Чёрный ров между двумя эпохами

Источник: "ПРАВДА"

Виктор Трушков

Как уже сообщала «Правда», обнародованы результаты обстоятельного социологического исследования «Двадцать лет реформ глазами россиян». Учёные Института социологии Российской академии наук (ИС РАН) в сотрудничестве с представительством Фонда имени Фридриха Эберта в Российской Федерации в апреле 2011 года провели общероссийский социологический опрос, в котором представлены основные группы населения Российской Федерации. Достоинства опубликованного аналитического доклада тем более возрастают, что «эмпирической базой настоящего исследования послужили результаты исследования, проведённого ИС РАН в 2001 году». Это позволяет провести сопоставительный анализ, увидеть тенденции изменения массового сознания. Поскольку собранный социологами эмпирический материал даёт возможность для его неоднозначного толкования, мы решили по-своему осмыслить богатейшие конкретно-социологические данные, содержащиеся в аналитическом докладе. Предлагаемые статьи не являются попыткой написания альтернативного доклада. Мы берём лишь те стороны исследования ИС РАН, которые помогают лучше осознать классу наёмных работников физического и умственного труда свои коренные интересы, несовместимые с капиталистическим жизнеустройством, способствуют внесению марксистско-ленинского мировоззрения в широкие массы трудящихся. Первая статья этого цикла «Общество, в котором мы живём. Отторжение капитализма» была опубликована в № 75 «Правды» от 15—18 июля с.г. Предлагаемая статья посвящена оценкам соотечественниками событий августа 1991 года и их последствий.

Августовская трагедия

Поставив задачу изучить восприятие 20 лет реформ российским общественным мнением, учёные ИС РАН неизбежно должны были определиться со стартовой позицией: от какого события отсчитывать 20 лет? За исходную позицию они приняли августовскую трагедию 1991 года — тот глубокий ров, который разделяет не только историю, но и личную жизнь миллионов соотечественников на две эпохи: советского социализма и реставрации капитализма. Социологи нашли правильное решение хотя бы потому, что тот август воспринимается исторической границей эпох в широком массовом сознании россиян. Это такой факт общественного сознания, который никто не пытается опровергнуть.

Действительно, в августе 1991 года в стране произошла смена власти. А вопрос о власти является, как известно, главным вопросом хоть революции, хоть контрреволюции. В этом смысле второй этап «перестройки» (его начало правомерно увязывать с созданием по инициативе руководства страны новых, буржуазных кооперативов и с XIX Всесоюзной конференцией КПСС, открывшей дорогу смене политической надстройки общества) был начальной, «подготовительной» стадией перехода к капиталистическому строю в стране. Принципиальные изменения, происходившие в течение трёх с половиной — четырёх лет, предшествовавших «чёрному августу», в конце лета 1991 года привели к скачку — кардинальной смене власти, а вслед за этим и всей отечественной государственности.

Три с половиной — четыре года разные силы толкали страну в глубокий ров. Это делали пробравшиеся к власти коммуномутанты, кучковавшиеся вокруг М. Горбачёва и А. Яковлева; теневики, жаждавшие выставить на «свет божий» своё экономическое могущество и желавшие закрепить его соучастием в политической власти; иностранный крупный капитал, стремившийся отодвинуть свой очередной кризис с помощью передела мира за счёт Советского Союза; многочисленная моль, распространившаяся на просторах Отечества в виде националистического мещанства, спекулянтов, фарцовщиков и прочей заурядной нечисти. В конце августа 1991 года им удалось столкнуть махину в ров. Потому те дни и стали исторической границей в жизни не только России, не только постсоветского пространства, но и всей планеты.

