История международного коммунистического движения С.Тине Тольятти и VII конгресс Коммунистического Интернационала
ТИНЕ САЛЬВАТОРЕ, доктор-исследователь факультета гуманитарных наук Университета Катании (Итальянская Республика, Сицилия, город Катания). Статья опубликована в номере № 1 за 2021 г. журнала «Маркс XXI» («MARX Ventuno»). Печатается с незначительными сокращениями. Перевод Л.Б.Попова. Все цитаты даны в переводе с итальянского.
В конце августа 1934 года Пальмиро Тольятти прибыл в Москву, куда был приглашён для участия для участия в подготовке, — под руководством Георгия Димитрова, — VII конгресса Коммунистического Интернационала, который должен был состояться в октябре того года. Дело
в том, что 28 мая 1934 года Президиум Коминтерна назначил его докладчиком по одному из четырёх вопросов повестки дня конгресса.
1934 год — поворот в истории Коминтерна. Во «всемирной партии революции» создаются определённые решающие предпосылки для отхода от «левой» линии, принятой на VI конгрессе, и для перехода к единой и массовой стратегии, основанной на поиске сотрудничества с социал-демократическими партиями в борьбе в защиту мира, против фашистской реакции и угрозы войны, которую эта реакция несёт с собой.
Это означало возвращение и одновременно творческое развитие движения, соответствующее крупным переменам на европейской и мировой арене, отмеченным приходом нацизма к власти в Германии и широкой агрессией японского милитаризма на Дальнем Востоке, возрождение ленинской тактики единого фронта, принятой на далёком III конгрессе Коминтерна в 1921 году. Именно вокруг проблем её интерпретации и применения в конкретной политике в июле 1929 года разворачивалась драматическая дискуссия в итальянской комиссии X пленума Коминтерна Тольятти, Гриеко и Ди Витторио, с одной стороны, советскими руководителями Интернационала, с другой. Дискуссия, которая сильно повлияла на политическую стратегию итальянской компартии, определённую на историческом съезде в Лионе в 1926 году, в особенности на теорию о «народном» и антифашистском характере пролетарской революции, которая с этими взглядами связана. Можно сказать, что период подготовки VII конгресса Коминтерна прервал длительную фазу инертности и сектантской замкнутости Коминтерна и его национальных секций, которые стали результатом отказа от стратегии и тактики единого фронта после VI конгресса Коминтерна.
Видимо, неслучайно для подготовки нового всемирного совещания советскими руководителями, в первую очередь Сталиным, был приглашён тот, кто среди руководителей международного коммунистического движения, вместе с Грамши, сумел наиболее глубоко и оригинально проанализировать фундаментальные политико-теоретические идеи Ленина по вопросу о тактике единого фронта. Тактике, правильное применение которой в различных национальных условиях требовало именно того метода дифференцированного анализа, что представляли Грамши и Тольятти, и отвечающего принципам революционной деятельности.
Ещё в 1927 году Тольятти проявил себя как руководитель Интернационала в ряде важнейших дискуссий по вопросу об угрозе войны, в которых активно участвовали руководители Коминтерна. В ходе VIII пленума Исполкома в мае того года, проходившего в обстановке настоящего «военного психоза», Тольятти представил поправку к «Тезисам о войне и об опасности войны», в которой он отметил в качестве основного лозунга кампании, которую следует вести против угрозы нового мирового конфликта и против угрозы агрессии против СССР, — лозунг «борьбы за мир». Считал этот лозунг наиболее подходящим для того, чтобы привлечь к революционным политическим инициативам коммунистов широкие народные массы.
Его выступление поражает своей ясностью и оригинальностью
(в том числе теоретической) постановки стратегических вопросов, в которых просматриваются некоторые основные характеристики теории «народного» и массового характера пролетарской революции, благодаря которым «итальянский» коммунизм с момента формирования новой руководящей группы Итальянской компартии в 1923—24 годах смог развить на конкретной почве политических действий ленинскую тактику единого фронта. Предложение лозунга «борьбы за мир» явилось, по сути, продвижением этой тактики, на более передовые позиции, что могло бы потенциально открыть новые перспективы единства действий с крупными массовыми профсоюзами и с социал-демократическими партиями, хотя и сам Тольятти неоднократно разоблачал
их фактически оппортунистические позиции и слабый, невоинственный пацифизм.
Ещё один очень важный факт, утверждал Тольятти по этому поводу, заключается в том, чтобы рабочие поняли, что политика Советской России является политикой мира. Но как связать лозунг «борьбы за мир»
с развитием нашей революционной деятельности в целом? Это вопрос, который зависит от ситуации в различных странах. Сегодня борьба за мир ведётся путём мобилизации масс против капиталистического режима, призывая их вступать в профсоюзы, чтобы защищать свои интересы и требования, стимулируя борьбу трудящихся против попыток стабилизации капиталистического строя. И всё это — действия рабочего класса и коммунистического революционного авангарда, которые необходимо увязывать с нашей борьбой за мир.
И как раз в тот момент, когда вызревали предпосылки для линии «класс против класса», сформулированной VI конгрессом, Тольятти предвосхитил, наряду с ключевой темой борьбы за мир, пронизывающей собой всю историю СССР и международного коммунистического движения, начиная с середины 1930-х годов, сумел предвидеть некоторые основные элементы антифашистской политики и работы с массами, которые чуть позже будут сформулированы VII конгрессом. Политики, которая будет характеризоваться стратегией народных фронтов, особенно в том варианте, который предложил Димитров на этом конгрессе. Но эта политика назревала в изменившемся контексте европейской и мировой ситуации в 1934 году в связи с новой ориентацией внешней политики Советского государства, вынужденного, перед лицом чудовищной нацистской угрозы, проводить более сложную политику «коллективной безопасности» в отношениях с теми капиталистическими странами, в первую очередь с Францией, оказавшимися перед реваншистскими угрозами политики гитлеровской Германии.
Некоторые предпосылки этого поворота были отмечены на XIII пленуме Исполкома в ноябре-декабре 1933 года в докладе Куусинена
о проблеме фашизма и угрозе войны и в докладе Пика о положении
в компартии Германии и её деятельности после прихода Гитлера к власти. Таким образом, именно с этого важного заседания нужно начинать, если мы хотим понять, как, каким образом в руководстве большевистской партии и в руководстве Коминтерна назрела, была сформулирована идея антифашистского поворота в 1934—35 годах. И хотя политические выводы этого заседания ограничились тем, что была подтверждена тактика единого фронта только с «низами», при этом отвергалось сотрудничество с «пацифистскими» частями социал-демократии в вопросах борьбы против угрозы войны, тезисы XIII пленума, тем не менее, с точки зрения анализа текущей фазы развития содержат ряд основных элементов анализа фашизма как международного явления и определяют его как новую политическую форму господства класса буржуазии, точнее — как «открытую, террористическую диктатуру наиболее реакционных, наиболее империалистических элементов финансового капитала», которая по своей структуре отличается от традиционных форм буржуазной демократии.
