Подлинный ГУЛАГ и подтасованный. Окончание
Фото: Шарашка, 1930-е гг
Историки Юрий и Михаил Моруковы в беседе с политическим обозревателем «Правды» Виктором Кожемяко.
Виктор КОЖЕМЯКО. Вы затронули тему особых конструкторских бюро (ОТБ), чаще называемых теперь «шарашками». В чём был смысл их создания?
Михаил МОРУКОВ. Больше контроля и гораздо большая концентрация усилий на том или ином особенно срочном задании. Особые технические бюро по сути своей являлись организациями, предназначенными для выполнения чрезвычайных задач в максимально сжатые сроки. Подчеркну, что никогда не было цели заменить ими обычные конструкторские бюро. Именно поэтому ОТБ не имели собственной проектной инициативы, они были призваны дополнить собой повседневную деятельность КБ соответствующего профиля. Так что противопоставление ОТБ и других конструкторских организаций исторически некорректно.
Некоторые подробности о «шарашках»
Виктор КОЖЕМЯКО. Как же организовывалась работа осуждённых в этих самых «шарашках», то есть в особых технических бюро? Кто ими руководил?
Михаил МОРУКОВ. В период 1929—1934 годов единого центра для координации их деятельности не было. Соответственно не было и единообразия в организации работы. Структура каждого такого коллектива разрабатывалась применительно к конкретным условиям и задачам. Но, как правило, техническое руководство осуществлял консультант (главный инженер) при начальнике ОТБ. Обычно этот пост занимал наиболее опытный из заключённых специалистов. Подготовленные проекты поступали на утверждение в технический совет, куда входили как осуждённые, так и вольнонаёмные специалисты, а также сотрудники ОГПУ.
Юрий МОРУКОВ. Надо отметить, что в середине 1934 года все особые конструкторские бюро ОГПУ СССР, существовавшие под разными названиями (ЦКБ, ОКТБ и др.), были расформированы, а заключённые специалисты освобождены.
В.К. Считалось, что они выполнили свои задачи?
Ю.М. Перечисление того, что было сделано этими бюро, заняло бы много времени... И вот четыре года спустя, в 1938-м, вновь начинается формирование ОТБ.
В.К. Чем же это было вызвано?
М.М. Основной причиной возвращения к использованию труда осуждённых специалистов было стремление руководства СССР сохранить научно-технический потенциал, пострадавший в ходе процессов 1937—1938 годов, с учётом нарастания военной угрозы.
В.К. А что вызвало массовые аресты специалистов в те годы?
М.М. Вновь, как и ранее, причинами стали главным образом низкое качество ряда образцов боевой техники и медленное освоение новых технологий, сопровождавшееся неприемлемым качеством работ. Для примера приведу беспрецедентный в отечественной практике случай перепроектирования на стапеле целой серии эсминцев, неудачи в деле модернизации фронтовой бомбардировочной авиации, аварии и жертвы, сопровождавшие процесс освоения первых образцов ракетной техники. На фоне боевых действий в Испании, всё более нараставшей фашистской угрозы, пересмотра военных доктрин и военно-технической политики подобные неудачи воспринимались руководством страны особенно болезненно.
В.К. Возобновляя организацию ОТБ, учли предыдущий опыт?
М.М. Разумеется. А в целях большей их координации было образовано Особое техническое бюро при НКВД СССР. Уже в его составе формировались восемь групп по специальностям: самолётостроения и авиационных винтов, авиационных моторов и двигателей, военно-морского судостроения, группа порохов, группа артиллерии, снарядов и взрывателей и т.д. Руководили группами помощники начальника ОТБ. Общий тематический план формировался на основе заявок ведомств-заказчиков, а собственной проектной инициативы ОТБ не имело, что опять-таки подчёркивает чрезвычайный, вспомогательный характер его деятельности.
Для обсуждения текущих вопросов и оперативного решения возникавших проблем в каждой группе действовало техническое совещание с участием осуждённых специалистов. Предусматривалось и привлечение на работу в группах вольнонаёмных специалистов, молодых перспективных учёных.
Организационно группы ОТБ строились по бригадному принципу. Проекты разрабатывались отдельными коллективами, во главе которых стояли крупные специалисты из числа осуждённых. Они несли ответственность за результат разработок перед начальником группы. Бригада осуществляла весь объём работ, от эскизного проектирования до внедрения разработки в серийное производство. В её состав входили не только осуждённые, но и вольнонаёмные сотрудники: они исполняли работы, не поручавшиеся заключённым по условиям режима.