Без августовской трагедии не была бы запрещена КПСС, не был бы четвертован Советский Союз, не случилось бы «шоковой терапии» с её либерализацией цен, повальным воровством народных сбережений, доверенных Сбербанку, грабительской приватизацией, переходом к всевластию рынка, бесчеловечного по своей природе. Учёные ИС РАН не просто исследуют эту связь, но исходят из неё, опираются на неё в своем анализе. Они уделяют приоритетное внимание не самому августовскому перевороту буржуазных сил во главе с Б. Ельциным, а его последствиям. Не случайно первая глава исследования называется «Восприятие современным поколением россиян преобразований последнего двадцатилетия». В ней в центре внимания — оценка общественным мнением непосредственных социально-экономических последствий августовского переворота, которые социологи обобщённо назвали «реформами 1991 — 1992 годов».

Однако, прежде чем говорить о последствиях, обратимся к стартовому событию.

ГКЧП на перекрёстке дискуссий

Вот как трактуют те события и отношение к ним современных россиян социологи ИС РАН и их коллеги из представительства Фонда им. Ф. Эберта в РФ: «Победа Б. Ельцина над ГКЧП в августе 1991 года являет собой достаточно неоднозначное событие нашей новейшей истории, сыгравшее огромную роль в дальнейшем развитии страны, сделавшее необратимым как распад СССР, так и смену общественного строя в России. Обстоятельства тех трёх дней до сих пор вызывают дискуссии, а в массовом сознании окружены мифами, имеющими лишь косвенное отношение к исторической правде.

Несмотря на отрицательные оценки дальнейшей деятельности Б. Ельцина, отношение к ликвидации им ГКЧП можно охарактеризовать как скорее позитивное (41% против 35%) во многом потому, что оппоненты Б. Ельцина вызывают ещё меньше симпатий как люди, пытавшиеся «повернуть время вспять». Иначе говоря, события августа 1991 года воспринимаются сегодня скорее как выбор между большим и меньшим злом. К тому же современники этих событий вспоминают не только Б. Ельцина, но и атмосферу политического подъёма, энтузиазма тех дней. Хотя нельзя не видеть и того, что они оцениваются сегодня уже не так однозначно, как десять лет назад. Наиболее позитивно победу Б. Ельцина над ГКЧП воспринимают сторонники либералов (56%), наименее — сторонники коммунистов (24%)».

При знакомстве с такой оценкой вспомнилась одна не политическая, а литературная аналогия. Исследователи творчества А.С. Пушкина давно обратили внимание на то, что описание императрицы Екатерины Второй в «Капитанской дочке» автор подменил описанием её канонического портрета. Нечто похожее и здесь: социологи предлагают не собственную оценку, вытекающую из эмпирических данных, а пересказывают официальную трактовку трагических событий. Например, не имеет под собой никакой серьёзной основы утверждение, будто соотечественники видят в членах ГКЧП «людей, пытавшихся «повернуть время вспять». С точки зрения исторического процесса «движением вспять» является реставрация преодолённого революцией строя. Среди историков только выпадающие из «родной науки» персонажи способны утверждать прогрессивный характер реставрации Стюартов в Англии в 1660 году или Бурбонов во Франции в 1815 году. Но в 1991 году случилась тоже реставрация социального строя, отвергнутого Великим Октябрём. Что касается социологических данных, то их трактовка тоже носит весьма односторонний характер.

Результаты эмпирических исследований говорят о том, что доля россиян, которые отрицательно относятся к победе Б. Ельцина над ГКЧП и тем самым высказывают положительное отношение к ГКЧП, в последние 10 лет сохраняется неизменной. И это при том, что значительно увеличивается доля тех, кто уже не помнит этих событий. В то же время сокращается удельный вес тех, кто радуется поражению ГКЧП. Если эти тенденции сохранятся, то через 10 лет никакого численного преимущества сторонников ельцинской победы над ГКЧП перед противниками этой победы уже не будет. Как раз этой-то тенденции социологам можно было бы удивляться и искать ей объяснения.

