А.М.Василевский Из книги «Дело всей жизни» (М., 1974)
Глава
«На Дальнем Востоке»
Несколько слов о Берлинской операции. — Постоянная угроза на Дальнем Востоке. —
Исполняя союзнический долг. — Квантунская армия. — Наше решение. — Подготовка кампании. — «9 августа начать боевые действия…». — Блестящая победа.
Занятый делами и заботами 3-го Белорусского фронта, я лишь издали имел возможность следить за тем, как развёртывалась Берлинская операция. О ней написано немало исследований и мемуарных книг. Но и до сих пор это крупнейшее явление второй мировой войны привлекает к себе как военных историков, так и читателей. В результате Берлинской операции была разгромлена немецко-фашистская группировка, насчитывавшая около 1 млн. солдат и офицеров. Столица гитлеровской Германии пала, и через несколько дней был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии.
Размышляя над ходом Берлинской операции, я отмечаю в ней ряд характерных особенностей. Прежде всего краткий срок подготовки — всего две недели. Вспомним, что такие операции, как Сталинградская, Белорусская, Ясско-Кишинёвская, Висло-Одерская, готовились не менее одного-двух месяцев. Темпы подготовки и осуществления завершающих операций свидетельствуют о том, что советская военная экономика и Вооружённые Силы достигли к 1945 году такого уровня, который и позволил сделать то, что ранее показалось бы чудом.
Второй особенностью этой операции является оригинальность положенного в её основу стратегического замысла. Войска трёх фронтов — 2-го Белорусского (К.К.Рокоссовский), 1-го Белорусского (Г.К.Жуков) и 1-го Украинского (И.С.Конев) наносили одновременно шесть ударов на 300-километровом фронте. Гитлеровские армии были скованы сразу на всём одерско-нейссенском оборонительном рубеже. В начале операции немецкие войска не были охвачены со всех сторон.
И тем не менее манёвр на окружение был проведён и доведён до конца. Это явилось новым шагом в развитии военного искусства.
Создавая наступательные группировки, способные быстро взламывать сильную и глубоко эшелонированную оборону неприятеля, наше Верховное Главнокомандование привлекло к участию в них весьма крупные бронетанковые силы. На различных этапах Берлинской операции с нашей стороны в сражениях участвовали 4 танковые армии,
10 отдельных танковых и механизированных корпусов, 16 отдельных танковых и самоходно-артиллерийских бригад, свыше 80 отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полков.
Несколько слов об использовании в Берлинской операции танковых армий. В тесном взаимодействии с общевойсковыми эти армии прорывали все 3 оборонительные полосы одерско-нейссенского рубежа; действовали самостоятельно при осуществлении манёвра на окружение берлинской группировки с севера и юга; участвовали в штурме Берлина, сохраняя собственные полосы действий. Опыт этой операции ещё раз убедительно показал нецелесообразность применения крупных танковых соединений в сражении за большой населённый пункт: они теряют здесь свои главные преимущества — ударную силу и маневренность.
Много интересного для военного искусства дала битва за Берлин и в использовании артиллерии, авиации, радиолокационных средств, в организации материально-технического обеспечения войск и работы тыла.
Несмотря на огромный размах Берлинской операции, стратегическое руководство и координация действий трёх фронтов (19 общевойсковых, 4 воздушные и 4 танковые армии) осуществлялись на высоком уровне. Ставка и Генеральный штаб умело спланировали операцию и уверенно руководили войсками в ходе битвы. Верховное Главнокомандование взяло управление фронтами целиком на себя, непосредственно из Москвы…
Даже в самые для нас месяцы на советско-германском фронте мы вынуждены были держать на дальневосточной границе 30—40 дивизий. Находившаяся в Маньчжурии Квантунская армия, постоянно нацеленная на наш Дальний Восток, за лето 1941 года удвоила свои силы.
25 ноября 1941 года в Берлине был продлён Антикоминтерновский пакт Германии и её союзников, в том числе Японии. Советско-японский договор о нейтралитете, подписанный в апреле 1941 года, по указаниям из Токио постоянно нарушался. В декабре 1941 года японцы обстреляли наши торговые суда «Симферополь», «Сергей Лазо», «Свирьстрой» и «Кречет», а «Перекоп» и «Майкоп» потопили.
По новому варианту плана военных действий против СССР, разработанному в Токио в 1942 году, предусматривалось отторжение от Советского Союза нашего Дальнего Востока и Сибири. Однако крах гитлеровской группировки под Сталинградом смешал планы не только Берлина, но и Токио.
Даже ведя сражения с американскими войсками, японцы 2/3 своих танков, половину артиллерии и отборные императорские дивизии держали в Квантунской армии. И хотя наши победы в 1943—1944 годах заставили японцев забыть о своём обязательстве перед Берлином нанести удар по СССР, они продолжали осуществлять резко антисоветский и агрессивный внешнеполитический курс. К 1945 году число задержанных японцами советских торговых судов достигло 178. Дипломатический аппарат Японии в СССР активно занимался сбором шпионской информации. Бактериологический институт при Квантунской армии (так называемый «Маньчжурский отряд № 731») готовился к массовому применению бактериологического оружия против СССР, МНР и Китая.
Советское правительство сознавало всю важность ликвидации очага войны на Дальнем Востоке, упрочения там наших границ и видело свой долг в том, чтобы помочь народам Восточной и Юго-Восточной Азии в освободительной борьбе против японского ига.
Москва была верна союзническому долгу. Ещё на Тегеранской конференции глав трёх держав в декабре 1943 года советская делегация дала нашим союзникам принципиальное согласие на помощь в войне с Японией. На Ялтинской конференции в феврале 1945 года было подписано «Соглашение трёх великих держав по вопросам Дальнего Востока». В нём говорилось, что через 2—3 месяца после капитуляции Германии Советский Союз вступит в войну против Японии.
После Ялтинской конференции подготовка к войне с Японией в Ставке Верховного Главнокомандования и особенно в Генеральном штабе резко активизировалась.
По окончании Восточно-Прусской операции меня отозвали с 3-го Белорусского фронта. 27 апреля я приступил к разработке плана войны с Японией. Правда, первые числа мая и День Победы над фашизмом застали меня в Прибалтике. 10 мая я вернулся в Москву. Генеральный штаб в то время вплотную занимался дальневосточным вопросом. А.И.Антонов, начальник оперативного управления С.М.Штеменко и генерал Н.А.Ломов уже многое успели сделать. Первоначальные расчёты сосредоточения наших войск в Приамурье и Приморье были сделаны ещё осенью 1944 года. Тогда же прикинули размеры необходимых материальных ресурсов. Но до Ялтинской конференции никакой детализации плана войны против империалистической Японии не производилось.
