. Не полагаясь исключительно на внутренние механизмы господства, они обращаются к ведущим капиталистическим державам. Для правительств Средней Азии и Казахстана характерно лавирование, именуемое для мягкости «многовекторной политикой». Из игры на противоречиях империалистических центров «элиты» хотят извлечь максимум выгоды для себя, не останавливаясь перед торговлей долгосрочными интересами и суверенитетом собственных государств.

Это проявляется в различных дипломатических платформах — таких, как «C5+1» (пять стран региона и США), в планах поставок Западу редкоземельных металлов, создании новых транспортных коридоров, военно-техническом сотрудничестве с Западом, замене алфавитов на основе кириллицы на латиницу и многом другом. Подобно басмачам, «Кокандской автономии» и другим проявлениям контрреволюции, всё это маскируется лозунгами о «национальном возрождении» и патриотизме. Но вечно обманывать трудящихся не получится. Правда истории обязательно выйдет на свет.

Версия для печати