Если 35% россиян в XXI столетии стабильно дают положительную оценку ГКЧП, то насколько больше их должно было быть в августе 1991 года! Ведь сегодня ГКЧП в глазах соотечественников выглядит куда хуже, чем 20 лет назад. Хотя тогда и возникала настороженность к уникальной государственной структуре из-за того, что её члены были сплошь и рядом из свиты М. Горбачёва, но у людей вызывали симпатии намерения, заявленные всему советскому народу. Они и сегодня привлекают бескорыстной заботой о сохранении Союза ССР и ориентацией на социальную справедливость. В августе 1991-го они вызывали ожидание конкретных шагов по реализации взятых ГКЧП обязательств.

Сегодня, как и 10 лет назад, мы знаем, что эти ожидания не имели оснований. Членами ГКЧП были лично порядочные люди, но никакая не политическая оппозиция оппортунизму и предательству Горбачёва. Они оказались не способны бороться за свои убеждения. Чем больше появляется их мемуаров, тем сильнее впечатление, что они готовились не к борьбе, а к тюрьме. За их, извините, политическую бесхребетность расплачиваться пришлось народу.

Бутафорское противоборство

И ещё одно важное идеологическое обстоятельство. Если в 1991 году советские люди порой ошибались в своих политических оценках, видя в Б. Ельцине альтернативу надоевшему М. Горбачёву, то теперь подобных иллюзий уже не осталось.

Итак, социологи с математической точностью зафиксировали, что за 20 минувших лет претерпело коренное изменение широко бытовавшее в конце 80-х — самом начале 90-х годов противопоставление Горбачёва и Ельцина как представителей двух альтернативных социально-политических концепций и практик. Сегодня общественное мнение ставит их на одну доску. При этом обоим отрицательных оценок даётся в два с лишним раза больше, чем положительных. Иначе говоря, политическое бытие обоих политиков закончилось безоговорочным крахом. Более того, в сегодняшних конъюнктурных политических противостояниях они оба оказались на одном политическом пятачке.

В политической жизни сегодняшней России в господствующем классе произошёл раскол. Непрерывно идущий передел собственности привёл к тому, что сепаратор экономических интересов развёл олигархический капитал ельцинского помёта и магнатов путинской популяции. Боящиеся окончательно потерять свои позиции ельцинисты сплачиваются под лозунгом возвращения к нормам и ценностям фаворитства, порождённого и общей ситуацией, и личными качествами Б. Ельцина. Всё это выдаётся за истинную демократию, а путинская «вертикаль» противопоставляется ей как автократический режим, приближающийся к «тоталитаризму».

Сегодня хочется обратить внимание не на то, насколько истинны (или, наоборот, ошибочны) оценки, звучащие с Олимпа и прочих политических горок. Интереснее другое: продолжающий время от времени вещать с важным видом «человек с проталиной» защищает позиции анархолибералов типа Немцова, Касьянова, Милова, Каспарова. Для этой политической околицы М. Горбачёв стал иконой, равновеликой и равнопочитаемой наряду с Б. Ельциным. И это не случайно: они оба слишком часто признавали свою неприязнь к коммунистической идеологии и реальному советскому социализму. И это нашло отражение в результатах социологического исследования массового сознания.

В этом контексте заслуживает глубокого осмысления вывод исследователей ИС РАН, касающийся глубинных целей стартовых реформ 1991—1992 годов, обеспечивавших восстановление капиталистических порядков в стране: «Если посмотреть на реформы с точки зрения «социального заказа», они в большей степени отвечали интересам активного (?) меньшинства, которому стало «тесно» в рамках старой системы общественных отношений. Для большинства же, не сумевшего… повысить (да хотя бы сохранить! — В.Т.) качество и уровень жизни, реформы остаются пока (?) тёмным пятном в новейшей истории страны. Противоречивость результатов экономических реформ заставляет задуматься об их истинных целях.