25 апреля 1943 года командующим войсками Дальневосточного фронта был назначен мой хороший товарищ и сослуживец генерал-полковник М.А.Пуркаев. Он сменил генерала армии И.Р.Апанасенко, которого направили стажироваться на Воронежский фронт в должности заместителя командующего фронтом. Иосиф Родионович Апанасенко погиб во время Белгородско-Харьковской операции.
В июне 1943 года заместитель начальника штаба Дальневосточного фронта генерал-майор Н.А.Ломов был переведён в Оперативное управление Генштаба, а на его место назначили из Генштаба генерал-майора Ф.И.Шевченко.
В марте-апреле 1945 года проводилось обновление материальной части в войсках Дальнего Востока. Туда были направлены 670 танков Т-34 и другая боевая техника. В конце апреля Ставка окончательно определила и утвердила для переброски с запада на восток войска, имевшие опыт боевых действий в природных условиях, сходных с условиями на Дальнем Востоке. В связи с этим в течение мая-июля 1945 года была осуществлена крупная перегруппировка советских войск с запада на восток:
в Забайкалье переводилась 39-я армия генерал-полковника И.И.Людникова, 53-я армия генерал-полковника И.М.Манагарова, 6-я гвардейская танковая армия генерал-полковника танковых войск А.Г.Кравченко;
в Приморье — 5-я армия генерал-полковника Н.И.Крылова.
5 апреля 1945 года Советское правительство через народного комиссара иностранных дел заявило японскому послу в Москве о денонсировании пакта о нейтралитете между Японией и СССР.
Главной военно-стратегической целью дальневосточной кампании являлся разгром ударной силы японского милитаризма — Квантунской армии — и освобождение от японских захватчиков северо-восточных провинций Китая (Маньчжурии) и Северной Кореи. Успешное решение этой задачи резко ускорило бы капитуляцию Японии.
Квантунская армия, возглавляемая опытным японским генералом армии Отодзо Ямада и начальником штаба генерал-лейтенантом Хипосабуро Хата, составляла основу японских вооружённых сил в Маньчжурии и Корее. Вместе с марионеточными войсками местных правителей Маньчжоу-Го, Внутренней Монголии и провинции Суйюань она насчитывала свыше 1,2 млн. человек, хотя по количеству боевой техники заметно уступала к началу советско-японской войны нашим Вооружённым Силам. В её состав входили три фронта: 1-й (Восточно-Маньчжурский), развёрнутый вдоль границ нашего Приморья (5-я армия генерал-лейтенанта Симидзу и 3-я армия генерал-лейтенанта Суроками — 10 пехотных дивизий и 1 пехотная бригада); 3-й (Западно-Маньчжурский) фронт (44-я армия генерал-лейтенанта Хонго и 30-я армия генерал-лейтенанта Яда — 8 пехотных дивизий, 3 пехотные и 1 танковая бригады), предназначенный для действий на монголо-маньчжурском направлении; 17-й фронт (34-я и 59-я армии — 9 пехотных дивизий), располагавшийся в районе портов Кореи и являвшийся резервом командующего Квантунской армии. 4-я отдельная армия генерал-лейтенанта Уамура состояла из трёх пехотных дивизий и четырёх пехотных бригад и использовалась для действий на северо-восточных границах Маньчжурии. На Южном Сахалине и Курильских островах был развёрнут 5-й фронт в составе трёх дивизий, бригады и авиационного полка. С воздуха Маньчжурию прикрывала 2-я воздушная, а Корею — 5-я воздушная армии.
Эти силы опирались на богатые материальные, продовольственные и сырьевые ресурсы Маньчжурии и Кореи и на маньчжурскую военную промышленность, производившую в основном всё необходимое для жизни и боевой деятельности войск Квантунской армии. На территории, занимаемой войсками Квантунской армии, находилось 13 700 км железных и 22 тыс. км автомобильных дорог, 400 аэродромов, 870 крупных военных складов и хорошо оборудованные военные городки, рассчитанные на армию в 1,5 млн. человек.
На территории Маньчжурии по границам с нами и Монгольской Народной Республикой японские милитаристы создали 17 укреплённых районов, из них 8 на востоке против советского Приморья. Каждый укреплённый район достигал свыше 40 км в глубину и 20—100 км по фронту. Все они предназначались не только для усиления обороны, но и для создания более выгодных условий для сосредоточения и развёртывания войск. Линия пограничных укреплённых районов состояла из трёх позиций. 4 укреплённых района были построены в Корее и
1 — против Северного Сахалина. Острова Курильской гряды прикрывались береговыми артиллерийскими батареями, укрытыми в железобетонные сооружения, и воинскими гарнизонами, обеспеченными развитыми долговременными оборонительными сооружениями.
Замысел руководителей Японии сводился к тому, чтобы не допустить высадки американо-английских войск на японские острова и надёжно оборонять свои завоевания в Китае и Корее. Отвергнув Потсдамскую декларацию, предложенную ей США, Англией и Китаем, Япония решила продолжать войну. В этом своём решении она опиралась на сильную сухопутную армию и мощную военную промышленность. В составе вооружённых сил Японии к лету 1945 года, с учётом Квантунской армии, имелось свыше 7 млн. человек, более 10 тыс. самолётов и около 500 боевых кораблей.
Было совершенно очевидно, что союзники не в состоянии своими силами быстро принудить Японию к капитуляции. Правительства США и Англии хорошо понимали, что исход войны на Тихом океана зависел прежде всего от разгрома сухопутных сил Японии на азиатском континенте. Они справедливо признавали, что для вторжения на японские острова им потребуется армия численностью около 7 млн., а война без вступления в неё Советского Союза продлится не менее 18 месяцев после поражения Германии и потребует огромных жертв. Как известно, в разрабатываемых в те времена планах вторжения в Японию предусматривалась высадка 6-й американской армии и морской пехоты на остров Кюсю в ноябре 1945 года, а 8-й и 10-й армий на остров Хонсю (Хондо) — в марте 1946 года. Во время Потсдамской конференции глава Советского правительства подтвердил, что мы объявим Японии войну точно через три месяца после свершившейся капитуляции Германии.
Ещё перед Ялтинской конференцией Верховный Главнокомандующий предложил мне и Антонову подумать над сокращением срока подготовки военной кампании против Японии. Обсудив вопрос вместе с начальником тыла Красной Армии генералом А.В.Хрулёвым, мы пришли к выводу, что это возможно лишь в случае, если на Дальний Восток не будет перебрасываться войсковой автотранспорт. Частичное разрешение проблемы было найдено, когда американцы предложили услуги по доставке автотранспорта в наши дальневосточные порты.