Неслучайно, что при анализе международного положения в тезисах XIII пленума Япония и Германия определяются как «основные подстрекатели войны». Выступления Тольятти в ходе этого заседания выделялись своей проницательностью, ясностью анализа классовой и политической природы фашизма, а также новой международной обстановки, которая складывалась в результате победы фашизма в Германии. Наступление фашистской реакции в Европе, по его мнению, явилось следствием общего кризиса капитализма, но при этом речь идёт о кризисе, который, обостряя как внутренние противоречия в различных капиталистических странах, так и противоречия международные, ведёт ко всё более агрессивной политике наиболее шовинистических групп финансового капитала и, как следствие, к усилению их стремления
к войне. В частности, в своём выступлении по докладу Куусинена особое внимание Тольятти обращает на динамичный характер кризиса,
в силу чего кризис становится открытым и может вести к различным продолжениям и последствиям. Он считает: вовсе не обязательно, что
в странах, в которых фашизм уже у власти, возобладает способность господствующих групп буржуазии сплотить вокруг своего правящего,
в основном тоталитарного ядра различные фракции господствующих классов и собственно социальную базу, на которую опирается их власть.
В целом можно утверждать, отмечал Тольятти в своём выступлении, фашистский тоталитаризм является признаком того, что правящие капиталистические классы стоят перед лицом объективно более серьёзных проблем. Существующие при нынешнем положении противоречия стали более острыми, и следовательно, буржуазию это подталкивает
к тому, чтобы искать выход на пути усиления давления на трудящихся. Но тоталитаризм не устраняет ни этих объективных противоречий, ни контрастов между различными группами буржуазии.
Этим своим анализом Тольятти скорректировал некоторые аспекты интерпретации общего кризиса капитализма и его динамики, которые лежат в основе решений VI конгресса. Отсюда вытекает и последующий дифференцированный анализ процессов организации, уже обозначенный в его выступлении на заседании Исполкома в сентябре 1932 года: если в Италии приход фашистов к власти произошёл в фазе отступления и ослабления рабочего движения, когда оно шло «по нисходящей линии», то совсем иной была ситуация, при которой произошёл приход к власти нацистов в Германии. Ситуация, отмеченная «целой серией государственных переворотов бюрократического и военного типа» и одновременно «подъёмом массового движения».
Вопреки механистическим или упадническим концепциям общего кризиса капитализма и взаимосвязи между концом относительной стабилизации и процессами фашизации капиталистического государства, Тольятти находил в движении масс решающие элементы развития кризиса и самого движения. Совершенно ясной и чёткой стала его политическая позиция, прозвучавшая в выступлении на заседании Исполкома в сентябре 1932 года, против тех, кто считал, что «ложные аналогии» между ситуацией в Германии и ситуацией в Италии приводят лишь
к идентификации фашизма с так называемым фашизмом «классического типа». Но они не понимали конкретной исторической детерминированности и национальных особенностей процессов экономического и политического кризиса при буржуазных режимах.
Процесс фашизации буржуазного государства — это не абстрактный, а конкретный процесс, который нельзя понять, если не исследовать его с учётом того периода, когда он происходит, и с учётом объективной ситуации в стране, в которой он разворачивается.
«Сильное государство», оголтелый национализм и шовинизм и кажущаяся антикапиталистической программа представляют собой откровенные основные инструменты, с помощью которых фашизм стремился построить, в том числе и на идеологической почве, а не только
на экономической и политической, устойчивую и широкую базу своего режима господства и угнетения. В этом смысле тенденция к войне, точнее — к немирному разрешению кризиса, должна одновременно рассматриваться как проявление как слабости господствующих классов, так и их агрессивности. Исходя из перспективы начала «нового цикла революций и войн», который следует после периода относительной стабилизации капитализма, Тольятти считает важнейшей сферу массовой борьбы против войны и называет её решающей, так сказано в его заключительном выступлении на XIII пленуме:
То, что мы должны заявить открыто на заключительном этапе работы этого пленарного заседания, так это то, что мы знаем, куда мы идём и знаем, что нас ждёт. А ждёт нас война. То, что нас ждёт, — это неслыханная классовая борьба во всех её формах, это отчаянная борьба буржуазии за то, чтобы спасти свою власть от краха, от растущего сопротивления и контрнаступления рабочих и крестьянских масс. То, что нас ждёт, — это новая волна массового революционного движения, которое мы должны поднять и расширить через нашу пропаганду и агитацию, будучи тесно связанными с трудящимися массами в их повседневной борьбе за свои первоочередные требования. Это мы должны быть способными развивать и руководить, начиная с самых малых битв и вплоть до решающих революционных сражений за свержение капиталистического строя и установление диктатуры пролетариата.
Конечно, определение стратегической перспективы не идёт дальше указания на историческую цель диктатуры пролетариата, несмотря на ясное морфологическое различие между буржуазной демократией и фашизмом как двух разных политических форм классовой диктатуры буржуазии, так отмечено в тезисах пленума. Но жёсткой полемике против «пораженческих» взглядов, приписываемых социал-демократии, вполне ясна центральная роль сферы действий и массовости в борьбе против фашизма и капиталистического господства.
Поэтому именно в этой сфере массовой борьбы следует активизировать политические действия в защиту Советского Союза, которую Тольятти, как и вся руководящая группа Коминтерна, напрямую идентифицировал с борьбой против войны. Но одновременно с большой ясностью он подчёркивал национальный характер борьбы против фашизма и его воинственных планов в своей важной статье «Как понять внешнюю политику фашизма», опубликованную в мае 1933 года в журнале
«Lo Stato operaio» («Государство рабочих». — Прим. перев.), рассматривая внешнюю политику Муссолини в контексте победы нацизма в Германии и кризиса системы, созданной Версальским договором. Тольятти подчёркивает её антинациональную и антисоветскую природу. Эта политика является выражением весьма слабого и одновременно крайне агрессивного империализма. Это была внешняя политика «манёвров», характерная для фашизма. Её инициаторы были, по сути дела, объективно заинтересованы не только и не столько в том, чтобы использовать всё более острые противоречия между самыми сильными империалистическими государствами, но, скорее, в том, чтобы проводить политику поиска альянсов вокруг общей цели — контрреволюционной агрессивной политики против СССР, за разделение и делёж его огромной территории.
Как мы отмечали, тольяттинское положение об антинародном характере империалистической политики предвосхитило решающее нововведение в политике Коминтерна, полное значение которого стало ясно только в период Великой Отечественной войны в 1941—1943 годы.
С самого начала эта концепция диктовала иную и более широкую интерпретацию политики единого фронта, понимаемую не только как тактику, нацеленную на единство действий и на политическое единство всего рабочего класса, но и как стратегию, направленную на создание более широкого блока социальных и политических сил вокруг целей борьбы против фашизма и против войны. Требование более широкого и массового характера этой борьбы постоянно встречается в выступлениях Тольятти того времени. Не случайно в своих «Лекциях о фашизме», читанных в период с января по апрель 1935 года в Международной коммунистической школе, он ставит в центр своего анализа фашистской диктатуры её окончательную трансформацию в реакционнейший режим и её функциональную и прямую связь с целями войны. Мы можем сказать, что его положение о решающем значении легальной работы коммунистов в массовых организациях при фашизме оказало прямое влияние на понимание Тольятти взаимосвязи между политикой единого фронта и политикой народного фронта.
