Коллективное интервью, взятое правдистами у президента Шанхайского банка развития Пудуна
Источник: Газета «Правда».
Автор: Борис Комоцкий, Александр Офицеров, Виктор Трушков.
Фото: Михаила Кострикова, Шанхайский район Пудун ночью.
Общепризнанной столицей китайской политики реформ и открытости является Шанхай. А в этой деловой столице особое место занимает Пудун, первая свободная экономическая зона в этой стране. Район появился на месте рисовых полей два десятилетия назад. Сегодня это не только город новейшей технокультуры, но и центр самых современных технологий. Здесь проходят «обкатку» и многие социальные новшества, которые потом становятся инструментами социалистического строительства с китайской спецификой. О масштабах Пудуна говорит уже то, что для его становления и совершенствования был создан специальный Шанхайский банк развития Пудуна, который сегодня занимает второе место в банковской системе КНР. Здесь побывала делегация российских журналистов, и правдисты взяли коллективное интервью у президента банка ШАО ХИСЯНГА.
Банк свободной экономической зоны
В начале беседы Шао Хисянг напомнил, что возглавляемый им государственный банк начал свою деятельность в 1993 году, когда проектные институты разрабатывали объекты свободной экономической зоны, созданной в рамках политики реформ и открытости. Банк был призван не только финансировать инновационные объекты, но и сам стать инновационным кредитным учреждением, собственность которого уже достигла трёх миллиардов долларов. Значит, требовалось создать научные и модернизационные инструменты управления соответствующих масштабов. Ведь это кредитное учреждение должно было постоянно разрабатывать прогнозы экономической ситуации в Пудуне, Китае и мире. Необходимо было овладеть наукой и искусством управления кадрами огромного комплекса, а также уметь прогнозировать возможные кризисы.
С современным финансово-экономическим кризисом, поразившим планету, были связаны и наши вопросы. Поскольку в России все хозяйствующие субъекты постоянно и обоснованно жалуются на дорогие, а потому сдерживающие экономическое развитие кредиты, то мы прежде всего поинтересовались нынешней банковской ставкой. Товарищ Шао Хисянг обратил внимание на то, что величина ставки, по которой предоставляются кредиты, не является изолированным банковским инструментом, а тесно связана со всей общественной системой страны:
— Экономические методы управления народным хозяйством в КНР непосредственно определяются политикой реформ и открытости. По инициативе Коммунистической партии Китая эта политика доминирует в экономике страны уже 30 лет. Шанхайский банк развития Пудуна был одним из пионеров её реализации. Сегодня в рыночные отношения вовлечено примерно 90% предприятий страны. На величину банковской ставки в решающей степени влияют проблемы, от которых зависит жизнеспособность рынка. Более того, только на жизнеспособном рынке изменение ставки способно влиять на экономический процесс. Если рынок плохой, то её воздействие на него минимальное. Для разных субъектов рынка банковская ставка бывает разной. В нынешних условиях финансово-экономического кризиса она в республике в среднем равна 6%.
Мы спросили, не ослышались ли. Да, банки в Китае в среднем предоставляют сейчас кредиты под 6% годовых. Российские товаропроизводители о такой ставке могут только мечтать.
Политические оценки финансиста
— Что позволяет Китаю создавать даже во время кризиса условия для успешного развития своей экономики?
— Китай выдержал напор кризиса, во-первых, благодаря политическому фактору, — заметил президент банка. — Руководящую роль в стране играет Коммунистическая партия Китая. Политическая система страны создаёт широкие возможности для того, чтобы правительство могло влиять на экономические процессы. В этом принципиальное отличие КНР от государств Запада. Вторая причина: несмотря на меньшую по сравнению с Россией площадь, в Китае проживают более миллиарда человек. А это означает, что у нас замечательные возможности для формирования мощного внутреннего рынка. После того, как мир охватил пожар мирового кризиса, правительство КНР направило все находившиеся в его распоряжении ресурсы на развитие такого рынка. Руководство КПК и правительство продолжают эту политическую линию и сегодня. А экономическое состояние, которого Китай достиг в докризисный период, позволяет нам продолжать инвестировать в наиболее перспективные отрасли.