Согласно принятому Советским Верховным Главнокомандованием стратегическому плану предусматривалось использовать выгодную для нас конфигурацию советско-маньчжурской границы и нанести сокрушительные удары по японским войскам, находившимся в Маньчжурии и Корее, в трёх направлениях: два основных встречных удара — со стороны Забайкалья, то есть со стороны восточного выступа территории Монгольской Народной Республики, и из советского Приморья, вспомогательный — из района юго-западнее Хабаровска. Цель — окружить главные силы Квантунской армии и уничтожить их.
Для выполнения этих стратегических задач на Дальнем Востоке предусматривалось развернуть три фронта.
Забайкальский фронт на западной границе Маньчжурии — командующий Маршал Советского Союза Р.Я.Малиновский, член военного совета генерал-лейтенант А.Н.Тевченков, начальник штаба генерал армии М.В.Захаров (6-я гвардейская танковая армия — командующий генерал-полковник танковых войск А.Г.Кравченко; 39-я армия — командующий генерал-полковник И.И.Людников; 17-я армия — командующий генерал-лейтенант А.И.Данилов; 53-я армия — командующий генерал-полковник И.М.Манагаров; 36-я армия — командующий генерал-лейтенант А.А.Лучинский; смешанная конно-механизированная группа советско-монгольских войск — командующий генерал-полковник И.А.Плиев и 12-я воздушная армия — командующий маршал авиации С.А.Худяков).
1-й Дальневосточный фронт на восточной границе Маньчжурии — командующий Маршал Советского Союза К.А.Мерецков, член военного совета генерал-полковник Т.Ф.Штыков, начальник штаба генерал-лейтенант А.Н.Крутиков (1-я Краснознамённая армия — командующий генерал-полковник А.П.Белобородов; 5-я армия — командующий генерал-полковник Н.И.Крылов; 25-я армия — командующий генерал-полковник И.М.Чистяков; 35-я армия — командующий генерал-лейтенант Н.Д.Захватаев; 10-й механизированный корпус — командир генерал-лейтенант танковых войск И.Д.Васильев и 9-я воздушная армия — командующий генерал-полковник авиации И.М.Соколов).
2-й Дальневосточный фронт на северо-восточной границе Маньчжурии — командующий генерал армии М.А.Пуркаев, член военного совета генерал-лейтенант Д.С.Леонов, начальник штаба генерал-лейтенант Ф.И.Шевченко (15-я армия — командующий генерал-лейтенант С.К.Мамонов; 2-я Краснознамённая армия — командующий генерал-лейтенант танковых войск М.Ф.Терёхин; 16-я армия — командующий генерал-лейтенант Л.Г.Черемисов; Камчатский оборонительный район — командующий генерал-майор А.Р.Гнечко и 10-я воздушная армия — командующий генерал-полковник авиации П.Ф.Жигарев).
К участию в кампании привлекались силы Тихоокеанского флота — командующий адмирал И.С.Юмашев, член военного совета генерал-лейтенант береговой службы С.Е.Захаров, начальник штаба вице-адмирал А.С.Фролов; Краснознамённой Амурской военно-речной флотилии — командующий контр-адмирал Н.В.Антонов.
Учитывая большую удалённость Дальневосточного театра, его огромную территорию, сложные природные условия, а также необходимость наиболее целесообразно и своевременно использовать Тихоокеанский флот в интересах всех трёх фронтов, Государственный Комитет Обороны создал для стратегического руководства военными действиями Главное Командование советских войск на Дальнем Востоке. Возглавить это командование поручили мне, членом военного совета был назначен генерал-лейтенант И.В.Шикин, начальником штаба — генерал-полковник С.П.Иванов. Вместе со мной Ставка направила на Дальний Восток командующего ВВС Советской Армии Главного маршала авиации А.А.Новикова, заместителя начальника войск связи генерал-полковника войск связи Н.Д.Псурцева, заместителя командующего артиллерией маршала артиллерии М.Н.Чистякова, заместителя начальника тыла генерал-полковника В.И.Виноградова и некоторых других крупных работников Наркомата обороны.
Создание Главного Командования на Дальнем Востоке как органа стратегического руководства войсками, на мой взгляд, себя оправдало. Наличие такого органа давало возможность оперативно проводить в жизнь указания Верховного Главнокомандования, учитывать все изменения в оперативно-стратегической и военно-политической обстановке и своевременно реагировать на них, а также оказывать фронтам на месте необходимую помощь. Связь Верховного Главнокомандующего со мной и с действующими фронтами была прямой и повседневной, даже тогда, когда он находился на Потсдамской конференции.
До 5 августа в целях секретности 1-й Дальневосточный фронт именовался Приморской группой, которую с апреля 1945 года возглавляло бывшее командование Карельского фронта; 2-й Дальневосточный фронт — Дальневосточным фронтом, а штаб Главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке — оперативной группой генерал-полковника Васильева. (Васильев — псевдоним Маршала Советского Союза А.М.Василевского. — Ред.).
В течение весны и лета шла группировка наших войск на Дальнем Востоке. В директиве К.А.Мерецкову от 19 марта Ставка назвала в составе Приморской группы войск лишь три общевойсковые армии —
1-ю Краснознамённую, 25-ю и 35-ю. (Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 13, л. 225—228). Цели, которые ставились тогда перед Приморской группой войск, носили ещё оборонительный характер. В директиве от 19 марта Ставка приказывала «не допустить вторжения противника на территорию Советского Союза» и «обеспечить сосредоточение новых сил в Приморье», прикрыть иманское, лесозаводское, спасское и ворошиловское направления и ряд других приморских районов, «разработать подробный план обороны» и представить его в Генштаб не позднее 15 мая. Оборонительные задачи ставились тогда и
в директиве Пуркаеву. (Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 42,
л. 73—74, 75—76).
Как уже говорилось ранее, с 6 мая по июль на Дальний Восток прибыли 4 армии (5-я, 39-я, 53-я и 6-я гвардейская танковая), с ними 27 дивизий, 12 бригад, ряд отдельных соединений и специальных частей и много боевой техники. К началу войны в составе Забайкальского, 1-го и
2-го Дальневосточных фронтов с учётом группировки войск, привлечённой от Монгольской Народно-революционной армии, были 4 танковых и механизированных корпуса, 80 стрелковых, кавалерийских и танковых дивизий, 30 бригад и т. д. — свыше 1,5 млн. человек, 26 тыс. орудий и миномётов, 5,5 тыс. танков и САУ, свыше 3,8 тыс. боевых самолётов.