Выступая 29 августа 1934 года на одном из заседаний подготовительной комиссии VII конгресса Коминтерна, Тольятти заявил: В том, что касается фашизма, то, по моему мнению, нужно подчеркнуть следующее: фашизм — это война. Так необходимо подвести итог фашистской диктатуры в Германии и в Италии. Именно на этой основе Коммунистический Интернационал должен говорить с массами.
Но для этого требовались и соединение, и дифференциация общей стратегии и общей тактики в различных национальных политических контекстах, в которых коммунистические партии, как авангарды и, вместе с тем, как массовые организации, были призваны вести борьбу. Борьба, которая должна была контратаковать капиталистическое наступление и одновременно нанести удар по тенденциям, присущим фашизму и войне. Отсюда политическое заключение из тольяттинской концепции: Если мы взглянем на общую ситуацию, на международное положение, то, мне кажется, что идея об общем изменении нашей тактики ещё слишком далека, и, представляется, было бы более целесообразно утверждать, что в каждой стране мы применяем нашу тактику
в зависимости от условий, которые там существуют, чтобы мы могли организовать широкий единый фронт рабочего класса против фашизма, против войны, против капиталистического наступления.
Таким образом, в размышлениях и разработках Тольятти выдвигаются некоторые не только стратегические, но и функциональные теоретические предпосылки его глубокого доклада на VII конгрессе Коминтерна, посвящённого теме: «О задачах Коммунистического Интернационала в связи с подготовкой империалистами новой мировой войны». Исходя из положения о различии между буржуазной демократией и фашизмом, изложенном в Тезисах XIII пленума, которое Димитров поставит в центр своего доклада на VII конгрессе, Тольятти даёт дифференцированный анализ империалистического лагеря. В анализе указывается не только на различие в этом лагере между демократическими государствами и государствами фашистскими, но и на формирование во внешней политике фашистских государств самых серьёзных элементов обострения межимпериалистических противоречий и, следовательно, обострения международной обстановки. Тольятти безоговорочно воспроизводит ряд элементов из анализа всемирного кризиса, которые Сталин поставил в основу своего важнейшего доклада на XVII съезде ВКП(б) в январе 1934 года.
На этом съезде вождь большевистской партии особо выделил тему «политики мира» Советского Союза, подчеркнув, что конфликты и противоречия между империалистическими государствами расширяют пространство для манёвров в защиту СССР от постоянных военных угроз. Реализация в ближайшее время агрессивных планов в отношении Советского Союза со стороны «некоторых милитаристских кругов Японии» и их «вызревание в кругах политического руководства некоторых государств Европы» считалась Сталиным лишь одним из возможных сценариев. В то же время в его докладе было уделено большое внимание улучшению отношений СССР с Францией и Польшей, что им рассматривается как «факт, который заслуживает того, чтобы его подчеркнуть и отметить как фактор, благоприятствующий делу мира».
Но самые важные элементы анализа новой фазы международной обстановки, содержащиеся в докладе Сталина, используются Тольятти
в контексте рассмотрения фашистских государств в качестве главного фактора кризиса империалистического лагеря и его склонности к войне. И это — ещё одна серьёзная попытка дать — в более сложной и диалектической перспективе, вопреки любому катастрофическому и фаталистическому схематизму, — определение новой фазы общего кризиса капитализма и его стремления к войне. Серьёзная попытка, порождённая — в теоретическом плане — политической мыслью и стратегическими разработками Тольятти.
Не отрицая неизбежность тенденции к войне, как фундаментальной и характерной черты капитализма в эпоху его зрелого развития и кризиса, Тольятти раскрывает, каким образом эти различия и противоречия внутри империалистического лагеря, — в той мере, в какой они препятствуют и замедляют формирование антисоветского блока, — создают объективные условия для последовательного развития политики народных фронтов в такой решающей сфере, как борьба за мир. Таким образом, вокруг темы борьбы за мир укреплялась диалектическая нерушимая взаимосвязь между национальной и антиимпериалистической борьбой коммунистических партий и борьбой в защиту Советского Союза как главной движущей силы «мировой революции». Впервые
в истории Интернационала тема борьбы за мир была поставлена
в центр его политики и введена в его официальные документы. Но у Тольятти эта тема приобретает даже ещё более широкое значение, связанное с его универсальным пониманием социализма и коммунизма. Защита Советского Союза, первого государства, возникшего в результате победоносной революции рабочих, полностью совпадает с интересами всего человечества. «Если бы не существовало Советского Союза, передышка между двумя турами войны не была бы столь длительной. Народы давно уже были брошены в новую бойню. Наша борьба
за мир, в которой мы опираемся на мощь Советского Союза, имеет, следовательно, все шансы на успех. Каждый месяц, каждая неделя, которую мы получаем, означает громадную ценность для человечества. Учитывая самые затаённые стремления масс и насущные интересы всего человечества, Коммунистический Интернационал возглавляет поход в защиту мира и Советского Союза. Лозунг мира становится нашим центральным лозунгом в борьбе против войны».
Благодаря этому пониманию Тольятти формулирует свою концепцию о новом, исключительно разрушительном характере новой империалистической войны, такой характер эта война неизбежно приобретёт не только по причине недавних изобретений в сфере военных технологий, но и в силу вовлечения огромных масс населения и охвата тылов в ходе боёв. Тотальная война, наверняка, приобретёт характер войны на уничтожение и истребление. В этом смысле война чётко отражала характер режимов, который приобрело фашистское государство
в Италии и Германии. Эта война напрямую вытекала из того явления, которое Грамши в тюрьме назвал «тоталитарной политикой» фашизма. В этом отношении эти войны, по мнению Тольятти, следует рассматривать как войны не только империалистические, но фашистские. «Мы не можем в деталях предвидеть того, что произойдёт, когда будут пущены в ход самые усовершенствованные орудия разрушения в массовом масштабе. Мы знаем только одно, что ближайшая война будет всеобщей войной всех стран, в которой исчезает грань между фронтом и тылом, и что это будет война, разрушающая всё то, что делает возможным жизнь современной культурной нации. Ближайшая война будет войной против рабочих, против женщин и детей, это будет война на истребление. Это будет фашистская война».
В своих рассуждениях Тольятти выстраивает более сложную взаимосвязь между борьбой за мир и борьбой за революцию. Конечно, руководитель компартии не ставит под сомнение в чётких и однозначных терминах концепцию неизбежности войны. Тем не менее, им ясно подчёркнута возможность предотвращения нового европейского и всемирного конфликта, что тесно увязывается с ясным пониманием уникальности ситуации, при которой международная обстановка может поставить как цель — борьбу за мир.
В заключение дискуссии вновь подчёркивается необходимость создать вокруг Советского государства широкий фронт борьбы за мир. Тольятти говорит: «Сегодня не только можно отсрочить войну, но при некоторых условиях можно даже и предотвратить и самый взрыв новой империалистической войны. А это значит, что наша борьба против войны должна принять совершенно иной характер по сравнению с тем, который она имела раньше».
Из глубокого анализа, сделанного Тольятти, с ясностью вытекает, что само существование СССР, а также укрепление его мощи, международного влияния и престижа необратимо изменили структуру мира. Действительно, сама всемирная арена, на которой происходит конфронтация между капитализмом и социализмом, в корне изменила международную обстановку, сделала её отличной от той, которая она была, скажем, в 1914 году.
