Минфин топит рубль в «бочке»

По материалам "Свободной Прессы"

Фото: Антон Новодережкин/ТАСС

Как признал Антон Силуанов, выступая 12 апреля на Биржевом форуме, возглавляемое им Министерство финансов РФ с тревогой ожидает встречи экспортёров углеводородов в Дохе. Оказывается, наши министры-монетаристы вовсе не рады перспективе возобновления роста цен на нефть.

Официальное объяснение парадокса — это может привести к укреплению рубля, что, в свою очередь, снизит конкурентоспособность отечественной продукции и сорвёт программу импортозамещения.

Для того чтобы предотвратить этот сценарий, Антон Силуанов, которому во вторник исполнилось 53 года, по его собственному выражению, «подготовил подарок в честь дня рождения — новый вариант бюджетного правила, которое будет изымать все дополнительные доходы, которые мы должны получать при высоких ценах на нефть, в Резервный фонд». Новая редакция кудринского бюджетного правила устанавливает цену отсечения нефти на беспрецедентно низком уровне — $ 50 за баррель.

Манера делать подарки «себе любимому», а также, очевидно, нашим американским «партнёрам» за счёт сокращения поступлений в российский бюджет и снижения жизненного уровня населения, сама по себе вызывает вопросы.

К тому же, озвучивать небесспорный «апрельский тезис» в духе — «слабее рубль, сильнее Россия», казалось бы, если кому и полагается по штату, то никак не высокопоставленному имениннику из Минфина, а его коллеге из МЭР Алексею Улюкаеву. Перед Минфином же стоит предельно чёткая задача — обеспечить бездефицитный бюджет, «дыру» в котором не удастся закрыть даже в случае, если нефть отскочит к $ 50 за баррель.

В этом случае превышение запланированных расходов над доходами составит 3% ВВП (почти 3 трлн. рублей). Но пока об удержании на этой отметке говорить преждевременно. 12 апреля, в День космонавтики, марка Brent едва преодолела силу притяжения низкого рынка — за «бочку» в преддверии встречи в Катаре и ожидаемого решения экспортёров «чёрного золота» заморозить его добычу на уровне января текущего года, платили $ 44,24. Но уже на следующий день биржевые «медведи» отыграли 13 центов. Так что, скорее всего, дефицит бюджета превысит прогнозный показатель.

При этом, как объясняет сам Силуанов: «Мы не можем увеличивать дефицит бюджета, поскольку это будет негативно влиять на ситуацию с финансами и денежно-кредитной политикой». Однако работать над поставленной задачей он, судя по всему, планирует в духе «мы не ищем лёгких для страны путей». Вместо напрашивающегося перенаправления и без того скудного ручейка сырьевой выручки в казну, государству и обществу, фактически, предлагают немного пострадать за экспортёров. А именно: посредством дальнейшего урезания госраходов, увеличения объемов заимствований, приватизации госактивов, повышения тарифов и акцизов на всё и вся.

По мнению заведующего кафедрой политической экономии РЭУ им. Г.В. Плеханова Руслана Дзарасова, позиция руководства Минфина противоречит целям развития российской экономики.

— То, о чём говорит г-н Силуанов, означает возвращение к монетаристской догме в её экстремальной форме. От которой наши экономические власти, справедливости ради, полностью никогда и не отказывались. Фактически, это означает добровольное согласие на «антикризисный» курс, который МВФ навязывает своим должникам, к числу которых Россия вроде как не относится.

До дефолта 1998 года небезызвестный деятель из современной либеральной тусовки Андрей Илларионов, который тогда возглавлял Институт экономического анализа, продвигал похожие идеи, но излагал их более наукообразно. Дескать, приток нефтедолларов в Россию — это плохо. Высчитывал реальный курс рубля, соотношение цен в России и за рубежом. Упирая на то, что при «завышенном» курсе национальной валюты российская продукция становится неконкурентоспособной на мировом рынке, а экономический рост замедляется. Соответственно, нужно лечиться от «голландской болезни» путём стерилизации сверхдоходов сырьевой промышленности через запредельно высокое налогообложение или их прямого изъятия государством.