Ставка планировала осуществить после начала кампании три операции. Одну, Хингано-Мукденскую, должны были провести войска Забайкальского фронта совместно с войсками Монгольской Народной Республики. Преодолев большой Хинганский хребет, они должны были нанести удар главными силами на Мукден. Вторую, Харбинско-Гиринскую, обязан был осуществить из Приморья 1-й Дальневосточный фронт, нанося главные удары на города Харбин и Гирин. Эти две операции являлись основными. Нанося встречные удары и соединяясь в сердце Маньчжурии, они должны были рассечь Квантунскую армию и подорвать тем самым основу её боевой мощи. Вспомогательную, Сунгарийскую операцию поручали 2-му Дальневочному фронту, сковывавшему Квантунскую армию ударом из Приамурья.
2-й и 1-й Дальневосточный фронты обязаны были теснейшим образом взаимодействовать с нашими дальневосточными военно-морскими силами, непосредственное руководство которыми было возложено Ставкой на Главнокомандующего Военно-Морскими силами Адмирала флота Советского Союза Н.Г.Кузнецова. Николай Герасимович Кузнецов — один из видных советских военно-морских деятелей. Он начал свою службу в годы гражданской войны матросом, получил затем два высших военно-морских образования. Он был командиром крейсера, нашим военно-морским атташе в республиканской Испании, командующим Тихоокеанским флотом, наркомом ВМФ СССР.
Первоначально перед Тихоокеанским Военно-Морским флотом и флотилиями стояли также сугубо оборонительные задачи. Директивы наступательного характера, в частности о высадке десантов в Корее, на Южном Сахалине и Курильских островах, были даны уже после начала боевых действий. Амурская военная флотилия в оперативном отношении была подчинена 2-му Дальневосточному фронту.
Весь июнь и в первых числах июля мы в Генеральном штабе уточняли с командующими фронтами план дальневосточной кампании. К 27 июня Генеральный штаб, исходя из принятых Ставкой стратегических решений, полностью завершил отработку директив для фронтов. 28 июня они были утверждены Ставкой. В директиве командующему Забайкальским фронтом приказывалось: стремительным вторжением в Центральную Маньчжурию, во взаимодействии с войсками Приморской группы и Дальневосточного фронта, разгромить Квантунскую армию и овладеть районами Чифын, Мукден, Чанчунь, Чжаланьтунь; операцию построить на внезапности удара и использовании подвижных соединений фронта, в первую очередь 6-й гвардейской танковой армии. (Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 13, л. 247—250). Директива, адресованная командующему Приморской группой войск, требовала вторжением в Центральную Маньчжурию, совместно с войсками Забайкальского и Дальневосточного фронтов, разгромить Квантунскую армию и овладеть районами Харбин, Чаньчунь, Сейсин. (Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 13, л. 241—243). Командующий Дальневосточным фронтом обязывался активно содействовать войскам Забайкальского фронта и Приморской группы в разгроме Квантунской армии и овладении районом Харбин. (Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 13, л. 238—240).
5 июля я прибыл в Читу и вручил директиву Ставки командующему Забайкальским фронтом. В те же дни директивы были доставлены командующим Приморской группой войск и Дальневосточными фронтами.
В первые же дни мы с Р.Я.Малиновским побывали на основных участках Забайкальского фронта, провели ряд рекогносцировок, ознакомились с войсками, обсудили обстановку с командованием армий, корпусов и с командирами дивизий. В результате в ранее принятые решения были внесены существенные изменения и сократились сроки выполнения войсками основных задач, предусмотренных директивой. Так, мы нашли возможным форсировать Большой Хинган 6-й гвардейской танковой армией не на десятый день операции, как это планировалось, а не позднее пятого дня. Были значительно сокращены сроки выхода общевойсковых армий на Маньчжурскую равнину. Овладение укреплённым районом Хайлар 36-й армией наметили не на двенадцатый, а на десятый день операции. В дальнейшем ей предстояло наступать на Цицикар. 53-ю армию поставили чуть правее и в затылок 6-й гвардейской танковой армии и приказали неотступно следовать за ней. На пять дней сократили первоначальные сроки и для войск, действовавших на правом крыле фронта, в частности для 17-й армии, которая должна была, преодолев Большой Хинган, захватить район Дабаньшан. Предусматривалось также значительно сократить сроки выхода конно-механизированной группы монголо-советских войск в районы Калгана и Долоннора. Все эти изменения Ставка утвердила. Аналогичную работу проделали командование, штабы и политуправления Приморской группы войск и Дальневосточных фронтов. В течение июля под руководством наиболее опытных командиров проводились общевойсковые учения по тематике, близкой к боевым задачам, которые им предстояло решать. Огромную работу провели фронты по улучшению материально-технического обеспечения операции.
16 июля ко мне в штаб войск Дальнего Востока, находившийся
в 25 км юго-западнее Читы, позвонил из Потсдама И.В.Сталин. Он спросил, как идёт подготовка операции, и поинтересовался, нельзя ли её дней на десять ускорить. Я доложил, что сосредоточение войск и подвоз всего самого необходимого не позволят сделать этого, и просил оставить прежний срок. Сталин дал на это согласие. Почему Сталин ставил вопрос об ускорении сроков, мне неизвестно. Известно другое: накануне открытия Потсдамской конференции американцы провели первое испытание атомной бомбы в США, а через неделю, 24 июля, участник конференции, исполняющий обязанности президента, бывший вице-президент Г.Трумэн отдал приказ командующему стратегическими военно-воздушными силами США сбросить в начале августа 1945 года атомную бомбу на один из следующих японских городов: Хиросима, Кокура, Ниигата, Нагасаки. Получив в Потсдаме сообщение о результатах испытания бомбы, Трумэн попытался оказать политический нажим на советскую делегацию. Но он встретил с её стороны спокойную уверенность и сдержанную твёрдость. 16 июля в момент разговора со мной Сталин, по-видимому, не мог знать о том, что за несколько часов до этого в Лос-Аламосе взорвался «Толстяк» (кодовое название испытываемой бомбы). Надо полагать, интересуясь сроками начала операции, он руководствовался не этим фактом, а общими военно-политическими соображениями.