«Второй цикл революций и войн», спрогнозированный VI конгрессом, должен был, таким образом, произойти иным образом и в иных формах, чем те, которые были характерны для периода Октябрьской революции и первой революционной волны, последовавшей за Октябрём. Мы далеки от мысли о том, чтобы считать чисто тактической или оборонительной борьбу за то, чтобы максимально отсрочить новую империалистическую войну, борьбу, которая должна развиваться на почве нового мощного наступления всего рабочего класса и народного движения. Движения, способного придать борьбе пролетариата за завоевание власти и за социализм массовую базу и эффективное политическое содержание. Это был новый метод понимания борьбы против империалистической войны и ленинской теории её превращения в войну гражданскую и революционную. Теории, которая неслучайно со всей ясностью упоминается Тольятти в контексте его анализа, направленного на то, чтобы подчеркнуть фундаментальные перемены в структуре современного ему мира, произошедшие благодаря укреплению Советского Союза и в связи с конфронтацией между СССР и империалистическим лагерем. «Позиционная война» между двумя противоположными лагерями, которой характеризовалась до того момента классовая борьба на международной арене, со всей очевидностью всё более быстро перерастала в новую ужасающую мировую войну. Но именно поэтому она требовала от Коммунистического Интернационала и от его национальных секций более высоких качеств политического руководства на основе линии работы с массами и придания лозунгу борьбы
за мир более глубокого и непосредственно революционного значения. Значения, лишённого любой формы убогого буржуазного или социал-демократического пацифизма.
Национальный вопрос должен был вновь встать в центр стратегических разработок и активной деятельности коммунистического движения. Примечательно, что при этом Тольятти связывал свой анализ и
с традициями и революционным опытом Франции 1792—93 годов
и с опытом Парижской Коммуны 1871 года. То есть с событиями, характерной чертой которых явилась теснейшая взаимосвязь между классовой борьбой внутри страны и войной за защиту своей нации от внешнего врага. Он обращается к великому учению Маркса, который разработал политическую теорию о взаимосвязи между войной и революцией, основанную на его исследованиях и размышлениях. Тем не менее, существование Советского Союза как фундаментального элемента противоречий и кризиса капиталистического лагеря требовало нового формулирования понятия об этой взаимосвязи, соответствующего новой фазе европейской и мировой истории. Чётко подчёркивая практически полную идентичность целей между политикой мира Советского Союза и политикой рабочего класса и коммунистических партий капиталистических стран, Тольятти в то же время показывает сложное и комплексное соотношения между революционной борьбой коммунистов в национальной сфере и её интернационалистским масштабом. Масштабом, тесно связанным не только с руководящей ролью большевистской партии, но и с внешней политикой и фундаментальными требованиями безопасности Советского государства. «Мы защищаем не только Советский Союз вообще, но отстаиваем конкретно всю его политику и каждый его акт. Но это тождество целей отнюдь не означает, что в каждый данный момент во всех действиях и по всем вопросам должно существовать полное совпадение тактики пролетариата и компартий, которые ещё борются за власть, с конкретными тактическими мероприятиями советского пролетариата и ВКП(б), осуществляющих власть в Советском Союзе».
Как отмечал Э.Раджоньери, выдвигая концепцию тождества между защитой Советского Союза и защитой мира, Тольятти в своём докладе поднимал всё международное коммунистическое движение на новые горизонты, предлагая отойти от чисто пропагандистских позиций и занять позитивные позиции по проблемам международной политики.
Примечательно, что Тольятти отмечал центральное значение, которое приобрёл национальный вопрос в работах Ленина во время Первой мировой войны и в ходе полемики великого большевистского лидера
с тезисами Розы Люксембург и Бухарина, в соответствии с которыми тема национального самоопределения народов должна была считаться преодолённой в эпоху империализма. В своём заключительном выступлении на конгрессе Тольятти неоднократно обращался к ленинскому тезису, в соответствии с которым даже в эпоху высокого уровня развития империализма нельзя в принципе исключать возможности национальных войн в Европе, прежде всего в случае победы революции
в России и полного истощения сил великих держав после войны
1914—18 годов. Тольятти считал, что ситуация на европейской арене, создавшаяся в результате укрепления Советского Союза и — одновременно — в результате угрозы национальной независимости со стороны национал-социализма во многих странах Европы, по сути своей, совпадает с перспективой, выдвинутой Лениным в качестве гипотезы.
Но всемирный характер общего кризиса капитализма вёл к расширению, в том числе и в международном плане, фронта борьбы за мир. Итальянская агрессия в Эфиопии, которой Тольятти посвятил целый раздел своего доклада, явилась самой явной демонстрацией теснейшей связи колониальных войн с противоречиями между империалистическими державами, а также с развитием всемирного кризиса на европейском континенте. В рамках не евроцентрического, а всемирного анализа кризиса капитализма и империализма Тольятти подчёркивал, что «различные очаги войны столь тесно связаны один с другим, что всякий проект „локализации” империалистической войны между великими державами является чистой утопией». «Мир неразделим», — считал Тольятти. «И если II всемирный конгресс Коминтерна в 1920 году приветствовал борьбу угнетённых народов Азии против империализма как органическую часть мировой революции», то ныне, когда «налицо перспектива включения в борьбу на обширном африканском континенте новых резервов антиимпериалистической революции в результате нападения фашизма, VII конгресс Коминтерна ещё раз заявляет, что коммунисты являются авангардом всякой борьбы против империализма». Нависшая над всем миром угроза тотальной и фашистской войны требовала создания не только антифашистского, но и антиимпериалистического фронта, причём как общеевропейского, так и всемирного. Фронта, в котором СССР и международное коммунистическое движение должны были стать руководящим авангардом, утвердившись в качестве самых мощных факторов процесса унификации всего мира и человеческого рода.
Опираясь в этом вопросе на основные указания Димитрова и исходя из необходимости сочетать революционные традиции народов с их национальными интересами и чаяниями, Тольятти видит в «национальном вопросе» ту почву, на которой могут и должны сойтись в одном направлении революционная борьба в Европе и борьба за национальное освобождение угнетённых народов. «Указание товарища Димитрова, данное в его историческом докладе всем революционным рабочим, приобретает тем более важное значение в настоящий момент, когда мы говорим о задачах рабочего класса и коммунистов в борьбе за национальное освобождение и в поддержку национально-освободительных войн, если мы имеем перед собой перспективу нового революционного движения колониальных народов против империализма».
В заключение можно сказать, что эта столь глубокая и оригинальная взаимосвязь между борьбой за мир и демократию и борьбой за социализм, подчёркнутая в докладе Тольятти на VII конгрессе в связи с постановкой перед коммунистами задач в борьбе против фашизма в период между двумя мировыми войнами, предвосхищает и ряд будущих разработок коммунистов. Это — политика мирного сосуществования как новая форма классовой борьбы на мировой арене, выдвинутая в 1956 году на XX съезде КПСС в ситуации «холодной войны» между социалистическим лагерем и лагерем империалистическим во второй половине двадцатого века. Эти разработки знаменуют один из самых важных моментов не только в истории Коминтерна, но и во всей истории международного коммунистического движения XX века.