Являются ли неудачи реформирования результатом искреннего заблуждения молодых и недостаточно опытных реформаторов или же было изначальное стремление поделить основные богатства и собственность страны в узком кругу, не допустив или отстранив большую часть общества от контроля за этим процессом?.. Относительно цели реформ участники опроса склоняются к наименее комплиментарному для реформаторов ответу, что истинной целью реформ были захват власти вторым эшелоном советской номенклатуры и перераспределение в его пользу общенародной собственности (выделено авторами аналитического доклада. — В.Т.). Так считают 69% опрошенных. Лишь около трети готовы согласиться с точкой зрения, отстаиваемой реформаторами, в частности, самим Е. Гайдаром в его книгах и публичных выступлениях, согласно которой реформы проводились во имя спасения страны от экономического краха, голода, распада.

Ожидаемым результатом исследования является то, что негативное отношение к реформам связано в сознании респондентов с соответствующим толкованием целей реформ как стремления к власти и наживе. Действительно, среди тех, кто резко негативно оценивает реформы, подавляющее большинство (86%) считает, что целью реформаторов были власть и собственность. Куда более любопытным и неожиданным стало то, что и среди тех, кто одобряет реформы, большинство (хотя и не столь преобладающее, на уровне 55—58%) также разделяют эту точку зрения».

Идеологическое противостояние

Хотелось бы обратить внимание на выявленное учёными ИС РАН отношение наших сограждан к запрету КПСС, последовавшему после победы ельцинистов. Ответы респондентов на этот вопрос ясно демонстрируют социально-политические симпатии соотечественников. Во-первых, несмотря на не стихающую антикоммунистическую истерию, среди людей, которые считают неоправданным запрет Коммунистической партии, больше сторонников ГКЧП. Во-вторых, в 2011 году о симпатиях к КПСС (КПРФ — её идейная правопреемница) россияне стали говорить чаще, чем об антипатиях. Сегодня высоко оценивают историческую роль Компартии почти на четверть респондентов больше, чем отвергают её положительную роль в развитии нашего общества.

В этом отношении интересны рассуждения авторов доклада, настойчиво стремящихся дистанцироваться от коммунистических идей. Они отмечают, что «хотя история не знает сослагательного наклонения, тем не менее в обществе всё ещё обсуждается вопрос о том, были ли альтернативы осуществленным реформам, можно ли было выбрать другие методы их проведения в жизнь. Среди возможных альтернатив «гайдаровским реформам» россияне называют прежде всего развитие рыночных отношений, но без политической демократии (часто этот вариант характеризуют как «китайский» или «чилийский», он набирает 29%), а также реформирование общества с сохранением основ социалистического строя, без масштабной приватизации и рыночной либерализации (25%)… Ещё одним важным вектором является существенное сокращение доли тех, кто считает, что реформы вообще не следовало проводить (с 21% до 8%). Правда, снижение этого протестного варианта компенсируется примерно соответствующим ему увеличением числа респондентов, затруднившихся с ответом (с 11% до 21%). Доля россиян, которые считают, что реформы были проведены именно так, как их и следовало проводить, по-прежнему исключительно мала (6%)».

Примечательно, что за 20 лет антикоммунистической истерии, которая в последнее время приобретает всё более агрессивный, неприглядный характер (чего стоит хотя бы поддержанная президентом Д.А. Медведевым кампания по «десталинизации» российского общества!), идеи социализма для нашего народа остаются куда предпочтительнее бесцеремонно навязываемых либеральных идей. Только 11% респондентов заявили, что «необходимо более решительно продвигаться к демократии и рынку». Приверженцев социалистического пути развития в сегодняшней России втрое больше: 25% респондентов убеждены, что не следовало разрушать социалистический строй, ещё 8% россиян уверены, что вообще не надо было проводить экономические и политические реформы (философ А.А. Зиновьев называл их «катастройкой»).

Авторы аналитического доклада комментируют полученные результаты чуть иначе, но отличия, по большому счёту, касаются лишь частностей. Они справедливо подмечают, что отношение к реформам обусловлено во многом идейно-политическими симпатиями респондентов. Сторонники либеральных взглядов чаще других отмечают целесообразность синхронизации экономических и политических реформ, одновременное движение и к рынку, и к демократии (30% при 11% в среднем по массиву). Большинство сторонников коммунистических взглядов полагают, что при реформировании экономики не следовало разрушать социалистический строй (51% при 25% по массиву).