30 июля 1945 года приказом Ставки Верховного Главнокомандования я официально назначался Главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке с подчинением мне с 1 августа Забайкальского и Дальневосточных фронтов, Приморской группы и Тихоокеанского флота. (Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 39, л. 155). 2 августа на моё имя поступила следующая директива: «Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: с 5 августа 1945 г. переименовать: 1. Приморскую группу войск (командующий — Маршал Советского Союза Мерецков К.А.) в 1-й Дальневосточный фронт. 2. Дальневосточный фронт (командующий — генерал армии Пуркаев М.А.) — во 2-ой Дальневосточный фронт. 3. Оперативную группу генерал-полковника Васильева — в штаб Главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке. 4. Назначить начальником штаба Главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке генерал-полковника Ивано-
ва С.П.». (Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 39, л. 161).
7 августа поступила новая директива. Войскам Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов, гласила она, 9 августа начать боевые действия для выполнения задач, поставленных директивами Ставки от 28 июня; боевые действия авиации всех фронтов начать с утра 9 августа; наземным войскам Забайкальского и 1-го Дальневосточного фронтов границу Маньчжурии перейти утром 9 августа; 2-му Дальневосточному фронту — по моему указанию, Тихоокеанскому флоту перейти в оперативную готовность номер один, приступить к постановке минных заграждений, одиночное судоходство прекратить, транспорты направить в пункты сосредоточения, а в дальнейшем организовать судоходство конвоями под охраной военных кораблей, подводные лодки развернуть, боевые действия флота начать с утра 9 августа. (Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 39, л. 162—163).
Я регулярно информировал Верховного Главнокомандующего о ходе подготовки к боевым действиям, а потом непосредственно о развернувшейся борьбе с японскими войсками. Наша телефонная связь работала безотказно. Накануне наступления я позвонил ему с целью доложить о готовности советских войск начать боевые действия. Но его помощник ответил, что товарищ Сталин смотрит кинофильм, и попросил перезвонить попозже, что я и сделал. Но в этой связи я хочу отметить, что И.В.Сталин любил смотреть кинокартины и смотрел их постоянно. Едва ли какая-либо из вновь появившихся на экранах кинокартин, не говоря уже о военных, проходила мимо его внимания. Он интересовался сценариями кинокартин по наиболее крупным проблемам истории войны. И.В.Сталин, насколько я знаю, также проявлял живой интерес к театрам и нередко бывал на их спектаклях, а в отдельных случаях подсказывал тему, как, к примеру, пьесы А.Корнейчука «Фронт». Спектакль же этот он смотрел трижды и мне советовал сходить на него. Но вернусь к теме.
Боевые действия фронтов развернулись и осуществлялись в следующем оперативном построении. Во фронте Р.Я.Малиновского: Монгольская Народно-революционная армия маршала Хорлогийна Чойбалсана наносила удар от Сайн-Шанда в пустыне Гоби по войскам князя Де Вана и Суйюаньской армейской группы в направлении Калгана (Чжанцзякоу); смешанная советско-монгольская конно-механизированная группа генерал-полковника И.А.Плиева — из Северной Гоби в направлении города Долоннор (Долунь); 17-я армия генерал-лейтенанта А.И.Данилова — от Югодзирь-Хида на Чифын, с целью разгрома войск левого крыла 44-й японской армии. В результате успешного решения этого замысла Квантунская армия была изолирована от войск японского Северного фронта, действовавшего в районе Бэйпина (Пекина), и потеряла возможность получить помощь с юга. 53-я армия генерал-полковника И.М.Манагарова и 6-я гвардейская танковая армия генерал-полковника танковых войск А.Г.Кравченко от Мамата наступали на Мукден (Шэньян), местоприбывание штаба японского 3-го фронта, нанося удар по правому крылу 44-й армии. 39-я армия генерал-полковника И.И.Людникова из Тамцак-Булакского выступа, громя 30-ю и левое крыло 4-й отдельной японских армий, продвигалась вдоль железной дороги на Чанчунь (Синьцзин), где находился штаб Квантунской армии, а ей навстречу с востока выходила 5-я армия 1-го Дальневосточного фронта. 36-я армия генерал-лейтенанта А.А.Лучинского из Даурии через Хайлар наносила удар на Цицикар по центру 4-й отдельной армии. С воздуха Забайкальский фронт поддерживала 12-я воздушная армия маршала авиации С.А.Худякова.
Войска Забайкальского фронта шли по труднопроходимой местности. Даже у самих китайцев и японцев не имелось сколько-нибудь приличных карт, и наша картографическая служба немало потрудилась, чтобы обеспечить командиров необходимыми пособиями. Враг не предполагал, что советские войска сумеют за неделю пройти сотни километров в тяжелейших условиях. Элемент неожиданности был столь велик, а удар, полученный Квантунской армией с северо-запада, так силён, что она после него уже не смогла оправиться.
На 2-м Дальневосточном фронте Пуркаева 6 небольших войсковых группировок прикрывали железную дорогу в Забайкалье от устья реки Шилки до устья Зеи; 2-я Краснознамённая армия генерал-лейтенанта танковых войск М.Ф.Терёхина с Буреинского плато через Малый Хинган продвигалась с севера в направлении Цицикара; 15-я армия генерал-лейтенанта С.К.Мамонова из Биробиджана вдоль течения Сунгари наступала на Харбин; 5-й отдельный стрелковый корпус генерал-майора И.З.Пашкова от Бикина, параллельно войскам Мамонова, шёл с боями на Боли; 16-я армия генерал-лейтенанта Л.Г.Черемисова наносила удар из Северного Сахалина по Южному; воинские части Камчатского оборонительного района генерал-майора А.Р.Гнечко овладевали (согласно моему приказу от 15 августа) Курильскими островами. С воздуха войска фронта поддерживала 10-я воздушная армия генерал-полковника авиации П.Ф.Жигарева.
Этот фронт теснейшим образом взаимодействовал с флотом и двумя флотилиями. Моряки и речники участвовали в высадке десантов на Курилах и Южном Сахалине, в форсировании Амура и Уссури, в боевых действиях на реке Сунгари. Интересной страницей сражений на Сахалине является также выброска нашего парашютного десанта в Тайохара (Южно-Сахалинске), чего противник никак не ожидал. Не менее изумительной по быстроте, ловкости и смелости выполнения являлась высадка морских десантов на острова Итуруп, Кунашир и Шикотан.
На 1-м Дальневосточном фронте 35-я армия генерал-лейтенанта Н.Д.Захватаева от Губерова и Лесозаводска наносила удар на Линькоу; 1-я Краснознамённая армия генерал-полковника А.П.Белобородова от озера Ханка через Мулин и Муданьцзян (штаб 1-го фронта) наступала на Харбин, где соединялась с 15-й армией; 5-я армия генерал-полковника Н.И.Крылова прорывалась от Гродекова на Гирин. 25-я армия генерал-полковника И.М.Чистякова продвигалась через Ванцин (штаб
3-ей армии) с поворотом на Яньцзи к Корее и затем берегом Японского моря выходила к знаменитой 38-й параллели, ставшей позднее границей между КНДР и Южной Кореей, нанося удар по 17-му фронту.