Версия для печати
ТИНЕ САЛЬВАТОРЕ, доктор-исследователь факультета гуманитарных наук Университета Катании (Итальянская Республика, Сицилия, город Катания). Статья опубликована в номере № 1 за 2021 г. журнала «Маркс XXI» («MARX Ventuno»). Печатается с незначительными сокращениями. Перевод Л.Б.Попова. Все цитаты даны в переводе с итальянского.В конце августа 1934 года Пальмиро Тольятти прибыл в Москву, куда был приглашён для участия для участия в подготовке, — под руководством Георгия Димитрова, — VII конгресса Коммунистического Интернационала, который должен был состояться в октябре того года. Дело
в том, что 28 мая 1934 года Президиум Коминтерна назначил его докладчиком по одному из четырёх вопросов повестки дня конгресса.
1934 год — поворот в истории Коминтерна. Во «всемирной партии революции» создаются определённые решающие предпосылки для отхода от «левой» линии, принятой на VI конгрессе, и для перехода к единой и массовой стратегии, основанной на поиске сотрудничества с социал-демократическими партиями в борьбе в защиту мира, против фашистской реакции и угрозы войны, которую эта реакция несёт с собой.
Это означало возвращение и одновременно творческое развитие движения, соответствующее крупным переменам на европейской и мировой арене, отмеченным приходом нацизма к власти в Германии и широкой агрессией японского милитаризма на Дальнем Востоке, возрождение ленинской тактики единого фронта, принятой на далёком III конгрессе Коминтерна в 1921 году. Именно вокруг проблем её интерпретации и применения в конкретной политике в июле 1929 года разворачивалась драматическая дискуссия в итальянской комиссии X пленума Коминтерна Тольятти, Гриеко и Ди Витторио, с одной стороны, советскими руководителями Интернационала, с другой. Дискуссия, которая сильно повлияла на политическую стратегию итальянской компартии, определённую на историческом съезде в Лионе в 1926 году, в особенности на теорию о «народном» и антифашистском характере пролетарской революции, которая с этими взглядами связана. Можно сказать, что период подготовки VII конгресса Коминтерна прервал длительную фазу инертности и сектантской замкнутости Коминтерна и его национальных секций, которые стали результатом отказа от стратегии и тактики единого фронта после VI конгресса Коминтерна.
Видимо, неслучайно для подготовки нового всемирного совещания советскими руководителями, в первую очередь Сталиным, был приглашён тот, кто среди руководителей международного коммунистического движения, вместе с Грамши, сумел наиболее глубоко и оригинально проанализировать фундаментальные политико-теоретические идеи Ленина по вопросу о тактике единого фронта. Тактике, правильное применение которой в различных национальных условиях требовало именно того метода дифференцированного анализа, что представляли Грамши и Тольятти, и отвечающего принципам революционной деятельности.
Ещё в 1927 году Тольятти проявил себя как руководитель Интернационала в ряде важнейших дискуссий по вопросу об угрозе войны, в которых активно участвовали руководители Коминтерна. В ходе VIII пленума Исполкома в мае того года, проходившего в обстановке настоящего «военного психоза», Тольятти представил поправку к «Тезисам о войне и об опасности войны», в которой он отметил в качестве основного лозунга кампании, которую следует вести против угрозы нового мирового конфликта и против угрозы агрессии против СССР, — лозунг «борьбы за мир». Считал этот лозунг наиболее подходящим для того, чтобы привлечь к революционным политическим инициативам коммунистов широкие народные массы.
Его выступление поражает своей ясностью и оригинальностью
(в том числе теоретической) постановки стратегических вопросов, в которых просматриваются некоторые основные характеристики теории «народного» и массового характера пролетарской революции, благодаря которым «итальянский» коммунизм с момента формирования новой руководящей группы Итальянской компартии в 1923—24 годах смог развить на конкретной почве политических действий ленинскую тактику единого фронта. Предложение лозунга «борьбы за мир» явилось, по сути, продвижением этой тактики, на более передовые позиции, что могло бы потенциально открыть новые перспективы единства действий с крупными массовыми профсоюзами и с социал-демократическими партиями, хотя и сам Тольятти неоднократно разоблачал
их фактически оппортунистические позиции и слабый, невоинственный пацифизм.
Ещё один очень важный факт, утверждал Тольятти по этому поводу, заключается в том, чтобы рабочие поняли, что политика Советской России является политикой мира. Но как связать лозунг «борьбы за мир»
с развитием нашей революционной деятельности в целом? Это вопрос, который зависит от ситуации в различных странах. Сегодня борьба за мир ведётся путём мобилизации масс против капиталистического режима, призывая их вступать в профсоюзы, чтобы защищать свои интересы и требования, стимулируя борьбу трудящихся против попыток стабилизации капиталистического строя. И всё это — действия рабочего класса и коммунистического революционного авангарда, которые необходимо увязывать с нашей борьбой за мир.
И как раз в тот момент, когда вызревали предпосылки для линии «класс против класса», сформулированной VI конгрессом, Тольятти предвосхитил, наряду с ключевой темой борьбы за мир, пронизывающей собой всю историю СССР и международного коммунистического движения, начиная с середины 1930-х годов, сумел предвидеть некоторые основные элементы антифашистской политики и работы с массами, которые чуть позже будут сформулированы VII конгрессом. Политики, которая будет характеризоваться стратегией народных фронтов, особенно в том варианте, который предложил Димитров на этом конгрессе. Но эта политика назревала в изменившемся контексте европейской и мировой ситуации в 1934 году в связи с новой ориентацией внешней политики Советского государства, вынужденного, перед лицом чудовищной нацистской угрозы, проводить более сложную политику «коллективной безопасности» в отношениях с теми капиталистическими странами, в первую очередь с Францией, оказавшимися перед реваншистскими угрозами политики гитлеровской Германии.
Некоторые предпосылки этого поворота были отмечены на XIII пленуме Исполкома в ноябре-декабре 1933 года в докладе Куусинена
о проблеме фашизма и угрозе войны и в докладе Пика о положении
в компартии Германии и её деятельности после прихода Гитлера к власти. Таким образом, именно с этого важного заседания нужно начинать, если мы хотим понять, как, каким образом в руководстве большевистской партии и в руководстве Коминтерна назрела, была сформулирована идея антифашистского поворота в 1934—35 годах. И хотя политические выводы этого заседания ограничились тем, что была подтверждена тактика единого фронта только с «низами», при этом отвергалось сотрудничество с «пацифистскими» частями социал-демократии в вопросах борьбы против угрозы войны, тезисы XIII пленума, тем не менее, с точки зрения анализа текущей фазы развития содержат ряд основных элементов анализа фашизма как международного явления и определяют его как новую политическую форму господства класса буржуазии, точнее — как «открытую, террористическую диктатуру наиболее реакционных, наиболее империалистических элементов финансового капитала», которая по своей структуре отличается от традиционных форм буржуазной демократии.