В то же время надо иметь в виду, что китайский внутренний рынок не является продуктом кризиса, как это нередко пытается представить зарубежная пресса. Он складывался во все годы осуществления политики реформ и открытости. Партия и правительство уделяли ему серьёзное внимание и тогда, когда мир не страдал от финансово-экономического кризиса. Большую работу с целью снижения негативного влияния кризиса на жизнь страны проделали и банки, и предприятия, и государственные экономические органы. Она продолжается и сейчас.
Немалый груз во время кризиса пришёлся, в частности, на банки. Мы должны понять, что ни Россия, ни КНР не могут уклониться от интеграции в мировую экономику. Если даже кризис вызван западными странами, мы всё равно не можем избежать его влияния. И надо признать, что он оказал своё действие на китайскую экономику.
Возьмём Юго-Восточный регион, самый развитый в нашей стране. 30 лет осуществления политики реформ и открытости привели к тому, что именно этот регион оказался в наибольшей степени включён во внешнеторговые отношения, здесь самые высокие показатели экспорта и импорта. Ясно, что во время кризиса они снизились. Или возьмём другую сторону нашей экономики. Перед кризисом Китай уже называли мировым заводом. Промышленность страны много работала на экспорт. Кризис же привёл к тому, что число клиентов банков снизилось. Но это в свою очередь негативно повлияло на промышленность.
— Есть ли у китайских банков приоритеты при кредитовании предприятий в зависимости от их отраслевой принадлежности?
— В современной китайской рыночной экономике существуют три основных канала получения средств предприятиями. Первый — это инвестиции, которые могут приходить как от государства, так и от частных компаний. Такой механизм присущ в том числе стартовому финансированию. Вторым каналом является софинансирование. Его ставка и объём зависят от перспектив развития предприятия. Банк оценивает спрос на товары, которые оно производит, и то, есть ли возможность наращивания производства на основе имеющейся техники. Предпочтение отдаётся тем предприятиям, которые развивают высокотехнологичную продукцию, связаны с аграрным производством, обеспечивают расширение занятости рабочей силы. Предприятия — как спортсмены на стадионе: преимущественное финансирование получают сильнейшие. Но при этом государство заботится, чтобы воспитывать не отдельных рекордсменов, а слаженную мощную команду.
— По поводу оценки нынешнего кризиса идут острые дискуссии. Сначала утверждали, что он уже закончился. Потом стали говорить, что он вступил во вторую стадию. Сейчас появились прогнозы, что миру угрожает третий этап. Есть также точка зрения, что экономические кризисы утрачивают признак цикличности, становятся непрерывными, перманентными. Более того, ширится мнение о системном характере кризиса, о том, что он является сигналом краха всей капиталистической системы. Какая точка зрения представляется вам правильной?
— Такой масштабный мировой кризис не может закончиться за короткое время. История развития экономики показывает, что чем глубже кризис, тем дольше приходится из него выходить. Сейчас, в эпоху развития информационных технологий, мы лучше знаем ход мирового кризиса и его проявления. Прежние кризисы такого масштаба заканчивались войнами. В современном мире войны перестают быть средством решения экономических проблем. Правительства разных стран стремятся найти иные способы выхода из кризиса. К этому их побуждает не только современное состояние человечества, но и их собственные интересы, война становится невыгодной.
Однако устранить сами кризисы современный мир, в котором господствуют рыночные отношения, не в состоянии. Кризис повлиял на экономику разных стран по-разному. И он будет ещё продолжаться. Трудно указать время, когда он закончится. Но у нас нет никакой надежды, что он закончится в ближайшие пять лет.
— В западных странах правительства стараются смягчить удары кризиса в первую очередь за счёт сокращения социальных программ. Насколько пострадали во время кризиса социальные программы в Китае?
— В Китае во время кризиса финансирование социальных программ не снижалось, а повышалось. Возьмём для примера Пудун. 20 лет назад здесь было поле, а сейчас — самый развитый район Шанхая. За последние 20 лет во всём Китае произошли серьёзные изменения не только в экономике, но и в социальной сфере. Да, китайский народ до сих пор отказывает себе во многом. Но в отличие от европейцев у китайцев нет привычки расходовать деньги тотчас, как они получены. За последние 20 лет оказались весьма значительными накопления и у государства, и у граждан. Поэтому темпы роста социальных расходов во время кризиса в нашей стране не уменьшились, финансирование социальной сферы не сократилось. А если учесть, что кризис побудил существенно повысить внимание к внутреннему рынку, то потребовалось социальную сферу развивать быстрее.