С воздуха войска фронта поддерживала 9-я воздушная армия генерал-полковника авиации И.М.Соколова. 10-й мехкорпус генерал-лейтенанта танковых войск И.Д.Васильева вёл бои в полосе 5-армии.
С этим фронтом взаимодействовала основная часть сил Тихоокеанского флота, базировавшаяся во Владивостоке. Согласованные операции подвижных частей с суши и десантников с моря по овладению корейскими портами Юки, Расин, Сейсин и Гензан были быстрыми и удачными. Отличились парашютисты, высадившиеся в Харбине, Гирине и Хамхынге — в далёком вражеском тылу: царившая в японских войсках растерянность, вызванная поражением Квантунской армии на фронте, облегчила им выполнение ответственных заданий.
10 августа в войну вступила Монгольская Народная Республика. Наше совместное наступление развивалось успешно с первых же часов. Внезапность и сила первоначальных ударов позволили советским войскам сразу же захватить инициативу. В правительстве Японии начало военных операций Советским Союзом вызвало панику. «Вступление сегодня утром в войну Советского Союза, — заявил 9 августа премьер-министр Судзуки, — ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейше продолжение войны». (Иноуэ Киёси, Оконоги Синдзабуро, Судзуки Сёси. История современной Японии. — М., 1955. С. 264). Таким образом, именно действия Советских Вооружённых Сил, по признанию японского руководства, а не атомная бомбардировка городов Японии американскими самолётами, произведённая 6 и 9 августа, решили судьбу Японии и ускорили окончание второй мировой войны.
Массовое уничтожение населения японских городов не диктовалось никакой военной необходимостью. Атомная бомба была для Соединённых Штатов не столько актом конца второй мировой войны, сколько первым шагом в «холодной войне» против СССР.
Наступление советских войск проходило в условиях упорного сопротивления врага. Тем не менее на всех основных направлениях советские войска отлично справлялись с выполнением поставленных задач. Передовые части Забайкальского фронта уже к 11 августа подошли к западным склонам Большого Хингана, а подвижные войска главной группировки преодолели его и вышли на Центрально-Маньчжурскую равнину. Форсирование Хинганского хребта явилось подвигом, не имевшим себе равных в современной войне. К исходу 14 августа войска Забайкальского фронта, пройдя расстояние от 250 до 400 км, вышли в центральные районы Маньчжурии и продолжали продвигаться к её столице Чанчуню и крупному промышленному центру Мукдену. За это же время войска
1-го Дальневосточного фронта в условиях труднопроходимой горно-таёжной местности, прорвав сильную полосу обороны, напоминавшую «линию Маннергейма», только в б`ольших масштабах, и овладев семью мощными укреплёнными районами, продвинулись в глубь Маньчжурии на 120—150 км и завязали бой за город Муданьцзян. Войска 2-го Дальневосточного фронта вели бои на подступах к Цицикару и Цзямусы. Таким образом, уже к исходу шестых суток нашего наступления Квантунская армия оказалась расчленённой на части.
Столь высокие темпы наступления советских войск, действовавших на отдельных, разобщённых операционных направлениях, стали возможны лишь благодаря тщательно продуманной группировке войск, знанию природных особенностей местности и характера системы обороны врага на каждом операционном направлении, широкому и смелому использованию танковых, механизированных и конных соединений, внезапности нападения, высокому наступательному порыву, решительными до дерзости и исключительно умелым действиям, отваге и массовому героизму воинов Красной Армии, воинов МНР и моряков.
Огромную помощь войскам Дальнего Востока на протяжении всей кампании оказывали пограничники. В первые же дни Маньчжурской операции они вместе с полевыми войсками атаковали и ликвидировали многочисленные пограничные опорные пункты врага и его укреплённые районы. В процессе дальнейших боёв погранвойска принимали активное участие в преследовании противника, охраняли коммуникации, штабы, важные объекты и тыловые районы полевых войск. В то же время сформированные в первые дни войны на Дальнем Востоке из погранвойск специальные отряды прикрывали, вернее сказать, обороняли по заданию фронтового командования значительные участки фронта, позволяя тем самым высвобождать полевые войска и использовать их на основных операционных направлениях. Неоценимую помощь оказали пограничники и в борьбе с диверсионными и разведывательными группами врага.
Насколько решительно, самоотверженно и умело действовали воины-пограничники на протяжении всей кампании Советских Вооружённых Сил на Дальнем Востоке, приведу хотя бы такой пример. Только один Джалинский пограничный отряд под командованием Л.К.Попова уже в первом бою уничтожил 50 японцев, из них 13 офицеров, и 150 взял в плен. В последующем джалинцы ликвидировали пограничный полицейский отряд, 2 районных и 11 малых пограничных отрядов, 3 погранпоста, 9 отдельных войсковых групп, 2 парохода. Перед фронтом наступления отряд полностью очистил от противника территорию
в 427 км по фронту и 80—90 км в глубину, занял 24 населённых пункта, в том числе один город. При этом, пограничный отряд Попова захватил большие трофеи: вооружение, боеприпасы, боеприказы, 8 продовольственных и вещевых складов, 4 баржи с грузом и 1 пароход. Так же воевали с японскими милитаристами и другие пограничные отряды Забайкалья и Дальнего Востока под командованием замечательных генералов П.И.Зырянова, А.А.Никифорова, М.Н.Шишкарёва и других.
Перед лицом неминуемого военного поражения 14 августа правительство Японии приняло решение капитулировать. На следующий день пал кабинет премьера Судзуки. Однако войска Квантунской армии продолжали упорно сопротивляться. В связи с этим 16 августа в советской печати было опубликовано разъяснение Генерального штаба Красной Армии, в котором говорилось: «1. Сделанное японским императором 14 августа сообщение о капитуляции Японии является только общей декларацией о безоговорочной капитуляции.
Приказ вооружённым силам о прекращении боевых действий ещё не отдан, и японские вооружённые силы по-прежнему продолжают сопротивление. Следовательно, действительной капитуляции вооружённых сил Японии ещё нет.
2. Капитуляцию вооружённых сил Японии можно считать только с того момента, когда японским императором будет дан приказ своим вооружённым силам прекратить боевые действия и сложить оружие и когда этот приказ будет практически выполняться.