Неслучайно, что при анализе международного положения в тезисах XIII пленума Япония и Германия определяются как «основные подстрекатели войны». Выступления Тольятти в ходе этого заседания выделялись своей проницательностью, ясностью анализа классовой и политической природы фашизма, а также новой международной обстановки, которая складывалась в результате победы фашизма в Германии. Наступление фашистской реакции в Европе, по его мнению, явилось следствием общего кризиса капитализма, но при этом речь идёт о кризисе, который, обостряя как внутренние противоречия в различных капиталистических странах, так и противоречия международные, ведёт ко всё более агрессивной политике наиболее шовинистических групп финансового капитала и, как следствие, к усилению их стремления
к войне. В частности, в своём выступлении по докладу Куусинена особое внимание Тольятти обращает на динамичный характер кризиса,
в силу чего кризис становится открытым и может вести к различным продолжениям и последствиям. Он считает: вовсе не обязательно, что
в странах, в которых фашизм уже у власти, возобладает способность господствующих групп буржуазии сплотить вокруг своего правящего,
в основном тоталитарного ядра различные фракции господствующих классов и собственно социальную базу, на которую опирается их власть.
В целом можно утверждать, отмечал Тольятти в своём выступлении, фашистский тоталитаризм является признаком того, что правящие капиталистические классы стоят перед лицом объективно более серьёзных проблем. Существующие при нынешнем положении противоречия стали более острыми, и следовательно, буржуазию это подталкивает
к тому, чтобы искать выход на пути усиления давления на трудящихся. Но тоталитаризм не устраняет ни этих объективных противоречий, ни контрастов между различными группами буржуазии.
Этим своим анализом Тольятти скорректировал некоторые аспекты интерпретации общего кризиса капитализма и его динамики, которые лежат в основе решений VI конгресса. Отсюда вытекает и последующий дифференцированный анализ процессов организации, уже обозначенный в его выступлении на заседании Исполкома в сентябре 1932 года: если в Италии приход фашистов к власти произошёл в фазе отступления и ослабления рабочего движения, когда оно шло «по нисходящей линии», то совсем иной была ситуация, при которой произошёл приход к власти нацистов в Германии. Ситуация, отмеченная «целой серией государственных переворотов бюрократического и военного типа» и одновременно «подъёмом массового движения».
Вопреки механистическим или упадническим концепциям общего кризиса капитализма и взаимосвязи между концом относительной стабилизации и процессами фашизации капиталистического государства, Тольятти находил в движении масс решающие элементы развития кризиса и самого движения. Совершенно ясной и чёткой стала его политическая позиция, прозвучавшая в выступлении на заседании Исполкома в сентябре 1932 года, против тех, кто считал, что «ложные аналогии» между ситуацией в Германии и ситуацией в Италии приводят лишь
к идентификации фашизма с так называемым фашизмом «классического типа». Но они не понимали конкретной исторической детерминированности и национальных особенностей процессов экономического и политического кризиса при буржуазных режимах.
Процесс фашизации буржуазного государства — это не абстрактный, а конкретный процесс, который нельзя понять, если не исследовать его с учётом того периода, когда он происходит, и с учётом объективной ситуации в стране, в которой он разворачивается.
«Сильное государство», оголтелый национализм и шовинизм и кажущаяся антикапиталистической программа представляют собой откровенные основные инструменты, с помощью которых фашизм стремился построить, в том числе и на идеологической почве, а не только
на экономической и политической, устойчивую и широкую базу своего режима господства и угнетения. В этом смысле тенденция к войне, точнее — к немирному разрешению кризиса, должна одновременно рассматриваться как проявление как слабости господствующих классов, так и их агрессивности. Исходя из перспективы начала «нового цикла революций и войн», который следует после периода относительной стабилизации капитализма, Тольятти считает важнейшей сферу массовой борьбы против войны и называет её решающей, так сказано в его заключительном выступлении на XIII пленуме:
То, что мы должны заявить открыто на заключительном этапе работы этого пленарного заседания, так это то, что мы знаем, куда мы идём и знаем, что нас ждёт. А ждёт нас война. То, что нас ждёт, — это неслыханная классовая борьба во всех её формах, это отчаянная борьба буржуазии за то, чтобы спасти свою власть от краха, от растущего сопротивления и контрнаступления рабочих и крестьянских масс. То, что нас ждёт, — это новая волна массового революционного движения, которое мы должны поднять и расширить через нашу пропаганду и агитацию, будучи тесно связанными с трудящимися массами в их повседневной борьбе за свои первоочередные требования. Это мы должны быть способными развивать и руководить, начиная с самых малых битв и вплоть до решающих революционных сражений за свержение капиталистического строя и установление диктатуры пролетариата.
Конечно, определение стратегической перспективы не идёт дальше указания на историческую цель диктатуры пролетариата, несмотря на ясное морфологическое различие между буржуазной демократией и фашизмом как двух разных политических форм классовой диктатуры буржуазии, так отмечено в тезисах пленума. Но жёсткой полемике против «пораженческих» взглядов, приписываемых социал-демократии, вполне ясна центральная роль сферы действий и массовости в борьбе против фашизма и капиталистического господства.
Поэтому именно в этой сфере массовой борьбы следует активизировать политические действия в защиту Советского Союза, которую Тольятти, как и вся руководящая группа Коминтерна, напрямую идентифицировал с борьбой против войны. Но одновременно с большой ясностью он подчёркивал национальный характер борьбы против фашизма и его воинственных планов в своей важной статье «Как понять внешнюю политику фашизма», опубликованную в мае 1933 года в журнале
«Lo Stato operaio» («Государство рабочих». — Прим. перев.), рассматривая внешнюю политику Муссолини в контексте победы нацизма в Германии и кризиса системы, созданной Версальским договором. Тольятти подчёркивает её антинациональную и антисоветскую природу. Эта политика является выражением весьма слабого и одновременно крайне агрессивного империализма. Это была внешняя политика «манёвров», характерная для фашизма. Её инициаторы были, по сути дела, объективно заинтересованы не только и не столько в том, чтобы использовать всё более острые противоречия между самыми сильными империалистическими государствами, но, скорее, в том, чтобы проводить политику поиска альянсов вокруг общей цели — контрреволюционной агрессивной политики против СССР, за разделение и делёж его огромной территории.
Как мы отмечали, тольяттинское положение об антинародном характере империалистической политики предвосхитило решающее нововведение в политике Коминтерна, полное значение которого стало ясно только в период Великой Отечественной войны в 1941—1943 годы.
С самого начала эта концепция диктовала иную и более широкую интерпретацию политики единого фронта, понимаемую не только как тактику, нацеленную на единство действий и на политическое единство всего рабочего класса, но и как стратегию, направленную на создание более широкого блока социальных и политических сил вокруг целей борьбы против фашизма и против войны. Требование более широкого и массового характера этой борьбы постоянно встречается в выступлениях Тольятти того времени. Не случайно в своих «Лекциях о фашизме», читанных в период с января по апрель 1935 года в Международной коммунистической школе, он ставит в центр своего анализа фашистской диктатуры её окончательную трансформацию в реакционнейший режим и её функциональную и прямую связь с целями войны. Мы можем сказать, что его положение о решающем значении легальной работы коммунистов в массовых организациях при фашизме оказало прямое влияние на понимание Тольятти взаимосвязи между политикой единого фронта и политикой народного фронта.