Нельзя не заметить, что последние цифры вызывают сомнение, иначе придётся с горечью признать, что почти половина тех, кто выдаёт себя за сторонников коммунистических идей, неизлечимо заражены горбачёвщиной. Среди приверженцев коммунистического мировидения, конечно же, могут быть разные представления о месте и масштабах использования рыночных механизмов на завершающем этапе социалистического строительства (именно на нём до начала «перестройки» находился Советский Союз). Но представить, что могут быть коммунисты, которые допускают целесообразность разрушения социализма, невозможно. Если всё же такие люди есть, то мы имеем дело либо с карьеристами-приспособленцами, которые скрывают свою буржуазную суть за коммунистической фразой, либо с антисоветчиками-троцкистами, которым, кстати, нет ни малейшего дела до «мировой революции». В том и другом случае речь идёт об оппортунистах в политике и мещанах-филистерах в повседневной жизни.

«Был осуществлён наихудший вариант»

Но вернёмся к выводам авторов аналитического доклада. Они считают: «Единственное, в чём сходятся практически все опрошенные, так это в том, что командой Б. Ельцина был осуществлён наихудший вариант реформирования экономики и всех других сфер жизни общества. Лишь 6% согласились с суждением, что «реформы следовало проводить именно так, как они проводились». Даже среди либералов этого утверждения придерживаются всего 11%. В результате ошибок, неверно выбранной модели экономического и социального реформирования или по каким-то иным причинам в 90-е годы, по мнению россиян, произошло ухудшение практически во всех основных сферах жизни общества и государства».

«Правда» опубликовала серию экспертных оценок учёных Института социально-экономических проблем народонаселения РАН. Опираясь на осмысление статистических данных, они пришли к выводу: «Рост доходов в стране происходит неравномерно. Если за годы реформ реальные доходы 20% самых обеспеченных граждан выросли почти на 25%, то объем реальных доходов 20% наименее обеспеченных россиян снизился (не вырос, а снизился) почти на 18%. В результате реформ в России выиграли только 20% населения, составляющего категорию наиболее обеспеченных. Что касается населения со средними (близкими к медиане) доходами, то оно не только не разбогатело, но и не восстановило уровень благосостояния, который имело в 1990 году. А группы населения с самыми низкими доходами оказались за чертой абсолютной бедности».

В аналитическом докладе ИС РАН «Двадцать лет реформ глазами россиян» эти опирающиеся на статистику выводы находят убедительное подтверждение. Исследование выявило, что «негативная динамика характерна прежде всего для уровня жизни населения (77% опрошенных фиксируют ухудшение), морального состояния общества (76%), экономики страны в целом (73%), социальной сферы — здравоохранения, образования, культуры (71%), межнациональных отношений (70%). Пожалуй, единственным направлением, где опрошенные отмечают не только минусы, но и плюсы, стала ситуация в области прав и свобод, развития демократии; в этом направлении 28% респондентов фиксируют улучшение, а 34% — ухудшение».

Социологи отмечают, что реформы, начавшиеся более 20 лет назад, кардинально изменили образ жизни и устои большинства населения страны. Поэтому авторы аналитического доклада считают «крайне важным оценить достижения или неудачи реформ не только с точки зрения общественного блага, но и интересов отдельных людей. Ведь очень часто в истории России реформы осуществлялись без учёта, а иногда вопреки воле и желанию её граждан, во имя неких «высших» общественных интересов. Судя по результатам настоящего исследования, реформы 90-х также были весьма конфликтны».