3. Ввиду изложенного Вооружённые Силы Советского Союза на Дальнем Востоке будут продолжать свои наступательные операции против Японии». («Правда», 16 августа 1945 г.).
В последующие дни советские войска, развивая наступление, стремительно наращивали его темпы. На 1000-километровом участке Забайкальского фронта: конно-механизированная группа Плиева выходила к Калгану и Чэнде (Жэхе); 17-я армия через Чифын рвалась к берегам Ляодунского залива; 6-я гвардейская танковая армия, испытывая большие трудности в связи с перебоями в снабжении, настойчиво решала основную задачу фронта по захвату Мукдена; 39-я армия, восстанавливая разрушенные врагом при отходе мосты и железнодорожные пути, продвигалась через Таоань на Чанчунь. Как раз в те дни в разрыв, образовавшийся между 17-й и 39-й армиями, решением командующего фронтом была введена из второго эшелона 53-я армия для наступления через Кайлу на Фусинь. В результате войска Забайкальского фронта к исходу 19 августа вышли в районы Чифын, Чанчунь, Мукден, Кайтун и Цицикар. Это означало, что в Квантунскую армию вбит с запада гигантский клин наших Вооружённых Сил на площади примерно в 0,6 млн. кв. км.
Войска 1-го Дальневосточного фронта также продолжали развивать наступление. 35-я армия 16 августа вышла на железную дорогу Цзямусы-Тумынь в районе Боли и тем самым прочно обеспечила правый фланг главной группировки фронта, отрезав японскую 4-ю отдельную армию, отходившую перед войсками 2-го Дальневосточного фронта на юг, от муданьцзянской группировки. В это время 1-я Краснознамённая и 5-я армии вели ожесточённые бои за крупный узел железных и шоссейных дорог, важный административно-политический центр Муданьцзян. Яростно обороняясь, противник неоднократно переходил в контратаки, но 16 августа город пал. В этих боях Квантунская армия потеряла более 40 тыс. солдат и офицеров. 25-я армия совместно с 10-м механизированным корпусом в тот же день овладела городом Ванцин, прикрывавшим подступы к Гирину и северным районам Кореи. Одновременно её войска совместно с морским десантом овладели крупной военно-морской базой Сейсин и вышли на коммуникации 3-й японской армии, отсекая войска 17-го фронта от 1-го фронта и от побережья Японского моря. Уже к исходу первой недели войны была полностью разгромлена 5-я японская армия и нанесён большой урон 3-й армии и другим войскам 1-го фронта. Попытка противника любой ценой не допустить выхода наших войск на Центрально-Манчжурскую равнину и к Северной Корее провалилась.
Войска 2-го Дальневосточного фронта за эти дни овладели городом Цзямусы и во взаимодействии с Краснознамённой Амурской военной флотилией наступали вдоль Сунгари на Харбин. Советская авиация господствовала в воздухе на всём театре военных действий. Тихоокеанский флот прочно закрепил за собой побережье Северной Кореи. Квантунская армия терпела сокрушительное поражение.
17 августа, окончательно потеряв управление разрозненными войсками и сознавая бессмысленность дальнейшего сопротивления, главнокомандующий Квантунской армией генерал Отодзо Ямада отдал приказ начать переговоры с советским Главнокомандованием на Дальнем Востоке. В 15 часов того дня по радио было передано следующее заявление штаба Квантунской армии: «Для того чтобы достичь быстрейшей реализации приказа о прекращении военных действий, мы, командование Квантунской армии, сегодня утром издали приказ, чтобы самолёты с нашими представителями были направлены 17 августа между 10 и 14 часами (по токийскому времени) в следующие города: Муданьцзян, Мишань, Мулин для установления контакта с командованием Красной Армии. Штаб Квантунской армии желает, чтобы эта мера не вызвала каких-либо недоразумений». (Архив МО СССР, ф. 220, оп. 29358, д. 2, л. 143).
В 17 часов 17 августа от главнокомандующего Квантунской армией была принята радиограмма о том, что он отдал японским войскам приказ немедленно прекратить военные действия и сдать оружие советским войскам, а в 19 часов в расположение войск 1-го Дальневосточного фронта с японского самолёта были сброшены два вымпела с обращением штаба 1-го фронта Квантунской армии о прекращении военных действий. Однако на большинстве участков японские войска продолжали не только оказывать сопротивление, но местами переходили в контратаки. В связи с этим я вынужден был тогда же передать генералу Ямада следующую радиограмму: «Штаб японской Квантунской армии обратился по радио к штабу советских войск на Дальнем Востоке с предложением прекратить военные действия, причём ни слова не сказано о капитуляции японских вооружённых сил в Маньчжурии. В то же время японские войска перешли в контрнаступление на ряде участков советско-японского фронта. Предлагаю командующему войсками Квантунской армии с 12 часов 20 августа прекратить всякие боевые действия против советских войск на всём фронте, сложить оружие и сдаться в плен. Указанный выше срок даётся для того, чтобы штаб Квантунской армии мог довести приказ о прекращении сопротивления и сдаче в плен до всех своих войск. Как только японские войска начнут сдавать оружие, советские войска прекратят боевые действия».
Одновременно я приказал командующему 1-м Дальневосточным фронтом выслать офицеров штаба на аэродромы Муданьцзяна и Мулина, уполномочив их сообщить представителям штаба Квантунской армии, что военные действия советских войск будут прекращены лишь тогда, когда японские войска начнут сдаваться в плен. Такая мера была вызвана тем, что многие японские воинские части и гарнизоны из-за потери связи либо не получили приказа Ямада, либо отказались выполнять его. 18 августа в 3 часа 30 минут Ямада ответил по радио советскому Главнокомандованию о готовности выполнить все условия капитуляции. 18 августа на многих участках фронта японские части начали сдаваться в плен.
Чтобы ускорить разоружение капитулировавших японских войск и освобождение захваченных ими территорий, 18 августа я отдал следующий приказ войскам Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов: «В связи с тем, что сопротивление японцев сломлено, а тяжёлое состояние дорог сильно препятствует быстрому продвижению главных сил наших войск при выполнении поставленных задач, необходимо для немедленного захвата городов Чанчунь, Мукден, Гирин и Харбин перейти к действиям специально сформированных, быстроподвижных и хорошо оснащённых отрядов. Эти же отряды или подобные им использовать и для решения последующих задач, не боясь резкого отрыва их от своих главных сил». (Архив МО СССР, ф. 220, оп. 29358,
д. 2, л. 155—156).