В.К. Результаты были значительными?
Ю.М. Весьма. Силами различных групп ОТБ (с июля 1941 года 4-го спецотдела НКВД — МВД) за период 1939—1953 годов был выполнен целый ряд важнейших разработок, имевших большое оборонное значение и активно использовавшихся в годы Великой Отечественной войны. Здесь велась также научно-аналитическая деятельность, позволившая, в частности, вовремя оценить важность работ над «атомной проблемой». В письме начальника 4-го спец-отдела В.А. Кравченко на имя наркома внутренних дел Л.П. Берии от 10 октября 1941 года на основе анализа широкого круга фактов впервые в СССР указывалось на возможность использования атомной энергии в военных целях и ставился вопрос об организации работ в данном направлении. Это, как вы понимаете, было исключительно важно!
В.К. Известно, что перед войной в заключении оказались некоторые из самых выдающихся советских конструкторов, на чём строится особенно много антисоветских спекуляций. Имена действительно очень громкие. Что вы об этом могли бы сказать?
М.М. Факты есть факты. Причины того или иного ареста надо рассматривать особо, тщательно разбираясь, где были какие-то основания, а где — одни лишь наветы и клевета. Но, я считаю, большинство осуждённых (не только специалистов, а вообще!), находясь в системе ГУЛАГа, честно участвовали в общенародном труде по подготовке Родины к войне, внесли свой вклад в нашу Победу.
Не случайно ряд осуждённых и вольнонаёмных специалистов ОТБ был удостоен высоких наград Советского правительства. Среди них и те громкие имена, которые вы имели в виду. За выдающиеся заслуги в деле создания новых образцов военной и специальной техники А.Н. Туполев, В.М. Петляков, А.Д. Чаромский, А.С. Бакаев и другие стали лауреатами Сталинской премии, они были освобождены со снятием судимости. Награждены орденами и также освобождены со снятием судимости С.П. Королёв, В.П. Глушко, Е.П. Иконников, С.И. Лодкин, М.Ю. Цирюльников, П.Г. Гойнкис и многие другие.
Ю.М. Словом, несправедливости и обиды были, но интересы Родины, её защита и спасение для многих советских граждан, оказавшихся в ГУЛАГе, оставались превыше всего.
Жертвы реальные и надуманные
Виктор КОЖЕМЯКО. Наибольшим искажениям и фальсификациям подверглись, судя по всему, данные о численности и смертности заключённых в ГУЛАГе. Давно ведь пошли и продолжают гулять разноречивые, но явно преувеличенные цифры о числе содержавшихся и погибших, умерших в лагерях и колониях. Говорю: «явно преувеличенные», потому что честными исследователями это уже доказано. И не только учёными. Например, контр-адмирал Анатолий Тихонович Штыров, много лет служивший на Дальнем Востоке, провёл собственное расследование колымской статистики. Дело в том, что в июне 1996 года, как раз перед президентскими выборами, в Магадане был воздвигнут гигантский памятник «жертвам ГУЛАГа». Причём утверждалось, что «вот на этом самом месте был концлагерь, в котором погибли не менее 700 тысяч заключённых», а всего на Колыме погибли... 10 миллионов!
Между тем А.Т. Штыров сделал свои расчёты и пришёл к иным выводам, как и другие независимые исследователи «истории Колымского края». Перевозили заключённых для «Дальстроя» в порт Нагаево через порты Ванино и Находка сперва на одном, а потом на двух специально оборудованных пароходах, которые никогда не действовали одновременно. Каждый из них мог принять в трюмы до 2 тысяч человек. Сезон навигации в Охотском море — с июня по ноябрь, то есть 6 месяцев в году. Челночный рейс туда и обратно — не менее 15 суток. Следовательно, транспорт мог сделать не более 12 рейсов за навигацию и доставить на колымскую землю до 30 тысяч человек спецконтингента в год. Это максимум, при бесперебойном функционировании — без задержек на штормы, туманы и прочее. А других способов доставки не было! Получается, за 17 лет не более 510 тысяч заключённых могло быть доставлено на Колыму, а реально, по выкладкам Штырова, — до 375 тысяч. И действительно, архивы «Дальстроя» показали, что с 1939 по 1953 год в порту Нагаево был принят спецконтингент в 371 тысячу заключённых. Откуда же, спрашивается, 10 миллионов погибших?