Кто следит за экономическими процессами в КНР, тот знает, что именно во время кризиса произошёл заметный рост заработной платы рабочих, служащих, специалистов. Этому способствовало принятие закона о труде. В то же время Коммунистическая партия Китая и китайское правительство не скрывают, что у нас есть районы с низким развитием экономики, а значит, там нет быстрого роста заработной платы населения. Но это — не результат кризиса, а следствие исторического развития нашей страны.
— Как вы смотрите на замену в международной торговле доллара юанем и другими валютами?
— Мы очень хотели бы заменить доллар китайским юанем. Но это не значит, что мы сейчас же сможем это сделать. Напомню, что американские доллары заменили английские фунты стерлингов только тогда, когда Великобритания лишилась гегемонии в мировой экономике и её место заняли США. Китай не претендует на гегемонию, у нас нет таких целей. Мы стремимся повысить качество жизни более чем миллиардного населения. У Китайской Народной Республики мирные цели. Хотя надо признать, что наши успехи воспринимаются в США как давление на них. Но в обозримом будущем доллар сохранит своё положение, хотя оснований для гегемонии американцев в мировой экономике сейчас нет. Тем не менее ситуация в мире такова.
Однако мировой финансовый порядок, на наш взгляд, нерационален, и Китай выступает за его изменение. По нашим оценкам, доллар падает, и эта тенденция сохранится. В мировых экономических отношениях доллар теснят и евро, и юань. Мы стремимся повысить роль юаня в региональных экономических отношениях. Конечно, мы хотим, чтобы китайские юани свободно и широко использовались во внешней торговле. Но вытеснить американский доллар трудно. Надеюсь, после вступления России во Всемирную торговую организацию мы выработаем единую позицию. Сейчас доллар наносит ущерб национальным валютам. В Китае к нему доверие невелико, но в то же время в валютных запасах КНР роль доллара очень значительна.
— При каких условиях вместо одной резервной валюты может появиться несколько резервных валют, включая юань?
— Это зависит от выбора рынка. Сейчас таких условий нет. Гегемонистское положение американский доллар занял после Второй мировой войны.
— А в российско-китайских отношениях можно обойтись без доллара?
— Использование валют в двусторонних отношениях зависит от интересов этих стран, а также от ликвидности валют. Сейчас в торговле между КНР и государствами Юго-Восточной Азии уже используется в качестве расчётной валюты юань. В 2011 году было подписано такое соглашение и между Китаем и Японией. Но, кроме договора правительств, должно быть желание предприятий и компаний пользоваться юанем, у бизнеса же нет пока заинтересованности в этом.
* * *
В Китае веками складывалось особое восприятие времени — несуетное, неторопливое. В Пекине даже монумент «Миллениум» в честь двухтысячелетия современного летосчисления представляет собой медленно-медленно, едва заметно для глаза текущую воду. Шанхай с его новой сердцевиной, каковой стал Пудун, кажется, не укладывается в это традиционное мировосприятие.
Иллюстрацией изменений стал опять-таки Шанхайский банк развития Пудуна. Он расположен в «колониальном квартале» во дворце, построенном европейцами для своих нужд полтора века назад, когда Китай фактически лишился суверенитета. Не будь здесь банка, люди шли бы сюда на экскурсии, чтобы любоваться скульптурой залов, витражами окон и дверей и живописью на стенах. В новом Китае, набиравшем ускорение после социалистической революции, здесь находилась мэрия. А символов социалистического строительства с китайской спецификой здесь теперь сразу два. Первый — сам банк. Второй — пока не открытый для посетителей кабинет-музей (на снимке) одного из вдохновителей политики китайских реформ — Генерального секретаря ЦК КПК, Председателя Китайской Народной Республики 80—90-х годов минувшего века Цзян Цзэминя, в котором тот работал мэром Шанхая.
Нет, это не едва заметная глазу река времени, а скорее — бурный поток.
Версия для печати