Выступая 29 августа 1934 года на одном из заседаний подготовительной комиссии VII конгресса Коминтерна, Тольятти заявил: В том, что касается фашизма, то, по моему мнению, нужно подчеркнуть следующее: фашизм — это война. Так необходимо подвести итог фашистской диктатуры в Германии и в Италии. Именно на этой основе Коммунистический Интернационал должен говорить с массами.
Но для этого требовались и соединение, и дифференциация общей стратегии и общей тактики в различных национальных политических контекстах, в которых коммунистические партии, как авангарды и, вместе с тем, как массовые организации, были призваны вести борьбу. Борьба, которая должна была контратаковать капиталистическое наступление и одновременно нанести удар по тенденциям, присущим фашизму и войне. Отсюда политическое заключение из тольяттинской концепции: Если мы взглянем на общую ситуацию, на международное положение, то, мне кажется, что идея об общем изменении нашей тактики ещё слишком далека, и, представляется, было бы более целесообразно утверждать, что в каждой стране мы применяем нашу тактику
в зависимости от условий, которые там существуют, чтобы мы могли организовать широкий единый фронт рабочего класса против фашизма, против войны, против капиталистического наступления.
Таким образом, в размышлениях и разработках Тольятти выдвигаются некоторые не только стратегические, но и функциональные теоретические предпосылки его глубокого доклада на VII конгрессе Коминтерна, посвящённого теме: «О задачах Коммунистического Интернационала в связи с подготовкой империалистами новой мировой войны». Исходя из положения о различии между буржуазной демократией и фашизмом, изложенном в Тезисах XIII пленума, которое Димитров поставит в центр своего доклада на VII конгрессе, Тольятти даёт дифференцированный анализ империалистического лагеря. В анализе указывается не только на различие в этом лагере между демократическими государствами и государствами фашистскими, но и на формирование во внешней политике фашистских государств самых серьёзных элементов обострения межимпериалистических противоречий и, следовательно, обострения международной обстановки. Тольятти безоговорочно воспроизводит ряд элементов из анализа всемирного кризиса, которые Сталин поставил в основу своего важнейшего доклада на XVII съезде ВКП(б) в январе 1934 года.
На этом съезде вождь большевистской партии особо выделил тему «политики мира» Советского Союза, подчеркнув, что конфликты и противоречия между империалистическими государствами расширяют пространство для манёвров в защиту СССР от постоянных военных угроз. Реализация в ближайшее время агрессивных планов в отношении Советского Союза со стороны «некоторых милитаристских кругов Японии» и их «вызревание в кругах политического руководства некоторых государств Европы» считалась Сталиным лишь одним из возможных сценариев. В то же время в его докладе было уделено большое внимание улучшению отношений СССР с Францией и Польшей, что им рассматривается как «факт, который заслуживает того, чтобы его подчеркнуть и отметить как фактор, благоприятствующий делу мира».
Но самые важные элементы анализа новой фазы международной обстановки, содержащиеся в докладе Сталина, используются Тольятти
в контексте рассмотрения фашистских государств в качестве главного фактора кризиса империалистического лагеря и его склонности к войне. И это — ещё одна серьёзная попытка дать — в более сложной и диалектической перспективе, вопреки любому катастрофическому и фаталистическому схематизму, — определение новой фазы общего кризиса капитализма и его стремления к войне. Серьёзная попытка, порождённая — в теоретическом плане — политической мыслью и стратегическими разработками Тольятти.
Не отрицая неизбежность тенденции к войне, как фундаментальной и характерной черты капитализма в эпоху его зрелого развития и кризиса, Тольятти раскрывает, каким образом эти различия и противоречия внутри империалистического лагеря, — в той мере, в какой они препятствуют и замедляют формирование антисоветского блока, — создают объективные условия для последовательного развития политики народных фронтов в такой решающей сфере, как борьба за мир. Таким образом, вокруг темы борьбы за мир укреплялась диалектическая нерушимая взаимосвязь между национальной и антиимпериалистической борьбой коммунистических партий и борьбой в защиту Советского Союза как главной движущей силы «мировой революции». Впервые
в истории Интернационала тема борьбы за мир была поставлена
в центр его политики и введена в его официальные документы. Но у Тольятти эта тема приобретает даже ещё более широкое значение, связанное с его универсальным пониманием социализма и коммунизма. Защита Советского Союза, первого государства, возникшего в результате победоносной революции рабочих, полностью совпадает с интересами всего человечества. «Если бы не существовало Советского Союза, передышка между двумя турами войны не была бы столь длительной. Народы давно уже были брошены в новую бойню. Наша борьба
за мир, в которой мы опираемся на мощь Советского Союза, имеет, следовательно, все шансы на успех. Каждый месяц, каждая неделя, которую мы получаем, означает громадную ценность для человечества. Учитывая самые затаённые стремления масс и насущные интересы всего человечества, Коммунистический Интернационал возглавляет поход в защиту мира и Советского Союза. Лозунг мира становится нашим центральным лозунгом в борьбе против войны».
Благодаря этому пониманию Тольятти формулирует свою концепцию о новом, исключительно разрушительном характере новой империалистической войны, такой характер эта война неизбежно приобретёт не только по причине недавних изобретений в сфере военных технологий, но и в силу вовлечения огромных масс населения и охвата тылов в ходе боёв. Тотальная война, наверняка, приобретёт характер войны на уничтожение и истребление. В этом смысле война чётко отражала характер режимов, который приобрело фашистское государство
в Италии и Германии. Эта война напрямую вытекала из того явления, которое Грамши в тюрьме назвал «тоталитарной политикой» фашизма. В этом отношении эти войны, по мнению Тольятти, следует рассматривать как войны не только империалистические, но фашистские. «Мы не можем в деталях предвидеть того, что произойдёт, когда будут пущены в ход самые усовершенствованные орудия разрушения в массовом масштабе. Мы знаем только одно, что ближайшая война будет всеобщей войной всех стран, в которой исчезает грань между фронтом и тылом, и что это будет война, разрушающая всё то, что делает возможным жизнь современной культурной нации. Ближайшая война будет войной против рабочих, против женщин и детей, это будет война на истребление. Это будет фашистская война».
В своих рассуждениях Тольятти выстраивает более сложную взаимосвязь между борьбой за мир и борьбой за революцию. Конечно, руководитель компартии не ставит под сомнение в чётких и однозначных терминах концепцию неизбежности войны. Тем не менее, им ясно подчёркнута возможность предотвращения нового европейского и всемирного конфликта, что тесно увязывается с ясным пониманием уникальности ситуации, при которой международная обстановка может поставить как цель — борьбу за мир.
В заключение дискуссии вновь подчёркивается необходимость создать вокруг Советского государства широкий фронт борьбы за мир. Тольятти говорит: «Сегодня не только можно отсрочить войну, но при некоторых условиях можно даже и предотвратить и самый взрыв новой империалистической войны. А это значит, что наша борьба против войны должна принять совершенно иной характер по сравнению с тем, который она имела раньше».
Из глубокого анализа, сделанного Тольятти, с ясностью вытекает, что само существование СССР, а также укрепление его мощи, международного влияния и престижа необратимо изменили структуру мира. Действительно, сама всемирная арена, на которой происходит конфронтация между капитализмом и социализмом, в корне изменила международную обстановку, сделала её отличной от той, которая она была, скажем, в 1914 году.