Обращаюсь к вам как к наиболее осведомлённым в этой области специалистам: можно внести окончательную ясность в столь запутанную и, конечно, умышленно извращённую антисоветчиками статистику ГУЛАГа?
Юрий МОРУКОВ. Можно и нужно. Определённая ясность уже есть. Только до сих пор немногим известна. А продолжают господствовать в массовом сознании, как вы совершенно правильно отметили, невероятно раздутые, просто фантастические цифры находившихся и умерших в ГУЛАГе. Шло прямо-таки соревнование, чьи цифры страшнее. Достаточно сказать, что, согласно книге Р. Конквеста «Большой террор», число заключённых в лагерях составляло в 1933 году 5 миллионов, а в 1939 году возросло до 9 миллионов человек. Небезызвестный А.В. Антонов-Овсеенко утверждает, что только перед Великой Отечественной войной было репрессировано 20 миллионов человек, из которых 7 миллионов расстреляно. Некоторые другие авторы, среди которых особое место принадлежит А.И. Солженицыну, довели число погибших в местах лишения свободы до 50 миллионов и даже гораздо более.
В.К. Откуда же всё это берётся? На чём основаны такие подсчёты?
Михаил МОРУКОВ. Вопрос резонный, а ответить на него можно так: берётся «с потолка». Это ненаучный подход, совершенно бездоказательный. И если даже делаются ссылки на какие-то документы, то с грубейшим искажением.
Например, упомянутый Антонов-Овсеенко оценивает число заключённых следующим образом: «по данным Управления общего снабжения ГУЛАГа, на довольствии в местах заключения состояло без малого 16 миллионов — по числу пайкодач в первые послевоенные годы». Но создаётся впечатление, что он не видел этого документа и приводит его с чьих-то слов. Ведь если бы видел, то наверняка обратил бы внимание на запятую между цифрами 1 и 6, так как в действительности осенью 1945 года в лагерях и колониях ГУЛАГа содержалось не 16 миллионов, а 1,6 миллиона заключённых. В 10 раз меньше!
Данные о численности заключённых, спецпоселенцев, ссыльнопоселенцев, ссыльных и высланных имеются в документах ГУЛАГа, хранящихся в архивах. Здесь содержатся статистические сведения о «населении» ГУЛАГа по состоянию на 1 января каждого года. До нас много занимался исследованием этих сведений Виктор Николаевич Земсков, известный и уважаемый историк. Составленная им таблица численности заключённых по годам уже вошла в научный оборот.
В.К. Да, эту таблицу мы в «Правде» печатали. Вместе со статьёй В.Н. Земскова. Однако люди, называющие себя «демократами» и «либералами», не перестают обвинять его в том, будто он приводит заниженные данные, что объясняется якобы фальшивым характером используемых документов. Вы можете это опровергнуть?
Ю.М. Давайте я поясню. Организация исправительно-трудовых лагерей и необходимость эффективного использования контингента буквально в течение шести месяцев привели к созданию центрального аппарата по руководству ИТЛ, поскольку подчинение их органам ОГПУ в регионах не давало возможности быстро и целеустремленно сосредоточивать рабочую силу из заключённых для решения поставленных правительством задач. А создание органа центрального управления (напомню, что с 25 апреля 1930 года им стал УЛАГ ОГПУ, преобразованный с 1 ноября того же года в ГУЛАГ) потребовало и необходимой системы отчётности. Так что важнейшим элементом, обеспечивающим принятие управленческих решений, становится статистическая отчётность, разработанная по основным направлениям деятельности исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ), а затем и колоний (ИТК), где содержались осуждённые на срок до трёх лет.
В.К. Какие обязательные данные она включала?
Ю.М. Прежде всего это отчётность о наличии, движении и составе заключённых, сведения о физическом профиле рабочей силы из их состава, о числе женщин, инвалидов и т.д., об использовании специалистов. Всё это собирал учётно-распределительный отдел (с 1947 года — спецотдел 2-го управления ГУЛАГа).
Кроме того, был санитарный отдел. Он вёл статистику заболеваемости, амбулаторной и стационарной. Учитывались число лиц по тем или иным заболеваниям, а также потери рабочего времени в результате освобождения по болезни, количество действующих медучреждений и их вместимость, число медработников. В санитарный отдел поступали и данные о смертности среди осуждённых, в том числе вне лечебных учреждений, о её причинах.