Потом предшественник Антона Силуанова г-н Кудрин взял на вооружение эту концепцию в период «тучных нулевых», создав Резервный фонд. А денежная политика ЦБ была подчинена задаче поддержания курса валюты, выгодного сырьевым экспортёрам.

«СП»: — То есть, глава Минфина предлагает отгружать деньги бочками на Запад, несмотря на проблемы с наполнением казны и резкий спад инвестиций в российскую экономику?

— Самое главное, несмотря на полное банкротство неолиберального монетаристского курса, что подтверждает плачевное состояние экономики. Наши власти дают основания для подозрений тем экспертам, которые называют экономический блок правительства «филиалом МВФ». Искусственное поддержание заниженного курса рубля в ущерб развитию экономики полностью в интересах западного финансового капитала.

«СП»: — Высокопоставленные либералы намекают, что если оставить деньги, то их всё равно разворуют или государство пустит их на помощь нашим «бедным» банкирам. Это ложная дилемма?

— Критика неэффективности госкорпораций совершенно справедлива. Но вместо повышения прозрачности госструктур и обеспечения целевого характера при освоении госинвестиций, правые эксплуатируют тему неэффективности госсектора, чтобы лоббировать идею приватизации госактивов с участием иностранного бизнеса. Или, вообще, призывают к легальной утечке капитала через обкатанный механизм вложения нефтедолларов в американские казначейские бумаги.

Кстати говоря, хищение средств — это черта, которая характерна отнюдь не только для государственных корпораций, но и для крупного частного бизнеса. Я бы даже сказал, эти технологии были впервые апробированы в частном секторе нашей офшорной экономики. Отсюда единственный выход — вмешательство в государственное корпоративное управление, повышение финансовой прозрачности и усиление роли коллегиальных органов внутри госкорпораций. В частности, посредством повышения роли миноритариев.

Наконец, существующие проблемы невозможно решить без формирования российской модели индикативного планирования. Элементами которой должны выступать валютный контроль, а также изменение формата корпоративного управления. Валютный контроль призван затруднить бегство капитала из страны. По оценкам ЦБ, чистый частный вывоз капитала в последние два года составил $ 200 млрд. Естественно, что такое «обескровливание» экономики не может не привести к падению инвестиций, снижению экономического роста и уровня жизни людей.

«СП»: — Может быть, игра на понижение курса рубля на фоне разговоров о приватизации стратегических госактивов с привлечением западных инвесторов представляет попытку замириться с нашими геополитическими оппонентами?

— Безусловно, вложения в низкодоходные американские «казначейки» (при том, что от внешних финансовых ресурсов нас отсекли) это демонстрация лояльности. Из этой же серии организация «большой распродажи» в условиях неблагоприятной ценовой конъюнктуры наиболее «лакомых» стратегических активов РФ. Не исключено, что сигналом к началу очередного раунда «прихватизации» стало увольнение премьером Дмитрием Медведевым главы Росимущества Ольги Дергуновой, которая, насколько можно судить, выступала против готовящегося раздербанивания госсобственности.

В этой связи мне вспоминается, как в середине 1996 г. уволили руководителя этого ведомства Владимира Полеванова. Как только тот обнародовал скандальную информацию о том, как была проведена приватизация «по-Чубайсу».

Очевидно, наши власти хотели бы примириться с Западом, надеясь, что в результате односторонних уступок геополитическая конфронтация ослабнет. Это главная причина, по которой они продолжают неолиберальный экономический курс, полностью соответствующий интересам западных финансовых элит. В глаза бросается противоречие между готовностью нашего руководства отвечать на агрессивные вызовы со стороны конкурентов на внешнеполитической арене и продолжением либерального экономического курса внутри страны, который основан на принципах «вашингтонского консенсуса». Я могу объяснить эту двойственность тем, что российский правящий класс надеется таким образом достичь примирения.

Отсюда наши неудачи на внешнем контуре. Мы хотим, чтобы Запад признал Крым российским, а также содействовал реализации Минских соглашений на Украине, но не подкрепляем эту переговорную позицию адекватной экономической политикой. Боюсь, на таком непрочном фундаменте национально ориентированная внешнеполитическая конструкция долго не простоит.