Действительно, на вопрос о том, что можно считать самым большим «приобретением реформ», респонденты фиксируют практически по всем показателям большее положительное влияние преобразований на общество в целом, чем для себя лично и таких людей, как они. Не исключено, что это результат воздействия СМИ. Так, телевидение постоянно говорит об успехах, которые никак не проявляются в повседневной жизни большинства зрителей. Например, в иерархии значимых достижений реформ лидирующие позиции занимает насыщение рынка товарами: 52% опрошенных считают это важным для общества в целом, но только 40% для себя лично. Свободу выезда за рубеж как достижение для общества указали 32%, а для себя — лишь 27%. Прекращение гонений за веру, усиление роли церкви в обществе признали общественным достижением 24% опрошенных, но только 13% отметили, что это значимо и для них лично. Пожалуй, только однажды респонденты оценили «выигрыш для себя» выше выигрыша для общества. Это — возможность зарабатывать без ограничений (25% и 28%).

В то же время, отмечают социологи ИС РАН, весьма скромно россиянами оценены ликвидация «железного занавеса», сближение с Западом, легализация частной собственности, появление возможности для личного самовыражения, в том числе и в сфере политики. Говоря о потерях от реформ, социологи подметили, что их список заметно шире, чем список приобретений и достижений. Если по оценкам достижений реформ рейтинги «для общества в целом» и «лично для себя» хотя и не совпадали, но имели общий вектор, то по оценкам потерь исследователи получили два заметно различающихся рейтинга.

Наиболее значимыми потерями для общества опрошенные считают снижение уровня жизни большинства населения, падение морали, отсутствие должного порядка в стране и рост коррупции, развал передовых отраслей промышленности, утрату чувства стабильности и безопасности, резкое деление общества на богатых и бедных. Каждая из этих позиций названа минимум 25% опрошенных. В рейтинг потерь «для себя лично» россияне включили не только утрату уверенности в завтрашнем дне, снижение уровня жизни большинства населения, потерю чувства стабильности и безопасности, но и резкое деление общества на богатых и бедных (27%), отсутствие социальной справедливости (23%). Рейтинг личных потерь носит фактически ярко выраженный общественный характер. Даже социальную поляризацию общества россияне рассматривают не только как потерю общества, а ещё чаще как личную потерю.

* * *

Трагические события августа 1991 года не канули в Лету. Они и сегодня остаются причиняющей боль занозой в нашем сознании и душе. Выявляются новые грани, нарастает их масштабность, уходит на задний план то, что 20 лет назад казалось существенным. Члены ГКЧП не выросли ни до масштаба героев, ни до уровня злодеев. Их фактическое бездействие даже помогло обществу осознать, что страна вступила в безвременье политического мельтешения мелких людей. На сцене в основном временщики, так как оформленный в том августе режим реставрации капитализма является исторически бесперспективным и недолговечным.

Август-91 заставляет думать не столько о «верхах», сколько о «низах» — о роли широких масс трудящихся в историческом процессе. Стоит напомнить, что на призыв Б. Ельцина 19 августа начать всеобщую политическую забастовку не откликнулся ни один (!) трудовой коллектив. Но ни один завод, ни одна шахта не вышли протестовать и против антисоциалистического государственного переворота ельцинистов. За занятую позицию зрителя в исторической трагедии трудовой народ расплачивается до сих пор. Деморализованная и дезорганизованная кликой Горбачёва—Яковлева КПСС оказалась «вместе с народом», добровольно отказавшись от роли авангарда трудящихся. КПСС забыла ленинский завет о том, что революция должна уметь защищаться.

Начатая тем августом полоса российской истории оказалась временем деформации общественного сознания. Но, вопреки всем шокам («шок» в переводе на русский «удар»), сознание народное, народная душа способны распрямиться. Именно этот главный вывод вытекает из обстоятельного социологического исследования «Двадцать лет реформ глазами россиян», если к нему подходить не с соглашательских, а с протестных, революционных, марксистско-ленинских позиций. А сегодня требуется именно такой подход. Иначе, как предупреждал В.И. Ленин, гниение в обществе будет продолжаться многие годы и даже десятилетия. 

Версия для печати