Отдельная отчётность была по линии охраны, оперативно-режимной работе, кадрам, культурно-воспитательной работе, производственно-хозяйственной деятельности. Так вот, если всё названное иметь в виду, с абсолютной определённостью надо сделать вывод о невозможности фальсификации всей системы отчётности.
В.К. И в этом не может быть никаких сомнений?
Ю.М. Никаких! Ведь сведения, поступавшие в центральный аппарат ГУЛАГа, многократно дублировались различными управлениями и отделами, поскольку на их основании принимались кардинальные решения, выделялись средства и материальные ресурсы. Отчётность из ИТЛ и ИТК направлялась по нескольким адресам, а объём её был так значителен, что ни о какой сознательной подделке не могло быть даже мысли. Представьте себе, схема отчётности по ГУЛАГу включала семь разделов (табелей), насчитывавших 85 форм, в которых имелось более двух с половиной тысяч показателей!
М.М. Это не только наш вывод, что возможность фальсификации в статистике ГУЛАГа должна быть категорически исключена. Так считают и тот же Виктор Земсков, и Александр Дугин — автор книги «Неизвестный ГУЛАГ», очень много сделавший для установления правды по этой теме, да и другие по-настоящему профессиональные историки, которые работают не в угоду политической или какой-либо ещё конъюнктуре. Земсков справедливо замечает, что вопрос о подлоге можно было бы рассматривать, если бы речь шла об одном или нескольких разрозненных документах. Но нельзя же подделать находящийся в государственном хранении целый архивный фонд со многими тысячами единиц хранения, куда входит и огромный массив первичных материалов! А предположить, будто первичные материалы — фальшивые, можно лишь при допущении нелепой мысли, что каждый лагерь имел две канцелярии: одну — ведшую подлинное делопроизводство, а другую — неподлинное.
Тем не менее все эти документы были подвергнуты тщательному источниковедческому анализу, и их подлинность установлена со 100-процентной гарантией. Данные первичных материалов в итоге совпадают со сводной статистической отчётностью ГУЛАГа и со сведениями, содержавшимися в докладных записках гулаговского руководства на имя Н.И. Ежова, Л.П. Берии, С.Н. Круглова, а также в их докладных на имя И.В. Сталина.
Ю.М. Можно добавить, что в материалах всесоюзных переписей населения 1937 и 1939 годов численность спецконтингента НКВД группы «В» (заключённые и трудопоселенцы) совпадает с данными, взятыми В.Н. Земсковым из статистической отчётности ГУЛАГа НКВД СССР, тюремного управления НКВД и Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР.
М.М. После всего сказанного продолжение полемики с авторами типа А.И. Солженицына, А.В. Антонова-Овсеенко или некоей О.Г. Шатуновской, казалось бы, становится совершенно бессмысленным. И более чем странным можно назвать включение солженицынского «Архипелага ГУЛАГ» в школьные программы по истории! Свободная игра «цифрами жертв» продолжается в прежнем ключе...
Ю.М. Между тем имеющаяся информация позволяет со значительной степенью достоверности реконструировать реальное число поступавших в лагеря и колонии осуждённых, а также их дальнейшую судьбу. Этот анализ может быть проведён как по всей системе в целом, так и по отдельным лагерям.
Вот вы говорили о «Дальстрое». Но данные, которые анализировал контр-адмирал А.Т. Штыров, как я понял, относятся не ко всему периоду существования этой организации. А я могу привести цифры за весь срок — с 1932 по 1954 год включительно. Итак, за это время в лагеря «Дальстроя» поступило 867 тысяч заключённых, из которых освобождено около 500 тысяч, умерло около 140 тысяч, бежало примерно 10 тысяч. На 1 января 1955 года оставалось 73 тысячи осуждённых, остальные — в разные годы — были вывезены в другие лагеря и колонии.
В.К. Видите, кого-то по отбытии срока освобождали, а кто-то в заключении умирал. Однако, по вашим данным, в лагерях «Дальстроя» умерло 140 тысяч человек, а по другим — аж 10 миллионов. Такая выдуманная статистика, которой людей оглушают, призвана рисовать картину «лагерей смерти». Чтобы была полная аналогия с фашистскими концлагерями.
А разве у руководства ГУЛАГа имелась заинтересованность в наибольшей смертности? Людей лечили. Того же Солженицына вылечили от рака, о чём сам он рассказал в повести «Раковый корпус». И вылечили бесплатно! А во что сегодня обходится такое лечение? Он-то утверждает, что это Бог его спас, чтобы Александр Исаевич написал свой «Архипелаг», однако без врачей и лекарств всё-таки не обошлось. Что вы скажете о статистике смертности в ГУЛАГе?