Такие отряды создавались во всех армиях Забайкальского и 1-го Дальневосточного фронтов из танковых частей, стрелковых подразделений, посаженных на автомашины, и подразделений самоходной и истребительно-противотанковой артиллерии. Для захвата важных военных и промышленных объектов и приёма капитуляции их гарнизонов были высажены воздушные десанты в Мукдене, Чанчуне, Порт-Артуре, Дальнем, Харбине и Гирине. Вслед за воздушными десантами в Мукден, Чанчунь, Порт-Артур и Дальний вступили передовые отряды, а затем части и соединения 6-й гвардейской танковой армии.
Японские военнослужащие, застигнутые врасплох, сдавались в плен. Среди пленных оказался и маньчжурский император Генри Пу И. В 1933 году в возрасте 27 лет этот представитель Цинской династии был произведён японскими хозяевами в императоры Маньчжурии, став на самом деле их марионеткой. Его неотлучным спутником и постоянным советником стал японский генерал Иосиока. При императоре имелось японское посольство, которое возглавлял командующий Квантунской армией. Когда 17 августа 1945 года наше воздушно-десантное подразделение приземлилось на Мукденском аэродроме, Пу И со свитой, включая его японских советников, уже готовился улететь в Японию, но вместо этого вынужден был сдаться в плен советским военнослужащим.*
18 августа в Харбине воздушный десант под командованием заместителя начальника штаба 1-го Дальневосточного фронта генерал-майора Г.А.Шелахова неожиданно встретил на аэродроме начальника штаба Квантунской армии генерал-лейтенанта Хипосабуро. При переговорах с ним Шелахов предложил ему для согласования вопросов, связанных с капитуляцией всей Квантунской армии, в сопровождении лиц, выбранных по усмотрению японского командования, на нашем самолёте отправиться на КП командующего 1-м Дальневосточным фронтом. Хипосабуро принял это предложение, и 19 августа в 15 час. 30 мин. по дальневосточному времени там произошла наша встреча с ним и японским консулом в Харбине Миякава.
Мы предъявили требования о порядке капитуляции, указали сборные пункты приёма военнопленных, маршруты движения и время. Хипосабуро принял все условия. Невыполнение некоторыми японскими частями и подразделениями приказа о сдаче оружия он объяснил тем, что командование Квантунской армии не смогло вовремя довести приказ о капитуляции, так как на второй день наступления Красной Армии штаб Квантунской армии потерял управление войсками. Далее мы предупредили Хипосабуро, что японские войска должны сдаваться организованно, вместе со своими офицерами и что в первые дни капитуляции забота о питании пленных ложится на японское руководство. Войска обязаны переходить к нам с кухнями и запасами продовольствия, японские генералы — являться со своими адъютантами и необходимыми личными вещами. Было также заявлено, что мы гарантируем гуманное отношение не только к высшим чинам, но и ко всем военнопленным.
Характерно, что Хипосабуро просил разрешить до прихода частей Красной Армии в отдельных районах Маньчжурии и Кореи оставить у японских солдат оружие, поскольку, как объяснил он, «население там ненадёжное». Мы ответили, что советское командование обеспечит полный порядок на территории, занятой Красной Армией, и не допустит никаких незаконных эксцессов. Затем мы распорядились о предстоящих встречах советских офицеров с японским командованием,
о том, какие самолёты при этом надлежит использовать, и уточнили, кто из штаба Квантунской армии куда будет направлен. Хипосабуро попросил оставить в распоряжении японского командования необходимый транспорт и средства связи, чтобы быстрее передать войскам указание советского командования. Просьба была удовлетворена. После уточнения деталей капитуляции Квантунской армии он и сопровождавшие его лица получили разрешение отбыть на нашем самолёте в сопровождении советских офицеров в свой штаб.
В течение всех переговоров Хипосабуро и большинство его спутников выглядели довольно уныло. От «самурайской» самоуверенности не осталось и следа. Вчерашние надменные распорядители Маньчжурии держались покорно, даже униженно, при каждой нашей фразе поспешно кивали головами. Видно, они были и психологически надломлены.
С 19 августа японские войска почти повсеместно начали капитулировать. У нас в плену оказалось 148 генералов, 594 тыс. офицеров и солдат. К концу августа было полностью закончено разоружение Квантунской армии и других сил противника, располагавшихся в Маньчжурии и Северной Корее. Успешно завершились операции по освобождению Южного Сахалина и Курильских островов.
Военная кампания Вооружённых Сил СССР на Дальнем Востоке увенчалась блестящей победой. Её итоги трудно переоценить. Официально кампания длилась 24 дня, а боевые действия практически вдвое меньше. Были наголову разбиты ударные силы врага. Японские милитаристы лишились плацдармов для агрессии и основных своих баз снабжения сырьём и оружием в Китае, Корее и на Южном Сахалине. Крах Квантунской армии ускорил капитуляцию Японии в целом.
Окончание войны на Дальнем Востоке спасло от гибели сотни тысяч американских и английских солдат, избавило миллионы японских граждан от неисчислимых жертв и страданий и предотвратило дальнейшее истребление и ограбление японскими оккупантами народов Восточной и Юго-Восточной Азии.
В результате разгрома Японии создались благоприятные условия для победы народных революций в Китае, Северной Корее и во Вьетнаме. Мао Цзэдун … писал в августе 1945 года: «Красная Армия пришла помочь китайскому народу изгнать агрессоров. Такого примера ещё не было в истории Китая. Влияние этого события неоценимо». Без решающей помощи Советского Союза китайский народ не смог бы так быстро сбросить ярмо японских милитаристов и добиться освобождения своей страны.
Разгром японского милитаризма способствовал мощному подъёму национально-освободительного движения во всей Азии. 17 августа была провозглашена независимая Индонезийская Республика. 2 сентября, когда японский министр иностранных дел Мамору и начальник генштаба Есидзиро подписывали акт о безоговорочной капитуляции, президент Хо Ши Мин провозгласил Демократическую Республику Вьетнам. 12 октября лаосские патриоты провозгласили Патет Лао (свободную Страну Лао).
Победа, одержанная нашими Вооружёнными Силами на Дальнем Востоке, явилась ярким свидетельством могущества социалистического общественного и государственного строя, великой организующей роли Коммунистической партии, новым торжеством советского военного искусства. Родина достойно оценила подвиг своих сынов. 87 воинов стали Героями или дважды Героями Советского Союза. Свыше 300 тыс. человек получили ордена и медали. Многие соединения и части удостоились почётных наименований Курильских, Сахалинских, Уссурийских, Харбинских, Амурских, Хинганских, Мукденских. Всем участникам войны с Японией была вручена медаль «За победу над Японией».
Версия для печати