«Второй цикл революций и войн», спрогнозированный VI конгрессом, должен был, таким образом, произойти иным образом и в иных формах, чем те, которые были характерны для периода Октябрьской революции и первой революционной волны, последовавшей за Октябрём. Мы далеки от мысли о том, чтобы считать чисто тактической или оборонительной борьбу за то, чтобы максимально отсрочить новую империалистическую войну, борьбу, которая должна развиваться на почве нового мощного наступления всего рабочего класса и народного движения. Движения, способного придать борьбе пролетариата за завоевание власти и за социализм массовую базу и эффективное политическое содержание. Это был новый метод понимания борьбы против империалистической войны и ленинской теории её превращения в войну гражданскую и революционную. Теории, которая неслучайно со всей ясностью упоминается Тольятти в контексте его анализа, направленного на то, чтобы подчеркнуть фундаментальные перемены в структуре современного ему мира, произошедшие благодаря укреплению Советского Союза и в связи с конфронтацией между СССР и империалистическим лагерем. «Позиционная война» между двумя противоположными лагерями, которой характеризовалась до того момента классовая борьба на международной арене, со всей очевидностью всё более быстро перерастала в новую ужасающую мировую войну. Но именно поэтому она требовала от Коммунистического Интернационала и от его национальных секций более высоких качеств политического руководства на основе линии работы с массами и придания лозунгу борьбы
за мир более глубокого и непосредственно революционного значения. Значения, лишённого любой формы убогого буржуазного или социал-демократического пацифизма.
Национальный вопрос должен был вновь встать в центр стратегических разработок и активной деятельности коммунистического движения. Примечательно, что при этом Тольятти связывал свой анализ и
с традициями и революционным опытом Франции 1792—93 годов
и с опытом Парижской Коммуны 1871 года. То есть с событиями, характерной чертой которых явилась теснейшая взаимосвязь между классовой борьбой внутри страны и войной за защиту своей нации от внешнего врага. Он обращается к великому учению Маркса, который разработал политическую теорию о взаимосвязи между войной и революцией, основанную на его исследованиях и размышлениях. Тем не менее, существование Советского Союза как фундаментального элемента противоречий и кризиса капиталистического лагеря требовало нового формулирования понятия об этой взаимосвязи, соответствующего новой фазе европейской и мировой истории. Чётко подчёркивая практически полную идентичность целей между политикой мира Советского Союза и политикой рабочего класса и коммунистических партий капиталистических стран, Тольятти в то же время показывает сложное и комплексное соотношения между революционной борьбой коммунистов в национальной сфере и её интернационалистским масштабом. Масштабом, тесно связанным не только с руководящей ролью большевистской партии, но и с внешней политикой и фундаментальными требованиями безопасности Советского государства. «Мы защищаем не только Советский Союз вообще, но отстаиваем конкретно всю его политику и каждый его акт. Но это тождество целей отнюдь не означает, что в каждый данный момент во всех действиях и по всем вопросам должно существовать полное совпадение тактики пролетариата и компартий, которые ещё борются за власть, с конкретными тактическими мероприятиями советского пролетариата и ВКП(б), осуществляющих власть в Советском Союзе».
Как отмечал Э.Раджоньери, выдвигая концепцию тождества между защитой Советского Союза и защитой мира, Тольятти в своём докладе поднимал всё международное коммунистическое движение на новые горизонты, предлагая отойти от чисто пропагандистских позиций и занять позитивные позиции по проблемам международной политики.
Примечательно, что Тольятти отмечал центральное значение, которое приобрёл национальный вопрос в работах Ленина во время Первой мировой войны и в ходе полемики великого большевистского лидера
с тезисами Розы Люксембург и Бухарина, в соответствии с которыми тема национального самоопределения народов должна была считаться преодолённой в эпоху империализма. В своём заключительном выступлении на конгрессе Тольятти неоднократно обращался к ленинскому тезису, в соответствии с которым даже в эпоху высокого уровня развития империализма нельзя в принципе исключать возможности национальных войн в Европе, прежде всего в случае победы революции
в России и полного истощения сил великих держав после войны
1914—18 годов. Тольятти считал, что ситуация на европейской арене, создавшаяся в результате укрепления Советского Союза и — одновременно — в результате угрозы национальной независимости со стороны национал-социализма во многих странах Европы, по сути своей, совпадает с перспективой, выдвинутой Лениным в качестве гипотезы.
Но всемирный характер общего кризиса капитализма вёл к расширению, в том числе и в международном плане, фронта борьбы за мир. Итальянская агрессия в Эфиопии, которой Тольятти посвятил целый раздел своего доклада, явилась самой явной демонстрацией теснейшей связи колониальных войн с противоречиями между империалистическими державами, а также с развитием всемирного кризиса на европейском континенте. В рамках не евроцентрического, а всемирного анализа кризиса капитализма и империализма Тольятти подчёркивал, что «различные очаги войны столь тесно связаны один с другим, что всякий проект „локализации” империалистической войны между великими державами является чистой утопией». «Мир неразделим», — считал Тольятти. «И если II всемирный конгресс Коминтерна в 1920 году приветствовал борьбу угнетённых народов Азии против империализма как органическую часть мировой революции», то ныне, когда «налицо перспектива включения в борьбу на обширном африканском континенте новых резервов антиимпериалистической революции в результате нападения фашизма, VII конгресс Коминтерна ещё раз заявляет, что коммунисты являются авангардом всякой борьбы против империализма». Нависшая над всем миром угроза тотальной и фашистской войны требовала создания не только антифашистского, но и антиимпериалистического фронта, причём как общеевропейского, так и всемирного. Фронта, в котором СССР и международное коммунистическое движение должны были стать руководящим авангардом, утвердившись в качестве самых мощных факторов процесса унификации всего мира и человеческого рода.
Опираясь в этом вопросе на основные указания Димитрова и исходя из необходимости сочетать революционные традиции народов с их национальными интересами и чаяниями, Тольятти видит в «национальном вопросе» ту почву, на которой могут и должны сойтись в одном направлении революционная борьба в Европе и борьба за национальное освобождение угнетённых народов. «Указание товарища Димитрова, данное в его историческом докладе всем революционным рабочим, приобретает тем более важное значение в настоящий момент, когда мы говорим о задачах рабочего класса и коммунистов в борьбе за национальное освобождение и в поддержку национально-освободительных войн, если мы имеем перед собой перспективу нового революционного движения колониальных народов против империализма».
В заключение можно сказать, что эта столь глубокая и оригинальная взаимосвязь между борьбой за мир и демократию и борьбой за социализм, подчёркнутая в докладе Тольятти на VII конгрессе в связи с постановкой перед коммунистами задач в борьбе против фашизма в период между двумя мировыми войнами, предвосхищает и ряд будущих разработок коммунистов. Это — политика мирного сосуществования как новая форма классовой борьбы на мировой арене, выдвинутая в 1956 году на XX съезде КПСС в ситуации «холодной войны» между социалистическим лагерем и лагерем империалистическим во второй половине двадцатого века. Эти разработки знаменуют один из самых важных моментов не только в истории Коминтерна, но и во всей истории международного коммунистического движения XX века.
Версия для печати