Ю.М. Вопрос о числе умерших и погибших в местах лишения свободы за годы существования Главного управления лагерей в сугубо научном плане почти не ставился. Над авторами большинства публикаций тяготели стереотипы, мифы и легенды. Каждый стремился как можно страшнее показать тяготы и ужасы лагерной жизни, а для этого оглашались самые невероятные цифры умерших и погибших. Правда, не приводились документы для подтверждения того, откуда это взялось.
В.К. Вы говорили, что документы о реальной смертности имеются.
Ю.М. Да, как я уже сказал, сбором данных о смертности в местах лишения свободы занимались две независимые друг от друга структуры ГУЛАГа — санитарный отдел (САНО) и отдел учёта и распределения заключённых (УРО), переименованный в 1947 году в спецотдел 2-го управления ГУЛАГа. Санотдел, отвечавший за санитарное состояние мест заключения, был заинтересован как в фактическом снижении смертности, так и в том, чтобы в отчётность не включались случаи смерти, не относящиеся к уровню и качеству санитарии. Поэтому, например, убитые в результате бандитских проявлений, при попытке к бегству и т.п. статистикой санотдела не учитывались.
Зато все они входили в статистику, поступавшую в УРО от частей учёта и распределения заключённых в лагерях и колониях. В результате между данными двух этих отчётностей существует определённая разница, измеряемая в некоторые годы тысячами человек (например, в 1939 году— 3898 человек, в 1940-м — 2809 и т.д.). Используя эти данные, можно со значительной определённостью вычленить различные составляющие смертности в ИТЛ и ИТК.
Годовой уровень смертности рассчитывался по различной методике. До 1943 года число умерших соотносилось со среднесписочным составом заключённых за год. Например, в 1934 году в лагерях умерло 25187 человек, а среднесписочный состав в этом году — 586477. Разделив первое число на второе и умножив на 100, получаем уровень смертности в процентах, который составил 4,28 процента.
Начиная с 1943 года исчисление идёт по-другому: как отношение суммы умерших за каждый месяц к сумме среднемесячных численностей заключённых. Если взять тот же 1934 год, то в январе умерло 2218 человек при среднемесячной численности заключённых 450174, в феврале умерло 1890 человек при среднемесячном общем составе — 450000 и так далее до декабря включительно. Сложение числа умерших даёт за год ту же сумму — 25187 человек, но сложение среднемесячных численностей за весь год результат имеет иной.
При делении первого числа на второе и умножении на 100 получается уровень смертности в 0,34 процента, то есть по сравнению с предыдущей методикой он существенно ниже.
Я пересчитал все данные по первоначальной методике, чтобы можно было сравнивать. Из имеющихся данных явствует, что наиболее трагическим периодом для обитателей мест лишения свободы стали годы Великой Отечественной войны. Впрочем, как и для всего населения нашей страны. В ИТЛ и ИТК сказались увеличившиеся трудовые нагрузки, сокращение централизованного снабжения и, как следствие, уменьшение продовольственного пайка, массовые переброски заключённых, включая срочную эвакуацию.
Наибольшая смертность в лагерях была в мае 1942 года, когда умерло 28642 человека, а затем смертность идёт на убыль и в октябре сокращается до 13193. Напротив, смертность в колониях росла в течение года, достигнув максимума в летние месяцы, что было связано в первую очередь с массовой эвакуацией заключённых из регионов юга России, Северного Кавказа.
После окончания войны смертность среди осуждённых резко снижается. Начиная с 1949 года коэффициент смертности (число умерших на тысячу человек) в ГУЛАГе был даже меньше этого показателя по стране. При всей условности подобного сравнения оно даёт достаточно объективное представление о положении в ИТЛ и ИТК, о его динамике в послевоенное время.
Кому и почему нужны фальсификации
Виктор КОЖЕМЯКО. Как, в каких данных можно подвести итоги о реальной смертности осуждённых за все годы существования ГУЛАГа?
Юрий МОРУКОВ. В лагерях, по сведениям САНО, умерло 1 миллион 34 тысячи человек, а по сведениям УРО — несколько больше, 1 миллион 167 тысяч. В колониях смертность составила около 570 тысяч человек. Таким образом, за время существования ГУЛАГа, с 1930 по 1956 год, здесь умерло и погибло приблизительно 1 миллион 737 тысяч осуждённых. Почти 60 процентов от этого числа приходится на годы войны. С учётом такого тяжелейшего для страны времени средний уровень смертности в ГУЛАГе за все 27 лет его существования составляет 4,91 процента от среднегодовой численности заключённых.
Коэффициент смертности в ГУЛАГе колебался в зависимости от условий, которые были вне мест лишения свободы, и составлял в сравнении с подобным показателем в стране величину одного порядка. Число умерших в местах лишения свободы, за небольшим исключением, не превышало 2—3 процентов от смертности в целом по стране и существенного влияния на общие показатели не оказывало.
В.К. Конечно, любая смерть есть трагедия. И жизнь в заключении нельзя назвать нормой. Хотя если наказание заслуженное, то понести это наказание — справедливо. Ведь никак не лучше, во всех отношениях, если преступники в массе своей не осуждаются, не наказываются, не работают в лагерях и колониях, принося пользу обществу, а вызывающе гуляют на свободе, что сегодня стало уже вполне обычным.
При этом меня поразил вывод, к которому пришёл в результате своих исследований Александр Дугин. Как он пишет, «масштабы уголовно-правовой политики, связанной со сталинским периодом нашей истории, не слишком отличаются от аналогичных показателей современной России». В начале 1990-х годов в системе Главного управления исправительных дел СССР находилось 765 тысяч заключённых, в СИЗО — 200 тысяч. Почти такие же показатели существуют и в наши дни, и со временем они даже растут. Но невольно думаешь: а если бы к находящимся в заключении прибавить всех тех, кто «по заслугам» обязательно должен бы там находиться, какие данные мы имели бы!..
На мой взгляд, из нашего прошлого хотят вывести оправдание любым нынешним безобразиям, поднять на пьедестал самую вопиющую несправедливость, воцарившуюся в стране за последние почти тридцать лет. А как же, расстрелов-то нет и нет ГУЛАГа. Значит, мы должны радоваться, ликовать, закрыв глаза на происходящее вокруг и проклиная всё, что было в советское время. Но, во-первых, время это было очень разное, в зависимости от конкретных исторических условий. А во-вторых, даже самые суровые годы требуют конкретного и правдивого рассмотрения, исключая всяческие вымыслы, фальсификации, спекуляции.
Михаил МОРУКОВ. Будем надеяться, что наш с вами разговор служит именно этому.
В.К. Когда-то Анна Ахматова очень броско выразилась: дескать, полстраны сидело, а полстраны охраняло. И это подхватили, внушили молодым! Но эмоциональный поэтический образ всё-таки не отражает реальность доподлинно, в чём ещё раз убеждают и те документальные фактические данные, которые вы приводили. Во имя истины необходимо, чтобы все поняли: Сванидзе, Млечин, Караганов и прочие «десталинизаторы» просто лгут, когда говорят, будто всё в Советской стране построили лагерники, а защитили страну — штрафники. Как вы считаете, в каких направлениях далее особенно важно продолжать разъяснительную работу?
Ю. М. Если люди будут знать, сколько чего на самом деле построено, создано в советскую эпоху и что из этого приходится на долю «лагерников», млечины и сванидзе станут для абсолютного большинства просто посмешищем. Если подвиг советского народа в годы Великой Отечественной раскроется для новых поколений во всей его потрясающей силе и полноте, вклад «штрафников» займёт в нём реальное, то есть весьма скромное, место.
М.М. Очень важно конкретными выкладками разоблачать ложь о репрессиях, которая стала особенно расхожей. Например, о 1937—1938 годах, когда в привычно размашистом изображении «сажали» чуть ли не подряд, без разбора. Скажем, Рой Медведев пишет: в эти годы, «по моим подсчётам, было репрессировано от 5 до 7 миллионов человек... Большинство арестованных в 1937—1938 гг. оказались в исправительно-трудовых лагерях, густая сеть которых покрыла всю страну». Каким образом проведены эти подсчёты, остаётся неизвестным. А вот упоминавшийся нами Александр Дугин свою методику и свою численность, основанную на сугубо документальных архивных данных, не скрывает. И вот какая получается картина.
На 1 января 1937 года в исправительно-трудовых лагерях находилось 820881 человек, на 1 января 1938-го — 996367, на 1 января 1939 года — 1317195 человек. Много? Безусловно. Однако нельзя автоматически складывать эти цифры, чтобы получить общее число арестованных в 1937—1938 годах, как это нередко делается...
Версия для печати